В, образовавшуюся при отступлении святош, пробку врезается Крит. Каст, откат скинут на очередного демонопоклонника, и фигура минотавра окутывается огненным щитом, а он словно живой таран, снося противника, рвётся вперёд. Десять секунд, и огненный щит спадает. Каст, и Крита покрывает сталекожа, а у меня в запасе остается только один демонопоклонник, на которого можно скинуть откат и около ста единиц маны, которая медленно перетекает из накопителя.
Массовый ужас, скинуть откат. Треньканье входящего сообщения где‑то на границе слуха. Словно от назойливой мухи отмахиваюсь от него, спеша за своими бойцами. Строй противника на секунду отступает от моста, куда тут же врывается Крит и несколько гвардейцев, расширяя плацдарм. А в почти перестроившиеся войска противника врезается град огненных заклинаний, заставив сделать ещё несколько шагов назад. На плацдарм таранным ударом влетает тройка кошмаров, а через голову адских жеребцов, взвившись в прыжке, на противника обрушиваются импы.
Солнце, растворяясь в горизонте, окрашивает тьму багровым светом, и воды безымянной реки, текут, словно алая кровь. Я медленно иду по повреждённому землетрясением мосту, а губы расплываются в злой и довольной усмешке. Победа, первая крупная победа. Система радостно верещит о получении очередного уровня, и +1 к устойчивости к откату. Между Мастером воды и Силой рун выбираю последнюю. А передо мной поверженная армия противника, вперемешку с трупами демонов и каменные стены села, за которым стоят настороженные крестьяне, сжимая в руках то, что можно назвать оружием.
Глава 40. Но и ночью всё не так, всё не так как надо
— Поговорим? — Под самый конец боя, импы вытянули ману у аколитов и инквизиторов, лишив их возможности атаковать мои войска или поддерживать свои, и передали часть её мне, и мой вопрос, подхваченный заклятием "громовой голос", нёсся над стеной и её защитниками.
— Демон проваливай в свой ад!!!
— Не правильный ответ. Велла!
Стремительно вскинутый арбалет, и кричавший заваливается назад с болтом в шее.
— Ну, так что, поговорим?
— Что ты хочешь? — Донеслось со стены, вот только кричавшего уже не было видно.
— Сдавайтесь и будете помилованы. Сопротивляйтесь, и я вырежу всех женщин и детей, разрушу мосты, сожгу все ваши лодки, и живите, как хотите. У вас полчаса на размышление
Тягостная тишина была мне ответом. Развернувшись к своим войскам, отдал приказ Криту и его гвардейцам, тем, кто получил больше всего ранений, собрать трофеи, отправив с ними парочку суккуб для контроля. А сам опустился на землю, на меня вновь накатила тошнота, дрожь и головная боль.
Через полчаса мои войска входили в деревню, а жители, захлопнув двери и ставни, испуганно жались по своим углам, позволив мне творить всё что угодно, лишь бы не трогали лично их.
— Милорд, что делать с трофеями? — Рядом со мной возникла Искра.
— Я думаю, староста одолжит нам телеги. Грузите на них, завтра отправим в замок. Заодно отберите аманатов, не верю я этим селянам.
Устало откинулся на спинку кресла качалки, стоявшего в большой комнате дома старосты, безумно хотелось спать, но оставались ещё незаконченные дела. Пленницу отправил в одну из комнат, посадив с ней гвардейца и парочку импов, чтобы лишить возможности колдовать. Ал с гончими патрулировал окрестности, дабы у крестьян не возникло желания, попробовать напасть на моих бойцов.
А сам, вооружившись местным сидром, так как без допинга голова отказывалась работать, решил разобраться с входящими сообщениями и итогами боя. Потери у меня были, и с моей точки зрения существенные: кошмар, гончая и цербер, пятёрка гвардейцев и восьмёрка импов. Зато выжили все те из гвардейцев, что получили оружие и щиты после боя с лордом демонов, а так же почти все демоны получили повышение уровней, а заодно и статуса как минимум до уровня бывалого, а некоторые и ветерана. С трофеями было ещё не совсем понятно, их всё ещё собирали. В плен взяли всего с десяток бойцов, да и те из раненых, которые не смогли продолжать бой: пара латников, остальные пехотинцы. Разобравшись с этими вопросами, залез в почту, и открыл сообщение, которое пришло во время боя.
Стеклянный бокал с сидром брызнул градом осколков, и янтарная жидкость пролилась на пол, пятная ковёр. Кресло, скрипнув в очередной раз, застыло, а я вчитывался в строчки письма: не веря и не понимая. С жалобным звоном разбилась о стену бутылка, разлетевшись тысячью осколков. Стол развалился на две половинки под ударом черных лезвий, а следом слетела с петель дверь в соседнюю комнату. Подчиняясь моему рыку, гвардейцы и импы буквально исчезли, оставив меня наедине с охотницей.
Взмах руки, срывается каст стрелы хаоса, манобар абсолютно пуст. Стремительный шаг, чёрные костяные лезвия, вновь рвут кожу, вырываясь на свободу. Взмах, и рука, не долетев до вжавшейся в стену охотницы, опускается, из меня словно выпустили весь воздух. Шаг назад, опускаясь на пол, откинувшись на стену. Взгляд впивается в сине — серые глаза Иалы, девушка еще сильнее вжимается в стену.
— Отпустить тебя и сможешь уйти домой, вернуться туда, где, наверное, ждут. А я, багамут вас всех задери, застрял, понимаешь, застрял. — Голос начисто лишён эмоций. Я всё еще не верю.
— Да кто тебя держит? Проваливай в свой Инферно. — Срывается на крик девушка.
— Инферно… — каркающий смех наполняет комнату. — А кто тебе сказал, что мой дом — Инферно.
Рывком поднимаюсь и выхожу, чтобы через минуту вернуться обратно, держа в руках две бутылки сидра. Одну вручаю охотнице, а со второй вновь опускаюсь на пол, откинувшись на стену.
— Пей… За дом, в который можно вернуться! — Салютую бутылкой и в два глотка осушаю половину.
Девушка недоуменно смотрит на меня и неуверенно делает первый глоток.
— Да пей, пей. Не отравлено.
Делаю очередной глоток.
— И вот что прикажешь делать? Я теперь и отпустить тебя не смогу. — Мрачная усмешка наползает на лицо. — Ты же с новой армией вернёшься, убивать такого злого демона. А мне твоя смерть ни сдалась, ни к чёрту, ни к демону. Не хочу я тебя отправлять ни в пыточную, ни на алтарь.
— Ладно, разберёмся. — Одним глотком допиваю бутылку и выхожу из комнаты, оставляя охотницу недоумевать.
И уже в другой комнате меня настигает сообщение системы: "Получен дебафф Отторжение II". Тело скручивает судорогой и бросает на пол. Бар жизни резко ополовинивается, а перед глазами возникают зеленые и чёрные всполохи. Голова вновь наполняется шелестом тысячи лапок и треском хитина. Стрекот какого‑то насекомого барабанным боем заполняет весь мир. Жизни рывком уходят в красную зону. Рот наполняется кровью, я не то что кричать, говорить не могу. А в следующую секунду хиты уходят в ноль, и я проваливаюсь во тьму, чтобы очнуться уже в заклинательном покое.
