― Я тебе говорил. Это ничего не значило.
― Да. Наверное. Для тебя секс — что-то вроде спорта, а, Малфой?
Не мучай его этим воспоминанием. Так было. Просто и бездумно. Получить удовольствие. Потешить самолюбие. Все, что он хотел от секса.
Драко был так зол, так измучен. И не знал. Не был уверен, как реагировать. Вздохнуть. Зарычать. А если соврать и сказать да? Да, для него это до сих пор ― всего лишь спорт. Всего лишь один из его талантов.
Нет. Это не было ничем, кроме отчаяния, мести, убежища, и то ― лишь на миг. На печальнейшие секунды перед тем, как он кончил, с ее именем, и разум разбился на тысячу крошечных картинок ее глаз. И все равно это была не Грейнджер. А он ведь был в каких-то сантиметрах, почти, но не там. Еще нет. Не было: наклониться, выпрямиться и вверх, вверх, в ее тело, глубже, чем она когда-либо чувствовала. Ее первый раз. Потому что он бы был ее первым.
И, Мерлин. Пусть это не будет кто-то другой. Разумеется, Драко себя за это ненавидел, но не хотел, чтобы кто-то другой ощутил то же, что и он. Никто не должен почувствовать потрясающий жар ее влажной кожи, как когда он чуть глубже втолкнул в нее пальцы.
Никто.
Молчание Драко заставило ее еще раз попытаться закрыть дверь.
― Слушай, перестань, а? ― Нахмурился он.
― Не перестану. Это бесполезно, Малфой. Просто иди спать.
― Чтобы проснуться утром и обнаружить, что ты опять меня игнорируешь? Не пойдет.
Гермиона закатила глаза.
― Чего ты от меня хочешь?
― Я не знаю, чего хочу. Ни малейшего дерьмового понятия не имею. Вот в чем беда, Грейнджер. Когда ты это поймешь?
― Я все понимаю, Малфой. В чертову тучу раз лучше тебя. И я понимаю, что иногда ничего не знать — лучше, чем знать хоть что-то.
― И что это должно означать?
― Это значит то, что значит. Перестань искать скрытый смысл, Малфой. А лучше вообще не задумываться.
Драко тихо зарычал, не собираясь повышать голос, но поднимающееся раздражение начало перехлестывать через край. Он ударил в дверь кулаком, и Гермиона вздрогнула.
― Не надо, ― полушепот-полувсхлип. Ее голос разорвал его на куски. Как рашпилем, прошелся по нервам. Испуганный, пусть на мгновение. И от этого стало еще хуже.
― Что не надо, Грейнджер? ― рявкнул он, ― Это? ― И он снова врезал кулаком, на этот раз по дверному косяку, сильнее, громче. Гермиона опять вздрогнула. И ему так захотелось больше никогда не заставлять ее вздрагивать.
Но ее страх уже опять превратился в злость. Что было лучше, сказал он себе, потому что все, что угодно, было лучше. Она нахмурилась.
― Разве не так оно всегда заканчивается? ― Дрожащим голосом.
― И как же? ― Опустив голову, прошипел он.
― Ты пару раз врежешь куда-нибудь кулаком. Схватишь меня за руки и притянешь к себе. Может, еще прижмешь к чему-нибудь.
― А что мне еще делать, Грейнджер? ― прорычал он. ― Ты не слушаешь.
― Ты не собираешься сказать ничего, что бы мне хотелось услышать.
― Откуда ты знаешь?
― Потому что мне от тебя ничего не надо.
― Врешь.
― Прекрати говорить, что я вру!
― Тогда перестань врать, и мне не придется.
Гермиона зарычала:
― Почему ты не можешь оставить меня в покое, Малфой?
― Потому что я знаю, что ты этого не хочешь, ― поднимая голову, ответил Драко.
― О, ты знаешь, не правда ли? И откуда, скажи на милость, тебе это известно?
Помнишь, когда я хотел, чтобы ты выключила музыку?
― Не очень. Ты так часто делал из себя идиота, Малфой, что все слилось в один большой…
― Ты использовала заклинание.
― Что?
― Чтобы закрыть дверь. И ты бы уже давно сделала то же самое, Грейнджер, если бы тебе на самом деле не нравилось, что я здесь. Вон у тебя в сумке палочка.
Она выглядела разъяренной. Это его немного порадовало.
― Заткнись, ― она почти рычала. Совершенно, великолепно покраснев.
― Ты знаешь, что это правда.
― Не трудись, Малфой, ― пробормотала она слегка срывающимся голосом. ― Просто пойди, найди себе еще какую-нибудь шлюху и сгинь у нее внутри.
«Нет. Не напоминай об этом».
― И что конкретно тебе от меня надо? ― крикнул он, ошалев от неспособности ничего сделать, от тупиков и невозможности выиграть. ― Если я не могу получить тебя ― буду брать то, что могу, ты понимаешь, Грейнджер? Все время, пока мы там были, я думал о тебе. Тебе не о чем волноваться, мое грандиозное о*уение никуда не делось.
Она на секунду задержала на нем взгляд. Помолчала.
Мерлин. Что? Что он может сделать? Что еще сказать, чтобы разбить эту стену? Ему от нее надо только одно ― только еще один шанс. Тогда, может быть, все наладится. Придет в норму. Наверное, он сможет выкинуть это из себя и начать жить дальше. Так, как ему положено.
― Смотри, ― выдохнула она. ― Я не… мне плевать, понятно? Я буду дурой, если начну из-за этого волноваться. Можешь заниматься чем угодно с кем угодно. Ты не мой. Нас больше ничего не связывает. И даже когда что-то было… Не понимаю, почему это должно было тебя останавливать. Да, наверное, и не останавливало.
― Ты думаешь, я…
― Просто уйди, ладно?
― Нет.
― Отпусти дверь, Малфой.
― С какой стати?
― Ты сам сказал. У меня палочка.
― Тогда вперед.
И, черт.
Доля секунды, и дверь захлопнулась, а знакомые зеленые искры осыпали его плечи. Драко услышал щелчок и раздраженно ударился лбом о дверь. Е*ать-колотить. Зачем вообще было упоминать это е*аное заклинание.
― Ты не остановишь это магией, Грейнджер, — рявкнул он двери, ― как бы ни старалась. Ты вернешься к «нам». Клянусь. Это не твое решение. И не какой-то дерьмовый выбор. Ты знаешь, нам есть, о чем поговорить. Ты знаешь, нам есть, что…
― Ты сотрясаешь воздух, Малфой.
Это была правда. Потому что его дальнейшие усилия в области крика утонули бы в молчании. Она не собирается делать это сегодня.
Тупая сука.
Драко опять зло ударил кулаком в дверь, надеясь, что Гермиона увидит, как та трясется. Она слишком старается. Слишком старается держаться подальше.
Мерлин, Грейнджер. Дай мне попробовать воздух, которым ты дышишь. Пусть он омоет, успокоит меня, сделает со мной то же, что и с тобой.
Потому что мне нужны силы для того, чтобы это игнорировать. Я не хочу быть тем, кто сползает по твоей двери, привалившись к ней головой, надеясь, что может быть, только может быть, ты опять откроешь ее и впустишь меня. Впустишь, и позволишь мне закончить это.
Или хотя бы дотронуться до тебя.
Только помни, что это ненадолго. Твое молчание. Я не забыл, что через пару дней ты обопрешься на мою руку. Пойдешь со мной рядом. На глазах у всех.
