использовали свою силу, чтобы устрашать других, а помогали слабым. За это их полюбили, и потому разрешили взять в жёны трёх самых красивых девушек.
Но в Полнолуние приёмыши Волчицы по-прежнему исчезали, и многие затаили страх.
И однажды произошло непоправимое. Один мальчик из любопытства решил проследить за вервульфами в Полнолуние и отправился за ними в лес. По неосторожности он явил себя, и волки, охваченные безумием, тут же загрызли его. Так они впервые вкусили человеческой крови, и больше не могли остановиться. Люди пытались защищаться, но раны на волках быстро зарастали, только сильнее разъяряя их. Казалось, ничто не остановит вервульфов, но тут к ним выбежали их жёны, призывая их остановиться. Увидев возлюбленных, волки тут же опомнились, снова стали людьми.
Много людей погибло в ту ночь. И приёмыши Волчицы ушли обратно в лес, и больше никогда не возвращались. Но их жёны ушли с ними.
Дети, которые у них родились, тоже были вервульфами. Так начался род оборотней, потомки которого живы и по сей день.
Так говорит легенда.
***
Марк Вунд умолк, глядя куда-то в небо, чёрной бездной распростёршееся за окном. Ощущение реальности происходящего ускользало от меня, как дым. Будто пока звучал голос человека-волка, пока длился рассказ, в комнату проникло нечто древнее, дикое, и всё время слушался где-то вдали призрачный вой Волчицы…
– А те трое? – шёпотом спросила я. – Что с ними было потом?
– Оборотни не умирают, – сказал Марк Вунд, оборачиваясь ко мне; его светлые глаза сверкнули металлическим блеском. – Нам отпущен срок в триста лет, а потом… Потом мы просто растворяемся. В ветре, в шелесте травы, в лучах солнца – распадаемся на крохотные части и возвращаемся туда, откуда пришли. Я до сих пор чувствую, как в воздухе, которым я дышу, живёт та самая Волчица и воет вместе со мной на Луну.
Его голос звучал тихо и глубоко, как музыка, и, когда он замолк, мой собственный голос показался бы мне пустыми звуками, так что я молчала.
– Дядя Марк! – не выдержала я.
– Что? – откликнулся он.
– Я знаю про вампиров, куда они уходят, когда умирают, верно?
– Ага.
–И про оборотней вы говорили, что с ними происходит. Так?
– Да, так.
Я вздохнула, едва сдерживая внезапно охватившее меня волнение, которое всегда появляется, когда ты стоишь на пороге какой-то большой тайны:
– Ну а как же люди? Что происходит с ними после смерти? Куда они идут?
С надеждой я посмотрела на Марка Вунда. Он лишь молчал и добродушно улыбался.
– Ну, так что? Вы знаете ответ?
– Да, – спокойно сказал он.
– И что же?!
Он ничего не сказал. Вместе этого он поднял руку и вытянул указательный палец вверх.
Я подняла голову и увидела в окне чернильное небо, усеянное россыпью ярких, мелких, словно серебристые песчинки, звёзд.
Глава 18
Дом для Странника
Было странно спать здесь, в чужом доме. Хоть и было тепло, я сжалась, подтянув колени к груди. Мои ноги едва помещались на тахту. На окне не было штор, и свет ложился на потолок мягким белым квадратом. Я накинула одеяло на голову и закрыла глаза…
В темноте перед моими глазами переплетались линии, показывая мне события прошедшего дня. Статуя плачущего ангела, тихий парк, бинты вокруг руки… бегущая по древнему лесу Волчица. Волчонок на руках у женщины, тихая колыбельная, по-взрослому серьёзный светловолосый парень. Всё же он не так уж похож на отца: у Джо гораздо более узкий нос…
Наконец, замок. Его сырые камни снаружи и тёмная тишина внутри. Куда же мне идти? Коридоры и двери кажутся такими одинаковыми. Когда я иду, ковровое покрытие поглощает мои шаги. Я начинаю идти быстрее.
– Странник!
Я знаю, что он здесь. Его тихий смешок нарушает тишину и рассыпается в пространстве. Вот его длинная фигура, размытая и тёмная, вытянулась вдоль стены.
– Здравствуй.
– Я не хочу быть здесь, – призналась я.
– А где ты хочешь быть? – поинтересовался мой призрачный проводник.
– Я… я не знаю.
Наверняка я знала только, где я НЕ хочу быть. Но место, где я хочу быть, наверное, не существовало. Я попыталась собраться с мыслями.
– Я хочу, чтобы снова светило солнце, – проговорила я, – чтобы снова было тепло. Чтобы мне не приходилось больше прятаться.
Сложно было понять, какая именно часть тела Странника движется; наверное, он кивнул.
– Идём.
Он поплыл впереди меня, то появляясь, то исчезая из поля зрения. Я доверяла ему: если он появился, он уже не исчезнет, пока лабиринт не кончится. В стене появилась дверь, из-под которой струился свет. Она заскрипела, открываясь, и я увидела гладь моря, тонущую в солнечном свете. Донёсся крик чайки, и я побежала навстречу прибою…
Я вылетела из замка и покатилась, упав в тёплый песок. Остановившись, я встряхнула головой и обернулась: дверь висела в воздухе примерно в метре над землёй. Никакого замка за ней не было, только одна дверь, которая выглядела, как прямоугольный кусок чёрного картона, который вырезали, да прилепили на этот пейзаж.
– Так хорошо?
Я почувствовала тепло на своей коже. Солнце заливало всю местность. Подо мной был песок и нагретая сухая трава. Внизу, под обрывом, где я сидела, плескалось о камни море.
– Да.
Я поднялась и подошла к двери. Странник остановился на границе тьмы и света, там, куда доставали солнечные лучи. Было видно только его вытянутые белые ступни – босые и костлявые.
– Ты не хочешь тоже пойти со мной? – предложила я.
– Зачем мне уходить? – спросил странник. Сейчас его голос казался мне очень знакомым.
– Ты не можешь уйти? – догадалась я. Наверное, он был заперт в своём лабиринте-замке …
– Нет, – разбил мои предположения Странник, – это же мой дом.
Твой дом? Но тогда ты…
Голос. Блеск зелёных глаз их темноты. Я ахнула: почему мне раньше не пришло это в голову!
– Дядя?
Позади меня зашуршали страницы. Я обернулась и увидела, что в песке лежал мой блокнот для рисунков. Как кстати он здесь оказался. Я подобрала его и открыла страницу с портретом Странника. Карандаш сам появился у меня в руке, когда я стала прорисовывать черты лица поверх тёмного силуэта Странника. Да, черты были узнаваемы. Когда я закончила, со страницы на меня смотрел Бронислав Патиенс.
– Я всё ждал, пока ты узнаешь.
Из двери, висящей в воздухе, на меня смотрел дядя Бронислав, нормальный, без странного растянутого силуэта или ужасно длинных рук. У него было лицо, и кожа, и волосы. Он был одет в что-то вроде чёрной шёлковой пижамы из длинных просторных штанов и рубашки.
– Но как? Я же сплю.
– Есть у вампиров такое свойство, – признался дядя, – мы можем попасть в чужой сон. В замке много Теней, так что я подумал, что тебе может пригодиться помощь.
– Теней?
Я приблизилась к двери и забралась обратно в коридор. Дядя сел на пол, скрестив ноги. Мы сидели на границе: я – спиной к солнцу, он – в тени.
– Эти существа появляются, когда
