– Я ношу его для остальных. Он напоминает мне, откуда я пришел. Министр выступает за Отца Мира, но мудрый министр не чурается и Матери Войны.
– Ха! И то верно. – Мать Гандринг указала рукой на стул по другую сторону очага. Тот, на котором Ярви так часто сидел, восхищенно внимая рассказам старого министра, изучая языки, историю, растения и правильные способы разговаривать с королем. Мог ли он и в самом деле сидеть здесь в последний раз всего лишь несколько месяцев назад? Казалось, это было в другом мире. Во сне.
А теперь он проснулся.
– Я рада, что ты вернулся, – сказала Мать Гандринг, – и не только из-за твоего чая. Нам нужно многое сделать в Торлби.
– Не думаю, что люди меня здесь любят.
Мать Гандринг пожала плечами.
– Они уже забыли. У народа короткая память.
– Задача министра помнить.
– И советовать, исцелять, говорить правду и знать тайные пути, искать меньшее зло и выбирать большее благо, сглаживать путь для Отца Мира на всех языках, сочинять истории…
– Сочинить для вас историю?
– Что за историю, брат Ярви?
– Историю о крови и обмане, о деньгах и убийстве, о вероломстве и власти.
Мать Гандринг рассмеялась и снова глотнула из чашки.
– Только такие мне и нравятся. В ней есть эльфы? Драконы? Тролли?
Ярви покачал головой.
– Люди и сами могут сотворить все зло, что нам понадобится.
– И снова правда. Она о том, что ты услышал в Скекенхаусе?
– Частично. Я давно работал над этой историей. С тех пор, как умер мой отец. Но, думаю, теперь она готова от начала до конца.
– Зная твои таланты, это должна быть и в самом деле прекрасная история.
– Она потрясет вас, Мать Гандринг.
– Тогда начинай!
Ярви наклонился на стуле, глядя на огонь, потирая большим пальцем скрюченную ладонь. Он репетировал историю с тех пор, как прошел испытание, отказался от права по рождению и был принят в Министерство. С тех пор, как поцеловал щеку Праматери Вексен, посмотрел в ее глаза, увидел, что они еще ярче и алчнее, чем прежде, и узнал правду.
– Не знаю, с чего и начать.
– Подготовь ее. Начни с подоплеки.
– Хороший совет, – сказал Ярви. – Как и все ваши советы. Итак… Верховный Король уже давно не молод, и праматерь Министерства не моложе. Они ревниво относятся к своей власти, как это часто бывает с могущественными людьми. Они обращают взоры к северу от Скекенхауса и видят угрозу своему величию. Не от великого мужа, умело обращающегося с железом и сталью, а от великой женщины, которая умело обращается с золотом и серебром. От Золотой Королевы, у которой есть план чеканить монеты одного веса, так чтобы каждая сделка по всему Расшатанному морю совершалась с ее лицом.
Мать Гандринг откинулась назад, и морщины у нее на лбу углубились, когда она это обдумала.
– У этой истории есть запах правды.
– У всех хороших историй он есть. Вы меня этому научили. – Теперь, когда он начал, слова лились легко. – Верховный Король и его министр увидели, что торговцы покидают их причалы ради причалов северной королевы. Их доходы стали уменьшаться от месяца к месяцу, и их власть уменьшалась вместе с ними. Нужно было действовать. Но убивать женщину, которая достает золото из воздуха? Нет. Ее муж был слишком гордым и гневным, чтобы заключать с ним сделки. Значит, надо убить его, свалить ее с высокого насеста и забрать ее для себя, так, чтобы она могла доставать золото для них. Таков был их план.
– Убить короля? – пробормотала Мать Гандринг, твердо глядя на Ярви поверх ободка своей чашки.
Он пожал плечами.
– Эти истории часто так начинаются.
– Но короли осторожны, и их хорошо охраняют.
– А этого особенно. Им нужна была помощь того, кому он доверял. – Ярви наклонился вперед, огонь грел его лицо. – Так что они научили бронзового орла посланию. Король должен умереть. И послали его министру.
Мать Гандринг моргнула и очень медленно сглотнула очередную порцию чая.
– Тяжелое задание для министра. Убить человека, которому она поклялась служить.
– Но разве она не поклялась также служить Верховному Королю и своей праматери?
– Все мы поклялись, – прошептала Мать Гандринг. – И ты среди нас, брат Ярви.
– О, я вечно приношу клятвы: уже и не знаю, какую исполнять. У этого министра была та же проблема, но если король сидит между богами и людьми, то Верховный Король сидит между богами и королями, и в последнее время он уже видел себя еще выше. Она знала, что ему нельзя отказать. Так что она разработала план. Заменить короля его более сговорчивым братом. Убрать всех беспокойных наследников. Обвинить какого-нибудь старого врага с отдаленного севера, где даже мысли о цивилизованных людях появляются редко. Сказать, что от другого министра прилетел голубь с предложением мира и отправить торопливого короля в засаду…
– Возможно, это было меньшее зло, – сказала Мать Гандринг. – Вероятно, оставалось либо сделать это, либо Мать Война раскрыла бы свои кровавые крылья над всем Расшатанным морем.
– Меньшее зло и большее благо. – Ярви глубоко вздохнул, казалось, до боли в груди, и подумал о черных птицах, мигающих в клетке сестры Оуд. – Только министр, которую обвинили, никогда не пользуется голубями. Лишь воронами.
Мать Гандринг остановила чашку на полпути ко рту.
– Вороны?
– Часто мелкие упущения повергают наши планы в прах.
– О, досадная деталь. – Мать Гандринг скосила глаза на чашку и сделала большой глоток. Некоторое время они сидели в тишине, между ними лишь весело трещал огонь, и редко взлетали искры. – Я предполагала, что со временем ты это распутаешь, – сказала она. – Но не так быстро.
Ярви фыркнул.
– Не раньше, чем умру в Амвенде.
– Это было не мое решение, – сказала Мать Гандринг. Она, которая всегда была ему как мать. – Ты должен был пройти испытание, отказаться от права по рождению, а затем занять мое место, как и планировалось. Но Одем мне не доверял. Он стал действовать слишком рано. И я не могла остановить твою мать от того, чтобы усадить тебя на Черный Стул. – Она горько вздохнула. – И Праматерь Вексен, несомненно, была бы довольна таким результатом.
– Так что вы позволили мне заплыть в ловушку Одема.
– С величайшим сожалением. Я рассудила, что это меньшее зло. – Она поставила пустую чашку перед собой. – Как заканчивается эта история, брат Ярви?
– Она уже закончилась. С величайшим сожалением. – Он посмотрел поверх огня в ее глаза. – И уже Отец Ярви.
Старый министр нахмурилась, посмотрела на него, потом на пустую чашку, которую он ей принес.
– Корень черноязык?
