Мечи оба противника так и не выпустили из рук, и когда встали на ноги, тут же осыпали друг друга градом ударов — молниеносных, сильных, беспощадных.
Дегер очень неплох в мечном бою. По технике он наравне с Адрусом, но имеет более длинные руки, а значит у него преимущество.
Вот только дерется с ним не Адрус, а Звереныш — умелый, быстрый, хитрый. Теперь он стояит не на столбе, боясь повернуться и сделать лишнее движение, а на земле, крепко стоит, даже слишком крепко — заклинившись между деревяшками.
После первых пяти ударов темп настолько ускорился, что непосвященный человек не смог бы заметить, какой именно удар поверг Дегера наземь. Только что он стоял на ногах, и вот уже заваливается назад, с разбитой вдребезги челюстью и разбитым горлом, пуская изо рта кровавые пузыри.
Звереныш откуда‑то знал, что Дегер мертв — от парня не пахло жизнью. Тело парня еще подергивалось, в тщетных попытках удержать улетающую душу, но было уже поздно. Сейчас вряд ли смогли бы помочь даже маги — лекари.
С того момента, как два сцепившиеся противника рухнули в яму, прошло секунд десять, не больше, и вот уже один из них мертв, а второй карабкается из ямы, оглядываясь по сторонам.
Мелькнула тень, Звереныш перекатился, встал на ноги, зарычав от ярости.
— Прости, Звер, но теперь каждый сам за себя! — Лебель сделал молниеносный выпад, пытаясь попасть в горло противника, Звереныш мгновенно парировал и ткнул концом меча в пах "приятелю". Тот рухнул на колени, и тогда Звереныш рубанул по шее, в последний момент изменив решение убить.
Лебель рухнул на землю без сознания, а Звереныш оглянулся, в полуприседе, готовясь к новой атаке. Но атаки не было. Никого не было. Кроме бесчувственных, раненых и мертвых.
Туууу — ту — туууу!
В сознание ворвался голос трубы, и Адрус ясно понял — все закончилось! Все! Закончилось! И он опять жив! К добру ли?
Выпустив из рук мечи, бессильно сел на землю, опершись вытянутыми руками, свесив голову назад. Его трясло от физической и нервной перегрузки, болело, казалось — нет ни одной клеточки тела, которая не была бы изранена. Похоже, что сломано одно или несколько ребер — то ли при падении, то ли от ударов. И тут же подумалось — если бы мечи были настоящими, скорее всего он бы не выжил. Хорошо, что они деревянные. Вот только Дегеру это все равно не помогло.
* * *
— Ваше величество! Вы как всегда выиграли! С вами хоть не играй! — молодой человек сокрушенно покачала головой, и отошел на свое место, под радостный смех Императора.
Венценосный любил выигрывать, хоть что ему были эти тысячи золотых? Пшик! Ерунда! Это для простолюдина огромное богатство, а для Императора великого Занусса, можно сказать — карманные деньги. Одно только содержание армии отнимает столько средств, что…лучше об этом и не вспоминать, не портить себе настроение.
— Да, Вожак, порадовал ты меня зрелищем! Сегодня не обычная тупая рубка — хотя и это всегда забавно — целое представление! Чего стоит этот парень, который отсиделся где‑то в грязной норе! Прикажи подвести его ко мне, я награжу хитреца!
— Уже, ваше величество, он ждет!
— Ну, веди! — Император благосклонно кивнул головой и протянув руку назад, к слуге, приказал — Подай мне кошель.
— Серебро, золото, Ваше Величество?
— Хмм…дай пару десятков арм. Я думаю, для паренька этого будет достаточно.
Слуга сунул в руку Императора кожаный мешочек, властитель взвесил его на руке, и довольно кивнул. Да, достаточно. Слишком баловать слуг не нужно, но и не отметить хорошего слугу — это грех. За хорошую работу нужно поощрять, за плохую, за предательство — жестоко карать. Так всегда говорил отец, а он никогда не ошибался! Великий был император, и великий мудрец. Как и нынешний Император!
По ступеням затопали ноги, и через несколько секунд Император с интересом воззрился на того, кто сегодня вызвал его восторг. Грязный, вонючий, волосы залеплены каким‑то зеленым илом — парнишка невообразимым образом был все‑таки красив. Голубые, ясные глаза смотрели пристально, будто выбирая цель, лицо без малейших признаков растительности. Учащимся давали специальное снадобье, которым те мазали лицо, уничтожая усы и бороду — если те, конечно, начали пробиваться. У Псов не было принято ни усов, ни бороды — в отличие от обычных солдат и дворцовой гвардии.
На вид парню лет шестнадцать, может чуть больше. Псы всегда выглядят моложе своих лет из‑за Изменения, которое над ними провели в юности, как раз в этом возрасте, в котором находился этот парнишка.
Император вдруг вспомнил этого парня — еще на Ритуале заметил смазливенького паренька и решил, что долго тот в Школе не проживет. И была мысль забрать парня — в прислугу. Приятно, когда тебя окружают красивые люди, а не уроды. Когда смотришь на уродов, сам становишься уродливым. Император следил за своей внешностью и любил красивое. Император, как и солнце, должен ослеплять лучами своей красоты! Не зря же поэты сравнивают Венценосного с прекрасным солнечным диском!
Император встал, подошел к коленопреклоненному парню, и ласково потрепал того по голове. Потом отдернул руку, сморщился — взяв со стола кружевной платочек тщательно вытер руки, испачканные зеленой слизью. От руки стало дурно пахнуть, настроение императора испортилось. Парнишка уже не казался таким симпатичным. И вообще — какой‑то раб не должен быть красивее Императора!
— Я награждаю тебя! — быстро сказал Император, забыв о том, что хотел произнести проникновенную речь, которую подхватят придворные и разнесут по всей столице — Ты выиграл Отбор, получи свою награду!
Император кинул кожаный кошель, и парень мгновенно выхватил его из воздуха таким незаметным движением, что Император невольно восхитился, хотя не раз видел, как Псы на лету разрубают шмеля или стрекозу одним из своих коротких, бритвенно острых мечей. Эти парни очень, очень быстры.
— Уведите! — махнул Венценосный, и тут же добавил — Эй, дайте мне бутылку с крепким вином! Мне нужно протереть руки…
Император уже не смотрел на победителя, забыв о нем, как о комедианте, ушедшем за сцену. Теперь его гораздо больше интересовала молоденькая девушка, которая весь день сосредоточенно строила ему глазки, похоже рассчитывая на более близкое знакомство с величайшим из Императоров.
Девица была очень миленькой, лет пятнадцати, не больше. Похоже, что девку нарочно выставили вперед, чтобы император заинтересовался соблазнительной фигуркой прелестницы. Все знали, что он любитель молоденьких девочек, а также — их умных родителей. Ведь так же всем известно — Его Величество не оставляет милостью родственников своих фавориток.
