Изображение внутри всевидящего ока снова задергалось.
Бросил в его сторону косой взгляд. Иногда даже этот холодный шар раздражал его, напоминая о неудаче в мире эльфов.
Сказочный заповедный мир!
Словно созданный для него, жреца Нахсора. Изумрудная зелень лесов, грохот водопадов, серебристое пение хрустальных ручьев, голубые горы, упирающиеся вершинами в небесный свод.
Мир, созданный для волшебства. И его, не знающей пределов, магии.
Фанатическая глупость нескольких двуногих, которые из-за тупого желания спасти его, уничтожили, открыв ворота в чужой враждебный мир.
А чего бы проще? Садись на последний корабль и уходи вместе со своими друзьями эльфами за Туманные моря. Война после этого рано или поздно сама бы кончилась…
Забились на берегу кони…
Лодии крадучись вползают в тесное русло, и медленно идут мимо песчанной косы. Как это им удалось?
Но не все кормщики решились на этот рискованный шаг.
Вслед за первой еще одна лодия втянулась в левый рукав.
Вползли и остановились, покачивая на задумчивой волне. Поднялись луки и на берег посыпались стрелы.
Что, что происходит там?
Тело рванулось вперед, и взгляд вцепился в сияющую синеву шара. И беспорядочно заметался, пробиваясь в глубь панорамы.
Вот они!
Три полуголых человека, как три демона с молниеносной быстротой мечутся среди всадников. Мелькают мечи в их руках. А дальше ровная шеренга лодейщиков невозмутимо надвигается на разрозненные группки кочевников, методично круша их огромными топорами.
И всюду, как призраки, мелькают быстрые волчьи тела.
Ловушка рухнула.
Его враг сам, по своей воле забрался в нее и сейчас деловито ломал ее, чтобы посмеяться над ним, жрецом Нахсором.
Руки стиснули шар с такой силой, что побелели пальцы. Мозг наполнился обжигающей болью. А сердце бешено заколотилось в груди от плохо сдерживаемой ярости.
С ненавистью отшвырнул от себя шар. Всевидящее око закрутилось в воздухе и, продолжая вращаться, с глухим стуком упало на ковер.
Побелевшие губы зашевелились. Закатив глаза и давясь от ненависти Нахсор начал, срывающимся голосом читать заклинание. В уголках рта выступила пена, Лицо, и без того бледное, побелело еще больше. По высокому лбу покатились струйки пота. Шар медленно и неохотно наполнялся светом.
Крышка ларца снова откинулась, и серый порошок медленно поплыл к потолку. Шар оторвался от ковра и поднялся, продолжая вращаться, над столом.
Голос Нахсора уже срывался на визг. Глаза выцвели от напряжения.
Шар почернел, окружив себя голубым сиянием. Внутри него с еле слышным треском полыхали молнии, озаряя святилище жреца яркими беспорядочными всполохами, отражаясь в изумрудах и рубинах. Вправленных в глазницы черепов.
Наконец, жрец умолк и без сил рухнул в кресло.
Шар, по-прежнему, висел в воздухе, играя багровыми всполохами.
Жрец долго сидел, бездумно глядя в одну точку. Затем поднял глаза на шар.
Черная, как ночь, туча, взрываясь десятками молний в голубоватом свечении, медленно плыла, опускаясь к реке. Невероятной силой и лютой ненавистью повеяло из шара даже сюда, в чертоги ее творца. Казалось, нет на свете ничего, что могло бы задержать, остановить ее, эту всесокрушающую силу, устоять под ударом ее злобы и ненависти.
Нахсор стянул брови к переносице. Под сводами раскатился торжествующий мстительный смех.
Сквозь черноту, заполнившую пространство шара, невозможно было взгляду. Но Нахсору не было в этом нужды. Он и без того знал, что там происходит.
Исчезнет все!
И корабли. И люди. Исчезнут навсегда.
Сегодня его щедрость пройдет мимо этих жалких двуногих тварей. Пусть не рассчитывают на его милость. Он не будет дарить им вечную жизнь в бесконечном бессмертии. Их всех поглотит тьма! Слишком долго испытывали они его терпение. Он лишает их этого счастья. Они не нужны ему не в живых, не в мертвых.
Заклинание потребовало от него невероятных сил и напряжения. Он до сих пор трудно, с хрипом дышал, с усилием переводя дыхание. Лицо исказила жуткая гримаса. Оно сразу осунулось и стало, как две капли воды, похожим на черепа, взирающие на него со стен.
Но это продолжалось не долго. Жрец умел подавлять свои чувства. И сколь не велика была, охватившая его, ярость, всего несколько мгновений понадобилось ему, чтобы привести в порядок мысли и чувства и овладеть сознанием.
Снова бросил короткий взгляд на шар.
Скорее по привычке, чем из любопытства. Взгляд равнодушный и безразличный. Для этого заклинания барьеров не существует.
Внизу настоящий ад! Кажется, так они называют свой потусторонний мир для грешников? Буйствует вдоль реки смерч, поднимая гигантские волны. С громким дьявольским шипением поднимаются облака пара, там, где в воду падают хлесткие молнии. Над тучей стены огня. Бежит огненная дорожка по небосводу.
И в этом бешенстве стихии жалкие скорлупки. Не спастись не людям, не кораблям!
Отрешенно откинулся в кресле и застыл, подняв невидящий взгляд к своду. Рука стиснула ларец, а палец уже привычно нащупывал штифт. Телу требуется отдых. Да и сознанию, пожалуй, тоже….
Двери беззвучно отворились, и в кабинете появилась, закутанная в плащ, фигура. Под капюшоном белое, почти прозрачное лицо. Лицо смотрит на него огромными безжизненными глазами в ожидании приказа.
Как хорошо, что сама природа скомкала эти лица, как ком послушной глины, сделав его похожим на сотни и тысячи таких же неприметных лиц. Лучше не получилось бы даже у него. Осталось только следовать за природой, повторяя раз за разом эти лица в своих творениях. Нет необходимости запоминать их имена или придумывать новые. Но достойно ли подобное существо человеческого имени?
Достойно ли оно слышать его речь?
Достаточно и мысленного приказа.
Существо исчезло, как тень. Растворилось, словно призрак, словно и не было.
Рука до сих пор сжимает ларец. Рубины в крохотных глазницах, как капельки живой крови. Ноздри тонкого носа чутко затрепетали. Но, нет, божок не получит сегодня жертвы. Слишком быстро набирает силу. Трудно узнать черное, иссохшее существо в том монстре, который пытался вселить в него ужас громыхающим голосом в его, Нахсора, собственных чертогах.
Ослепительно яркая багровая вспышка заставила его повернуться в сторону шара. И в это же время еще одна вспышка разорвалась в самом сердце тучи.
Шар раскалился до красна и взлетел под своды.
Вспышки следовали одна за другой, разрывая тучу в клочья. Шар беспорядочно метался под сводами его святилища, как тряпичный мяч, который гоняют деревенские мальчишки.
