– Спокойно идут, знать, вокруг тихо, – заметил Рыпа. Каспар кивнул.
К тому времени как солнце стало поглядывать на запад, впереди показался отряд. Даже издали Каспар понял – военные. Они шли рысью, человек двадцать, одни верховые, хорошо вооружены и обмундированы. Когда поравнялись, ехавший первым лейтенант дал отмашку, и отряд перешел на шаг. Лейтенант поехал навстречу Каспару, тот свернул к нему и первым поздоровался:
– Доброго вечера, господин лейтенант!
– И вам того же, – ответил тот приветливо, лицо офицера было усталым. – Я вижу, не местные едут, решил предупредить…
– О чем, господин лейтенант?
– В тридцати милях отсюда неспокойно, вердийские лазутчики воду мутят, чекмесов на бунт подбивают. Всех честных подданных его величества режут и на воротах развешивают.
– Так это вердийцы или чекмесы?
– Все вместе, – отмахнулся лейтенант.
Мимо шагом проезжал его отряд, седла последних четырех мардиганцев, привязанных друг за другом, пустовали. Их хозяева, замотанные в рогожу, были подвязаны сбоку.
– Это только те, кого успели подобрать, еще пятеро остались на дороге. Ну будьте осторожны, удачи!
– И вам удачи, лейтенант!
Каспара догнал Рыпа:
– Что он сказал, хозяин?
– Сказал, что на дороге неспокойно.
– Ну нам-то не привыкать.
– Я тоже так подумал, – ответил Каспар и улыбнулся. Отряд не останавливаясь двинулся дальше, до захода солнца следовало добраться до деревни.
За полчаса до заката справа от дороги показалась деревня. Как и предупреждал трактирщик, она была окружена старым, покосившимся частоколом, однако ворота стояли обыкновенные – дощатые, одного хорошего натиска плечом хватило бы, чтобы сломать их безо всякого тарана. Отряд подъехал к воротам в тот момент, когда широкоплечий чекмес с топором за поясом собирался их закрывать. Услышав стук копыт, он оглянулся и в страхе попятился.
– Здорово, земляк! – приветствовал его Каспар.
– Здрасти, господа из Харнлона.
– Мы не из Харнлона, мы из Ливена, – поправил его Каспар, полагая, что к Ливену отношение местных жителей должно быть не таким враждебным, как к королевской столице.
– Одно слово – королевские слуги, – пожал плечами чекмес и оглянулся назад, на пустынную улицу деревни. – А старосты нету, ушел за рыбой в Тыкерью.
– Нам староста не нужен, нам бы на постой – до завтра, мы заплатим.
– А скока? – заинтересовался часовой.
– Да по крейцеру за человека, а нас здесь шестеро.
– Ладно, айда за мной, к себе провожу, – сказал мужик и засеменил по улице, сразу позабыв про ворота.
– Эй, а ворота-то? – напомнил ему Каспар.
– Ай! – отмахнулся чекмес. – Кому они надо?
Почуяв чужих, во дворах за высокими заборами залаяли собаки. На улицу стали выглядывать местные жители. Настороженно разглядывая чужаков, они о чем-то спрашивали часового, тот быстро им отвечал. Селяне захлопывали калитки, возвращаясь в дома.
Улица оказалось короткой и неожиданно вывела на небольшую площадь. Чекмес свернул правее и, миновав площадь, подвел отряд к своему дому. Там он вошел через калитку во двор и скоро распахнул основательные, сколоченные из толстых досок ворота.
Двор оказался просторным, а дом довольно большим – в два этажа, да еще с пристройкой. При свете уходящего дня Каспар отметил, что строение сложено из саманных кирпичей.
– Коней сюда ведите, тут им хорошо будет, – распоряжался мужик.
– У тебя овес есть? – спросил Каспар.
– Нету. Никогда нету. Мы сеном кормим.
– Ну ладно, овес у нас свой, а вода есть?
– Вода есть, – кивнул мужик, поправляя меховой шлем.
– Вот ему покажешь. – Каспар указал на Лакоба. – Он лошадей напоит.
– Покажу, – согласился мужик и уставился на Каспара, в котором сразу признал старшего.
– Вот, держи, – сказал тот, правильно поняв чекмеса.
Мужик взвесил монетки на руке и бережно ссыпал в кожаный кисет.
– Пойдем дальше покажу… – сказал он и направился к пристройке.
Каспар с Рыпой пошли за ним.
– Зимой здесь скотина живет, – пояснил мужик, распахивая дверь просторного, разгороженного деревянными перегородками помещения. – Сейчас, однако, совсем пусто.
Каспар вошел, огляделся. Деревянные полы были выскоблены добела, в воздухе стоял едва заметный запах овечьей шерсти – но не более того.
– Хорошо, нам здесь нравится. Подстелить что-нибудь найдется?
– Подстелить найдется, – кивнул мужик и, пройдя в глубь помещения, указал в угол, на кучу свежей соломы.
Решив, что все уже разъяснил, мужик направился к двери, но затем снова вернулся к Каспару.
– Это, слышь – дочек моих не трогайте, малые еще…
– А жену? – нагло осведомился Рыпа.
Чекмес задумался, почесал под шапкой и сказал:
– Не, ее тоже не трогайте, она баба спокойная, ничего такого не любит.
Лошадей распрягли и поставили в конюшню, Лакоб их напоил и покормил овсом из отрядного запаса. Чекмес вернулся и принес в пристройку масляный светильник, а потом ушел охранять ворота.
– Лакоб, после ужина останься с лошадьми, – сказал Каспар. – Заночуешь на телеге.
– Хорошо, ваша милость, – согласился тот, понимая, что на новом месте требуется быть настороже.
Жира в плошке было совсем мало – хозяин на гостях экономил, поэтому есть пришлось в темноте. После плотного ужина все разлеглись на постеленной соломе, бойцы отряда начинали привыкать к комфортным условиям. Как и на постоялом дворе, дверь подперли мечом, так что дежурить никому не требовалось.
Ярдах в двадцати от дома, где остановились на ночлег Каспар и бойцы его отряда, находился частокол, а за ним – ярдах в шестидесяти на северо-восток – начинался редкий лес. Слабые болезненные деревья едва вырастали до десяти футов – сказывался суровый северный климат, но огромный в четыре обхвата дуб, что знал лучшие времена, возвышался над потускневшим осенним лесом и являлся хорошим ориентиром для всякого прохожего.
Чекмесы в этот лес не ходили, случалось, там пропадали люди. Мессир Кромб знал о нехороших слухах, однако это его не пугало – причина таинственных исчезновений была ему известна. Возле старого дуба с незапамятных времен оставалась открытой одна из ям, соединявших этом мир с мирами мрака и холода. Природа верхнего мира, как могла, закрывалась от нижних миров, и со временем яма затянулась переплетенными корнями, покрылась слоем перегноя, на котором росла трава. Однако под живой тонкой крышкой оставалась все та же черная и холодная, жаждущая новых жертв бездна.
Кромб остановился на краю леса и окинул взглядом темневшие крыши домов. Пошевелив своим крысиным носом, он без труда определил не только дом, но и ту пристройку, где находилась намеченная им добыча.
