— Тут один выход?
Охранники смотрели на нее подозрительно.
— А в чем, собственно, дело? — начал первый, тот, что скручивал Вову.
— В том, что вы точно знаете, что Алиса не выходила? Потому что в доме ее, похоже, нет.
Охранники переглянулись.
— Ну, есть еще калитка, — сказал второй. — Там, сзади, возле черного хода. К реке, если что, но обычно там не ходят, обычно к реке на машине, потому что…
Ирина перестала его слушать.
Два велосипеда было прислонено к стене гаража еще пятнадцать минут назад. Два. А теперь там стоял один.
И эти тропинки она тоже знала с детства. Правда, в здравом уме ей не пришло бы в голову взгромождаться на велик в длинном платье и в босоножках на высоких шпильках.
Но она приноровилась. Каблуки болтались в воздухе, не касаясь педалей. Платье развевалось, обнажая колени; некому было смотреть, осуждать или вожделеть, Алиса ехала через ночь, кое-где подсвеченную фонарями.
Тропинка влилась в проселочную дорогу. За оградами лаяли и затихали собаки — они передавали друг другу Алису, как олимпийцы — факел.
Ветер в лицо успокаивал ее. Размазывал слезы. Говорил, что все еще будет.
* * *
— Она уехала! Среди ночи! Это нормально?!
— Тихо, тихо, люди крутом, зачем поднимать панику?
— А затем, что куда вы смотрели?! На велосипеде среди ночи! Одна!
— Она знает, где здесь дорожки, — примирительно сказал первый охранник. — Триста раз каталась. Дело житейское, захотелось девочке проветриться, а мы сейчас Серегу пошлем за ней на мотоцикле… Серега!
Охранник Серега ее и найдет, холодея, подумала Ирина. Причем, судя по тому, как мало осталось времени до полуночи, — найдет где-то недалеко от дома.
— Иди к старику, — прошелестел демон. — Счет на секунды!
— Господа, через минуту фейерверк! — раздался откуда-то веселый голос распорядительницы. — Через минуту перед домом будет устроен фейерверк в честь Эдуарда Васильевича, прошу вас, не пропустите это чудо!
Охранник Серега тем временем пошел к своему мотоциклу. Он шел медленно, задумчиво, флегматично. Еще минута — и дойдет, пожалуй. А еще через пару минут заведет мотор.
— Ира! Перестань метаться! — Демон выплыл из темноты, перегораживая ей дорогу. — Добудь где-то белый халат. На кухне должны быть. Ищи.
— А?
— В белом халате тебя допустят к старику, когда все начнется.
— Что начнется?!
— Ира, — демон встал перед ней, бледный, как лампа дневного света. — Ты не спасешь ее. Ищи халат! Тебе надо быть с ним рядом, когда этот Серега привезет… ее.
Гости выходили из дома, смеялись, курили, заполняли двор толпой. Народного художника пока не было видно.
— Уже все случилось, — хрипло продолжал демон. — Или случится через пару секунд. Она слетит в кювет, или ее собьет машина, или…
— Олег, — сказала Ирина. — Ты меня можешь не пустить… Но знай, я говорю сейчас очень серьезно. Я все-таки ведьма, и бабка моя была ведьма. Ты получишь свой ад, Олег, если не дашь мне спасти девчонку.
— Ты ее не спасешь! — сказал он умоляюще. — Мне тоже ее жалко, но ты ее не…
Они уставились друг другу в глаза, как два кота за мгновение до драки.
— Давай, — Олег содрогнулся, будто в ледяной ванне. — Ну… попробуй.
* * *
Велосипед был рассчитан на крупного мужчину. В отрочестве Ирине случалось ездить и на таких — соседских, мужских, с высокой рамой. Но то было давно.
Фонари горели не ярко и не везде. Ведьма включила фару: огонек почти ничего не освещал, зато на влажной от дождя глинистой дорожке четко виднелись следы велосипедных покрышек.
Стояла ночь, глубокая и свежая, октябрьская. Пахло хвоей и водой. Медленно расходились тучи, открывая для неба землю, будто указывая падающим звездам, куда именно следует стремиться. Сопя и покряхтывая от непривычного усилия, Ирина гнала по следу покрышек на глине: велосипед казался огромным, как буйвол, и таким же тяжелым.
Включились собаки за чужими заборами, заливаясь и умолкая по очереди, будто переключаемые огромным реле. Ирина гнала, с ужасом чувствуя, что сил скоро не останется.
И, поднявшись на пригорок, увидела на дороге далеко впереди одинокую велосипедную фару.
* * *
Платье разорвалось, а слезы высохли перед самым путепроводом — мостом над трассой. Свежий воздух, алкоголь и анальгетик пришли наконец в равновесие в слабой Алисиной голове; правда, начали болеть ноги в босоножках, а скинуть обувь и крутить педали босиком было бы вовсе безумием. Алиса уже когда-то пыталась ездить босиком. В детстве… Да что же сегодня так часто детство вспоминается!
Дед научил ее ездить на велосипеде. Сразу на большом. Никаких трехколесных, никаких подпорок и боковых колесиков. Дед просто усадил ее в седло, сказал правильные слова, подтолкнул — и она поехала. Так просто.
И жизнь свою устроить тоже просто. Во-первых, Вовы нет и никогда не было. Во-вторых, остальных тоже нет, кроме мамы и деда, естественно. В-третьих, она не станет уходить из университета: то была прихоть. Она снова будет заниматься танцами, дважды в неделю бассейн, тренировки, солярий; а велосипед она бросит. Или подарит кому-то. Хватит с нее велосипеда — одни дурные воспоминания…
— Алиса!
Она оглянулась: о господи. Эта дура ее настигла и здесь; хрустальное настроение разбилось, как ваза. Впрочем (она усмехнулась) на велике нас не догонят…
Не оглядываясь, налегла на педали. С разгону выкатила на мостик над трассой и не сразу сообразила, откуда столько света.
Навстречу из-за горбатого мостика будто поднималась заря: это пер на скорости сто двадцать здоровенный паркетный джип.
Много раз потом Ирина пыталась забыть эту картинку. Она отпечаталась в глазах, как, по старинному преданию, влипает в сетчатку убитого образ убийцы.
Разогнавшись, Алиса влетела на мост, и в эту самую секунду джип с включенным дальним светом вынырнул с другой стороны, как акула-людоед. Силуэт девчонки на велосипеде на мгновение замер — как на сцене, в море огней, в длинном платье, на глазах восхищенного зала…
А потом метнулся в сторону, будто его сдули.
Джип прокатил мимо, все больше торопясь, в панике удирая с места происшествия. Ирина не удержалась и полетела в кусты вместе с велосипедом. Джип скрылся, оставив в воздухе едкий запах выхлопа — будто нервного пота убийцы.
Она выпуталась из колючих стеблей. Схватила велосипед — и бросила. Кинулась бежать к мосту, подсвеченному фонарями с трассы. Вот осталось сто метров, сорок метров, десять…
Вот валяется на самом краю велосипед.
Вот доносится издалека — откуда-то из-за спины — рев мотоциклетного мотора.
