— Вас, — светлый пожал плечами. — Интересно, как вы тут… ладите.
— Могильные венки захватил? — вежливо поинтересовалась я, выглядывая на улицу. — Ты был на Ллотройке? Как поживает моя землянка… и Олег?
— В Хеле они поживают. Не буду мешать — лучше запасусь к их возвращению свадебным тортиком.
— Эльф и человек? Ну надо же, какая прелесть! — почти без сарказма восхитилась я.
Почему? Судя по поджатым губам Дара, ему такая тема очень не по душе. Не по мозгам. А позлить его — милое дело…
— Действительно. Тебя это удивляет, Лаэли?
— Мне казалось, Алхаст, что такие браки не приветствуются.
— Отца Олега я уговорю. А вообще, — Алхаст отвёл глаза. — Когда ты влюблён, тебе всё равно, будь твоя возлюбленная хоть троллем.
— Алхаст, ты влюбился в тролля? — я хихикнула и похлопала друга по плечу. — Ничего, пластическая хирургия твори чудеса.
Он ответил невесёлой тихой улыбкой. Чёрт, неужели ушастого и правда угораздило увлечься бородавчатой грязно-зелёной красоткой?..
— Ну, хватит, — дроу раздраженно втиснулся между нами. — Нашла время для сплетен, бестолочь.
— Гори в аду.
— Только после вас… Кстати, ты сейчас идёшь в отель, запираешься в номере и корпишь над книгами, выдавая гениальные идеи конвейером.
Я потеряла дар речи, но Кенррет всё понял по моим выразительно вылупившимся глазищам.
— Мы с Алхастом погуляем. Да, Алхаст?
Светлый растерянно встрепенулся, с трудом возвращаясь в реальность.
— А? Д-да, тебе лучше остаться в гостинице, Лаэли. Нам с Дарисом надо кое-что обсудить. Новости.
Поглядев в неумолимые голубые глаза своего единственного союзника, я поняла, что снисхождения не добьюсь. Вздохнула как можно тяжелее.
— Уговорили.
— Я провожу тебя, — с готовностью предложил эльф, но его остановила не слишком могучая длань Кенррета.
— Не заблудится, — он холодно посмотрел мимо меня. — А если заблудится, так одной морокой меньше.
— Дарис, как ты можешь…
— Только так и может, — я добавила в голос пару кубиков льда. — Спасибо за беспокойство, Алхаст. И… знаешь, я ТАК рада тебя видеть!
В порыве чувств (притворных только наполовину), я встала на цыпочки, обняла друга и чмокнула его в щёку. Эльф старательно покраснел.
— Я… я тоже.
Не оборачиваясь (чтобы скрыть торжествующую ухмылку), махнула ребятам рукой и резво поскакала в сторону отеля. Секретничайте, давайте…
По дороге перехватила энергии Хаоса из ссорящейся парочки, сотворила Рыбий Глаз — зеркальную полусферу. Всего-то делов: при тактильном контакте прикрепить к ауре Алхаста вторую половинку Глаза. И — voila, я смогу с удобством наблюдать за разговором закадычных друзей. Выходит, они договорились о встрече в Праге. Меня, конечно, предупреждать об этом Кенррет не стал…
Я помедлила, не накладывая заклятье на зеркальце. Нет, дроу, конечно, сволочь и скотина, и не рассказывает мне даже половины всего, что знает — и что касается зеркал, и нашего божественного состояния… Но. Нет, не хочу так. Пусть он даже собирается снова обыграть меня и ткнуть носом в положение "всего-лишь-человека "- я не хочу действовать такими же методами. Быть может, эта глупая принципиальность — всё, что осталось во мне человеческого? Не хочу быть совсем магом.
Играй, тёмный — удачи. Но не забудь, что потом будет мой ход.
В номере было темно и жарко. Я стряхнула с пальто серую пыль — остатки Рыбьего Глаза, потянулась вниз правой рукой — там вроде был выключатель. Пальцы впечатались во что-то влажной и упругое. Фе… Горничная? А почему тогда молчит? Труп горничной?
Горничная — или её труп — решила отомстить за нетактичное лапание её жизненно важных органов. В левый бок, где-то между пятым и шестым ребром, воткнулось острое и тонкое, холодное.
Я не успела даже выругаться, проваливаясь в тёмные пучины юнго-фрейдовского Бессознательного.
П р и м е ч а н и я:
(1) it hurts — англ. Больно
(2) магик (магичка) — студент, неопытный чародей
(3) Animae Mobilae — высший анимический ритуал. Перемещает на некоторое время душу живого объекта в загробный мир, ставя на её место душу мёртвого объекта. Через некоторое время (зависит от силы мага) всё возвращается на круги своя.
(4) Матросов — советский солдат, грудью бросился на амбразуру дзота (деревянно-земляная огневая точка), чем заставил замолчать пулемет, и обеспечил успех своего подразделения.
ДАРМ" РИСС
— Ты узнавал что-нибудь о зеркалах?
Друг некоторое время хмуро изучал пятна чего-то липкого на столе, потом нехотя стал рассказывать.
— Пытался. Дарис, это не так-то просто. Первым делом я засадил учеников за старинные легенды и наведался в Храмы Стихий.
— Ну да. Так они тебе всё и рассказали, — я недоверчиво хмыкнул, покачиваясь на ножках стула.
— Слава богам, на тебя они не похожи, — парировал эльф. — Девочки из Храма Земли даже отпускать не хотели. В общем, Дарис, того, что ты ищешь, нет. Зеркала часто применяются в качестве порталов, вызова двойников — и всё. Это ты и сам знаешь.
— Верно. А про Гинунгагап?
— Ты, чокнутый ты дроу, как ты себе представляешь расспросы на эту тему? О ней шёпотом говорят даже магистры.
— Не тяни нэку в долгий ящик, светлый, рассказывай — я же вижу, что ты что-то нашёл!
Алхаст как-то странно посмотрел на меня.
— Ты говоришь, как Лаэли.
— Да и Тьма с ней. Ну?
— В одном пророчестве Белогора, — начал молодой Архимаг, — говорится о "проклятии стражей". Цитировать не буду, но смысл примерно таков: на Ллотройке есть одна из девяти Дверей в то, что хуже небытия. Маг, обречённый быть стражем, привратником, вынужден стирать своё существование и становиться отшельником, храня дверь.
— Что о природе этих дверей?
Давай, подтверди мою невесёлую догадку. Нет… я так хочу ошибаться!
— Дверь — жертвоприношение до-бытия бога. Что это значит? Убийство беременной женщины, чей ребёнок станет богом?
— Ты же знаешь, что так рано это не определяется.
Вот оно. Да. До-бытие — до того, как бог примет свою силу. Пока он ещё человек — или тёмный эльф… Сколько там зеркал уже разрушено? Надо восстановить это количество — найти юных недо-богов, столкнуть их, принести в жертву. То есть, нет: недо-боги должны сами это сделать, осознать свою ответственность и прочее. Лаэли, сколько ещё таких "недоделок", кроме нас с тобой? Скольким ещё заботливые боги подкинули задачку с зеркалами?..
Я закусил губу, едва не зарычав. Нет, улыбайся, Архимаг, улыбайся. Не впервые же тебя предают!
