До переезда в Сойку единственным человеком, любившим её, был брат. Она привыкла быть сама по себе, ни на кого не полагаться и никому не доверять. Как же Шу удивилась, когда совершенно посторонние люди — Фрай и Бертран Фломы — приняли их с братом как родных. В первые же дни в Сойке Шу открыла для себя нечто новое и необыкновенное. Оказывается, кто-то может её любить! Просто так, искренне и бескорыстно. И потом, когда она познакомилась ближе с Закеримом и Эрке… сразу двое друзей, которым можно доверять, которые готовы за них с братом в огонь и воду! Это стоило расставания с отцом и с родным домом.
* * *
231 год. Середина лета (четыре года тому назад).
Фаллийское побережье. Крепость Сойки.
Солнце пекло невыносимо. Древние камни стен раскалились, кусты вдоль дороги поникли. Даже в лесу, в тени грабов и буков, стояла вязкая, жаркая тишина, едва нарушаемая слабым журчанием мелкого ручейка. Единственное место, где Шу не чувствовала себя рыбой, вытащенной из воды и вывешенной для провяливания — травянистый берег около каскада крохотных водопадов. В скальном грунте вода промыла целый бассейн, всегда полный холодной живительной влагой.
Скрытая деревьями полянка чуть выше дороги и совсем близко к стенам крепости — не больше трех сотен саженей — служила королевским детям любимым местом игр и наблюдательным пунктом. С ветвей старого узловатого граба открывался отличный вид. Правда, днем по тракту почти никто не ездил… но не сегодня.
— Кей, Шу! Скорее сюда! — голос Зака с дерева с трудом перекрыл шум грандиозного морского сражения.
— Что такое? — Кей отвлекся от дерзкого налета пиратской укки на его флагман и поднял взгляд. За что тут же поплатился — коварные пираты не преминули взять оставленное капитаном судно на абордаж.
— Сдавайтесь, капитан! Открывайте трюмы.
— Шу, подожди. Что там, Зак?
— Зак? — принцесса тоже бросила деревянные кораблики и обернулась к приятелю.
— Тише. Кто-то едет.
Дети тут же затихли и прислушались. С дороги и впрямь доносились звуки — скрип колес, голоса…
— Кто там?
Вскочив на ноги, Шу бросилась к дереву и привычно вскарабкалась наверх, к Заку. Брат без лишних слов последовал за ней. Все трое, притихнув, вглядывались в уходящий под сень леса Калбонский тракт и пытались определить по звукам, кого же несет по самой жаре.
К обыденному скрипу колес, ругани возчика и стуку копыт примешивались другие звуки. Странные. Непривычные. Женский голос напевал задорную песенку, лютня издавала недовольные стоны — кто-то настраивал инструмент — и устало порыкивала то ли большая собака, то ли волк, переругиваясь с короткими рявками медведя.
— Не может быть… артисты! — первым высказал догадку Кей.
— Думаешь, остановятся в крепости? — мечтательно отозвался Зак.
— Вряд ли. Скорее в Креветочную бухту идут. — Шу, как обычно, была настроена скептически.
— Так не время для ярмарки.
— Ну и что? Может, к ярмарке другие приедут. А эти просто так… по всему берегу.
— Вот они! — Глазастый Кей пихнул в бок сестричку и собрался спрыгнуть на землю. Но Шу потянула его обратно на ветку.
— Чшш! Куда собрался?
— Надо Бертрану сказать!
— Зачем? Они все равно мимо крепости не пройдут. Дорога-то одна. Отец на месте, увидит.
— А вечером представление будет…
— Смотри, целых три фургона!
— Ух ты… а прошлый раз было два.
Любопытство все же победило осторожность. Попрыгав с дерева, все трое устремились к дороге. Бесшумно, как настоящие Даилла-ире — как и все дети, они частенько воображали себя эльфами — пробрались сквозь заросли орешника и затаились под прикрытием ветвей и магии Шу. Хоть ей и было всего десять лет, но заклинаниями подслушивания, подглядывания и отвода глаз она владела прекрасно. А как же иначе? Удрать из крепости и с помощью магии было ой как непросто, а уж посмотреть, чем занимаются в каморке при кухне кухаркина дочка и сержант Проншет, не стоило и мечтать. Заодно принцесса радовала прилежанием в науках тириса Бродерика, ведь не могла же она попросить прямо? Пришлось самой рыться в мудреных трактатах и выспрашивать исподволь.
Мелкими перебежками по кустам дети двигались вдоль дороги, рассматривая циркачей и обмениваясь догадками: откуда те, что будут показывать и дадут ли представление в крепости. Внимание Шу привлек странный отблеск над последним фургоном. Если бы не зеленый цвет, сливающийся с эманациями леса, она бы подумала, что с циркачами едет маг. Но ведь зеленой магии у людей не бывает!
Не подозревая о трех парах любопытных глаз, артисты занимались обычными дорожными делами. На передке головного фургона мирно беседовали о способах пивоварения в разных уголках Империи двое. Один, с намотанными на руку поводьями, был весь длинный и печальный. Только его камзол, хоть и длинный, пестрел веселыми красно-желтыми квадратами. Второй казался гладко-острым, от луноподобного хмирского лица, гладковыбритой головы и острых узких глаз, до традиционного восточного циу в остророгих полумесяцах. В его руках порхали три блестящих лезвия, не мешая хозяину вести беседу и поглядывать по сторонам.
Следующим фургоном управлял румяный парень, ввиду жаркой погоды скинувший рубаху и щеголяющий загорелым торсом. Когда парень лениво поднимал ко рту флягу, становилось видно, как под кожей играют мышцы. К этому зрелищу явно были неравнодушны две девицы, удивительно похожие на длинного печального типа. Правда, они не были ни столь длинны, ни столь печальны — наоборот, задорные улыбки и круглые щечки сияли радостью жизни. Интерес их не пропадал втуне. Силач — а какой цирк обходится без силача? — вовсе бросил поводья и глядел не на дорогу, а на изрядно оголенные прелести сестричек.
Из этого же фургона сзади торчали две ноги в остроносых сапогах дивно большого размера и доносились возмущенные стоны лютни. Видно, замученный инструмент не давал спать ещё двоим: из-за выцветшего полотна слышалось сердитое басовитое бормотание.
Позади третьего фургона понуро плелся привязанный на длинной веревке ярко-розовый длинношерстный ишак с острыми витыми рожками. Конечно, ишаком диковинный зверь был только для Шу, которая видела тщательно и добросовестно наложенные заклинания. Для доверчивой публики зверь явно назывался как-то иначе.
Третьим фургоном правил мрачноватый лысеющий тип с орлиным носом и длинными усами. За поясом его ядовито-полосатой рубахи торчал кнут, изобличающий дрессировщика не хуже звериного ворчания из-за его спины.
Разглядев циркачей во всех подробностях, дети могли бы уже бежать домой, но принцессу удерживало около фургонов острое любопытство. Ей так хотелось понять, что же за существо излучает зеленую магию? Насколько Шу знала из книг и рассказов мэтра Берри, зеленой аурой обладали либо сами эльфы, либо обитающие в Даилла-Сейе единороги, фениксы и прочие любимые эльфами зверушки.
