— Что вам нужно от меня? — Тяжело дыша, Элен сверлила его взглядом.
— Ничего такого ужасного. Ты просто прогуляешься с нами, Элен. Надеюсь ненадолго, — криво усмехнулся эрф.
Он вплотную подошел к королеве, разглядывая ее своими пустыми глазами. Элен смерила эрфа горящим взглядом и от всей души плюнула в его гнусное лицо.
— Сука! — процедил он и прижал свой платок к лицу Элен. В ту же секунду она закрыла глаза и упала в протянутые лапы цверга.
— Элен! — закричала я испуганно.
— Ах, ты сволочь! — Филипп ринулся на эрфа, вооружившись стулом, но один из монстров ловко выхватил его, и ударил им мужчину по голове. Филипп рухнул на пол, как подкошенный.
Затем гигант подхватил Элен на руки, и вся компания двинулась к выходу.
— Нет! — Наконец и я отлипла от стены. — Отпустите ее!
Я подскочила к цвергу, несшему Элен, и вцепилась в него, пытаясь разжать его руки.
— У нее же нет медальона! Оставьте ее!
— Сгинь, — процедил эрф, даже не обернувшись.
Я изо всех сил дергала волосатую ручищу, но хватка цверга не ослабевала. Тогда я впилась зубами в его мохнатую кисть. Цверг зашипел, и другой гигант врезал мне по затылку, после чего поднял меня и бросил через всю комнату. Я ударилась о стену, и резкая боль волной охватила все тело. Последнее, что зафиксировало мое сознание — грохот захлопнувшейся двери.
Я вдохнула едкий резкий запах, стрелой вонзившийся прямо в голову. С каждым обжигающим вдохом, ко мне возвращалось сознание и вместе с ним головная боль. Новый вдох, и снова этот убийственный запах.
— Ну, давай же, Эмма! — раздался рядом голос.
— Не надо, — поморщилась я и открыла глаза.
Склонившийся надо мной Филипп убрал вонючую ватку из-под моего носа.
— Наконец-то. Не отключайся больше при мне, я не очень-то хороший врач, — без особых эмоций произнес он.
— Ладно, только убери эту гадость, — прошептала я, щурясь.
С каждой секундой комната приобретала все более четкие очертания, и вместе с этим возвращалась страшная реальность. Я неловко села, во все глаза глядя на Филиппа. На нем не было лица: курчавая шевелюра торчала во все стороны, на лбу запеклась кровь, через всю щеку тянулась царапина, а рука с ваткой заметно дрожала.
— Ты сам как? — встревожилась я, вспомнив его распростертое тело в дверях гостиной.
— Жив, как видишь… — мрачно ответил Филипп и достал сотовый. — Эмма, мне надо уйти. Я оставлю тебе номер своего друга, он доктор. Если будет совсем плохо, вызови его. У тебя голова разбита.
Уйти?! Я испугалась.
— У тебя у самого голова разбита! Куда ты собрался?
Филипп тяжело вздохнул и пожал плечами, сморщившись от этого движения.
— Не знаю.… Не знаю, Эмма. Найду Илькахема, или еще каких-нибудь эльфов, что живут в Париже. Я не смогу помочь Элен без их помощи.
Сердце словно сдавили тиски. Одновременно с отчаянием меня охватило ощущение полной безнадежности. Теперь мы с Филиппом были одни. Растерянные, слабые человечки с разбитыми головами против неведомого мира. Нам не справиться в одиночку, это факт. Теперь остается надеяться только на парижских эльфов, а значит, Филиппу действительно нужно идти. Но как же так, почему?..
— Зачем они забрали ее, ведь у Элен не было медальона? — Мои мысли обратились в вопрос, на который, я не ждала ответа, понимая, что Филипп не больше меня знает его.
Но все же он заявил с мрачной уверенностью:
— А медальон и не причем. Сен-Жермен не хотел, чтобы она ехала к старейшинам. Нападение случилось вскоре после телефонного разговора. Думаю, не сложно было попросить эрфов и их головорезов убрать Элен с дороги.
— Ты считаешь, что это устроил Сен-Жермен?!
— Уверен, — коротко подтвердил Филипп.
Я опустила голову, чувствуя свою ужасную вину. Если бы я не приехала сюда, с Элен ничего бы не случилось. Переворот в истории эльфов произошел бы без ее ведома и участия, и сейчас счастливая Элен целиком отдавалась бы предстоящему гастрольному туру.
— Я не думала, что все так обернется, Филипп, — тихо сказала я.
— Никто не думал, Эмма. — Он вырвал листок из блокнота и записал номер. — Здесь телефон доктора и мой тоже. Я не знаю, когда смогу проведать тебя, в случае необходимости звони. Все.
Он решительно кивнул и широкими шагами направился к выходу. Хлопнула дверь, но сломанный замок так и не отозвался щелчком.
Я не заплакала, оставшись одна, хотя поводов было предостаточно. Казалось, все мои слезы, наконец, иссякли, я полностью исчерпала их запас. Я снова осталась одна, но теперь все было еще хуже, гораздо хуже, чем прежде.
Я осторожно ощупала голову. Большая шишка, слипшиеся в крови волосы и рана, защипавшая от моего прикосновения. Мне была необходима теплая ванна, и я заставила себя подняться. В конце концов, уже начиналось утро.
Позже я пила кофе в тишине опустевшего дома и выводила ложечкой на столе имя любимого эльфа. Головная боль лишила меня всяческих сил. Так бесцельно я просидела долгое время, пытаясь понять, что же теперь делать. Чего мне ждать в этом доме? В этом городе? Я приехала за помощью, но тем самым только принесла беду. Как и чем можно все исправить? К сожалению, ответов я не находила, как и малейшую надежду на удачный исход. Теперь я жалела, что вчерашний цверг не убил меня на месте.
Снова хлопнула дверь. Я нерешительно встала, надеясь, что Филипп все же вернулся с новостями, но сердце, тем не менее, замерло от страха. Помедлив, я осторожно вышла из столовой, ступая как можно тише. В холле никого не оказалось, но я была уверена, что в доме кто-то есть. Филипп не стал бы прятаться. Я двинулась к гостиной, пытаясь унять дрожь в коленях и, глубоко вздохнув, переступила порог. Наверное, если бы я увидела цверга, я бы удивилась не так сильно, как сейчас. Спиной ко мне у мольберта стоял Сен-Жермен.
— С каких пор Арделл вызывает у Элен такое вдохновение?! — Он обернулся ко мне, улыбаясь. — Я бы на твоем месте призадумался!
Я словно онемела, встретившись с королем глазами.
— Да ладно, не бледней, я же шучу! — Сен-Жермен окинул меня взглядом и задержался на руке. — Тебе очень идет этот нож, Эмма! Выглядишь вполне устрашающе. Готовишь обед?
Я опустила нож, которым предусмотрительно вооружилась, прежде чем покинуть кухню, и отступила на шаг. Внимательно оглядев меня, Сен-Жермен вдруг нахмурился.
— Ты чувствуешь страх? Горечь? Отчаяние? Паникуешь?
Эмпатия его не подвела, но я молчала.
— Кажется, раньше я не вызывал у тебя столь сильные эмоции, Эмма. Так почему я теперь в опале?
Я по-прежнему хранила молчание, не зная, как реагировать на появление короля и как вести себя с ним.
