— Эй! Все сюда!
Голос атамана собрал всех уцелевших.
— Лук мне!
Не спуская глаз с Избора он протянул руку в сторону. Он стоял спиной к Масленникову и тому сверху было видно как побурела от прилившей крови шея разбойника. Найти лук в обозе везшем оружие смог бы и слепой, а таких среди разбойников не было. В ту же минуты в его руке очутились и лук и стрела. Гаврила привстал в стременах.
— Эй, Избор! Убить его, или ты его увечить будешь?
Лук зазвенел и стрела улетела к воеводе. Гаврила увидел как перед Избором словно по волшебству возник полупрозрачный круг и стрела, треснув, раскололась.
— Ударь… — неопределенно ответил воевода, которому не понравилось, как Шарлыга стреляет.
В руке атамана уже была другая стрела и он засмеялся, уловив в словах воеводы похвалу себе. Масленников увидел, как мышцы на разбойничьем плече взбугрились, сгибая лук в дугу грозным движением. Атаман взметнул лук, но это стало последним движением в жизни. Гаврила не раздумывая более опустил свой меч на голову Шарлыги и две половинки некогда грозного атамана упали на землю.
— Призрак! — заорало сразу несколько голосов никак не ожидавшие того, такого конца.
— Ошибка вышла, — весело объяснил Гаврила. Он вскочил на седло ногами и оттуда перепрыгнул на крышу соседней повозки. Крыша затрещала, повозка накренилась и из нее с сухим треском посыпались короткие копья. Полированные древки сами просились в руки и Гаврила захватив сколько мог, стал метать их в разбегавшихся разбойников. Копья находили их везде — у возов, в кустах, за деревьями… После смерти атамана они и не думали сопротивляться. Каждый спасал только свою жизнь. Богатырь не успел и глазом моргнуть, как дорога обезлюдела. Он топнул ногой и земля ответила ему треском сухого дерева.
— Трусы! — крикнул Гаврила. — Почему не деретесь?
— Хоть и трусы, да не дураки, — сказал Исин, так и не обнаживший меча. — Зачем им драка? Наверняка ведь сбежали не с пустыми руками. Ты лучше караванщика пожалей. Ему еще убытки подсчитывать.
Караванщика уже вынесли из повозки на воздух. Теперь ему было явно легче, но даже без стрелы в боку он выглядел не здорово. Гаврила наклонился поближе.
— Помогай вам Боги! — прошептал караванщик.
— Боги? — переспросил нимало удивившись Масленников. — Какие Боги?
— Пусть вам помогают все Боги, какие только есть на свете!
Он откинулся и закрыл глаза. Гаврила выпрямился. Рядом стояли только купцы. Он поискал воинов, но на глаза не попался ни один, а ведь они были, он же отлично их помнил.
— Что же вы так, в лес очертя голову сунулись? А охрана ваша где?
Купцы начали переглядываться.
— Только зря на нее деньги переводите. Гнать таких надо…
— Некого, — сказал кто-то из купцов. — Они свое отработали….
Обступившие их люди разошлись и Гаврила увидел что на земле лежат пятеро воинов со стрелами в груди.
Караванщики смотрели на него сдержанно, но Гаврила знал, чего они хотят. Смерть пришла и ушла, забрав кого пожелала, а стоявшие тут люди должны были жить как жили.
— Ладно, — махнул Масленников рукой. — Собирайтесь… До ближайшего города мы вас проводим, а там глядишь и пятница кончится…
Со стонами и причитаниями купцы перепрягли лошадей и кое-как побросав товар в повозки двинулись следом за спасителями.
Лес, только что слышавший звон мечей стоя настороженный. Напуганным купцам за каждым кустом теперь виделся разбойник и они не жалея повозок нахлестывали лошадей. Поприще за поприщем они проносились по лесу в грохоте и блеске славы. Грохот слышали все, а вот блеск славы видел только Иосиф. При молчаливом попустительстве купцов он обвешал себя оружием и теперь, грохоча громче любой телеги, мчался впереди самой первой повозки.
— Мальчишка-то! Боек! — сказал Исин. — Хоть в младшую дружину бери.
Гаврила одобрительно кивнул, вполне понимая страсть с мальчишки к остро отточенному железу, но не согласился с сотником.
— Он не будет служить. Он гордый… Вот если б сразу в старшую дружину или в воеводы… Тогда другое дело. А в младшую дружину…
Он покачал головой.
— В нем есть кровь…
— Не меньше чем пол ведра, — подтвердил Избор.
— Есть кровь, есть порода. Не такой он и простой, как кажется…
Лес закончился, деревья прекратили мелькать по сторонам и миновав густые заросли малиновых кустов караван вырвался на простор. Чуть сбавив скорость они миновали деревушку и направились дальше, в город. Вдоль этой дороги не было ни кустов, ни деревьев. Люди вырубили, выкорчевали их и теперь дорога стала похожа на застарелый шрам на теле земли. Лес отступал все дальше и дальше, словно деревья объятые ужасом хотели убежать подальше, а над виднокраем вырастали стены незнакомого города. На глазах из земли выпирали башни, стены…
— Что это там со стенами? — спросил вдруг Иосиф. — Что-то там не так со стенами!
Гаврила ничего не разглядев ответил на всякий случай.
— Что бы там ни было, что бы узнать нужно подъехать.
— А может быть не нужно, — сказал Исин. Он также как и все щурился, вглядываясь в стену — А может быть даже наоборот…
Он полуобернулся к мальчишке.
— Что ты увидел?
Иосиф молчал, глядя перед собой. Кони неслись и вскоре глазастый отрок удивленно крикнул.
— Это же люди! Там люди на стенах!
Гаврила с завистью к орлиному зрению объяснил.
— Воины, наверное. Стража.
Но Иосиф только плечом повел.
— Что я стражи не видел? Они не сверху, а на самой стене… Висят вроде…
Теперь, когда слова были сказаны, они словно прозрели. Стена действительно оказалась покрытой телами людей. Они висели там не шевелясь и никто не мог сказать что же удерживает их там — колдовство или добрая веревка. Дальше люди скакали молча — мысли каждого занимал ответ на вопрос что же там такое на самом деле. До стены осталось на больше двух поприщь, как Избор сказал:
— А я, кажется, знаю кто там…
— Кто?
— Покойники.
Гаврила дернул повод, останавливая коня и следом за ним встали все остальные. Даже Иосиф теперь не рвался вперед, а смирно стоял за Избором. Тот из-под ладони долго смотрел на город и спросил неизвестно у кого.
— Приклеены они там что ли?
— Да хоть гвоздями прибиты, — в сердцах сказал Исин. — Нам-то что до этого? Насквозь проедем и забудем.
— Не люблю, когда гвоздями приколачивают…
— Зато у людей на виду.
— Все равно не люблю…
За спиной послышались неторопливые шаги. Даже не оглядываясь, Гаврила понял, что идут несколько старых или очень уставших людей. Когда они поравнялись, он, не отрывая взгляда от стен, окликнул их.
