Я отвернулся к стене и стал думать, что в последнее время я и впрямь стал какой‑то раздражительный. Может Алиса не так уж и не права? Алисин голос за спиной тихо произнес: " Я уже спрашивала…" Я никак не отреагировал и вскоре они все ушли.
Виктор был возбужден, как щенок фокстерьера при виде лисьей норы.
— Все идет отлично! О нас тут, по–моему, просто забыли. И о ячейках тоже. Все следят друг за другом и никто ничего не знает конкретно. Пойдемте, нас ждут.
После дневного сна голова была тяжелой. Заводиться с Виктором по новой не хотелось. И так уже наговорил… Алису обидел… Наверное обидел. Она женщина с изрядной долей эльфьей крови, а тут и в логике нормальных баб разобраться невозможно. Так что, что она там думает — никому не известно.
— Пойдемте–пойдемте… Дайте только лицо сполоснуть. Какой никакой, а родственник, надо прихорошиться перед встречей.
Бар "Лопух и Улитка" сверкал чистотой. Тут даже Юл не смог бы придраться. При этом он был достаточно уютным. Мы прошли через весь зал, и Виктор открыл неприметную дверь в стене.
— Заходите.
Я зашел. Небольшой кабинетик был рассчитан человек на шесть–восемь. Никаких излишеств, но вся обстановка выглядела весьма дорого и респектабельно. Посредине комнаты находился сервированный стол, а за столом, спиной ко мне, сидел человек. Мне были видны только его широкие плечи и густые, абсолютно белые волосы, собранные в "конский хвост", хотя скорее подошло бы название "хвостик пони".
— Проходите, не стесняйтесь, — сказал он, не оборачиваясь. — Вы его привели?
Я уже успел сделать несколько шагов, но при этих словах остановился. Где‑то там внутри тяжело заворочалось нехорошее предчувствие.
— Вообще‑то я не слон, чтоб меня на веревочке водили. Сам кое‑как добрался.
Человек, сидевший за столом, вскочил с прытью, которой я никак не ожидал, учитывая его вроде бы преклонный возраст.
Старым он не выглядел, хотя в седой шевелюре не было ни единого темного волоска. В аккуратно подстриженной бороде и усах — тоже. Морщин было немало, но они были не стариковские — как мелкая сеточка, наброшенная на лицо, а резкие, крупные, будто их вырезали по дереву один раз и уже навсегда. Суровое такое лицо. Жесткое. Чуть прищуренные глаза янтарного цвета делали его похожим на какую‑то диковинную хищную птицу. Или волка. У меня не такие глаза. И нос у меня не такой большой. И вообще я на него не похож. Короче ничем не напоминал мне этот человек моего отца, каким я его помнил (или представлял?).
— Питер? — Его глаза за какую‑то долю секунды осмотрели меня от макушки до пяток и зажглись изнутри мягким светом. В них заплясали золотистые искры. — Ну, здравствуй… сын.
Он развел руки, будто ожидая, что я брошусь к нему в объятья. Этого я делать не собирался.
— Думаю, что обниматься нам не стоит. Нет у меня такой привычки — обниматься с незнакомыми мужиками.
Мне казалось, что он должен обидеться. Ничуть. Улыбка стала еще шире и руки опустились.
— Правильно. Торопиться нам некуда. Только убери руку от моего меча. А то наша встреча со стороны выглядит какой‑то напряженной, — он подмигнул.
— Вашего меча? — Внезапно мне в голову пришла идея. — Что выгравировано на лезвии?
— Надпись. "Дум спиро, спэро". Это латынь — древний язык, которого никто из вас не знает. Даже Виктор, хотя он по праву может считаться одним из самых образованных людей вашего мира.
Один из самых образованных людей вместе со своим оруженосцем и дамой сердца, закрыв дверь, внимали нашему разговору.
— И что она означает?
— Пока дышу, надеюсь. Так, кажется.
Не так уж и плохо.
— Ну что ж, господа, рассаживайтесь и давайте побеседуем.
Фокус был нехитрым. То, что меч фамильный, известно было многим. Тому же Виктору, кстати. Да и догадаться об этом несложно. Надпись мог видеть кто угодно, а поскольку язык древний, то "спиро" там или не "спиро$1 — кто его знает. И перевод тоже относительный. Был бы я скотоводом с равнин, мой новоявленный папа изрек бы другую мудрость. Что‑нибудь вроде "У кого больше, тот и богаче". Тоже нормально звучит.
— Итак. — Валентин взял штурвал беседы в свои руки. — Вы меня разыскивали. Разыскивали долго, упорно, и, наконец, нашли. Не думаю, что у вас получилось бы это, но вы обнаружили моего сына раньше, чем это сделал я…
— Стоп. — Я хлопнул ладонью по cтолу. — Почему вы решили, что я — ваш сын? Лично у меня большие сомнения на этот счет.
— Я многое забыл из того, чему меня в свое время учили, но генетическую экспертизу провести еще в состоянии. Но поскольку опять‑таки никто из вас не знает, что это такое, то и служить доказательством для вас это не может. Что же касается меня, то мне больше доказательств не требуется. Я увидел тебя, и все возможные вопросы отпали сами собой.
— Почему это? Я не больно‑то похож на вас…
С той стороны, где сидела Полина, раздался какой‑то странный звук. Я повернул голову. Чародейка сосредоточенно смотрела в крышку стола, будто надеясь просмотреть там дырку. Лицо у нее было красным.
— Я что‑то не то сказал, Полина?
— Я…
Она со всхлипом набрала побольше воздуха в легкие и захохотала. Я поглядел на Виктора. Он тоже едва сдерживался, чтобы не засмеяться, но при этом ухитрялся выглядеть смущенным. Даже у Эрлика уголки губ были подняты вверх, что означало совсем уж крайнюю степень веселья по шкале эмоций нагуаля. Владислав был невозмутим, но, похоже, тоже понимал, в чем дело. В роли дурачка выступал только ваш покорный слуга.
Полина отсмеялась, вытерла выступившие слезы и сказала:
— Ну и болван же ты, Виктор.
И обращаясь к Владиславу:
— Простите. Не смогла сдержаться. Он мне плешь проел своими "…а если.." и "…а вдруг…". Я не знаю, что такое эта ваша экспертиза, но полагаю, что она не понадобится. А как ты думаешь, Виктор?
— Нет, ну сейчас я вижу, но когда я у тебя спрашивал…
— Когда ты у меня спрашивал, я не видела Владислава.
— Эй, вы не забыли, что я еще здесь?
— Прости, Питер. После встречи с вашим отцом у Виктора появилась навязчивая идея, что он где‑то ошибся и вы — не тот, за кого он вас принимает.
— Ну?
— Что "ну"? Вы в зеркало давно смотрели?
— Хорошо, давайте пока оставим этот вопрос, — вмешался в разговор Владислав, — а то он далеко может нас завести. — Вернемся к вам, Виктор. Я догадываюсь, для чего вы меня разыскивали, но предпочел бы услышать это от вас. Итак?
Виктор смешался от прямого вопроса. Он беспомощно поглядел вначале на меня, затем на Полину, но помочь ему мы ничем не могли. А я, кроме того, и не хотел.
