Каспар огляделся. Уж не сошел ли он с ума? Или это сон?
Под его ногами был уже не каменный пол, а натертая воском инкрустация из сотен подобранных по рисунку небольших дощечек. Желтая сосна, вербенник, дуб… сделать такую работу стоило немалого труда.
Стены зала были затянуты светлой тканью с рисунком из золотистых цветов. Каспару пришлось повидать много тканей, но такой он не встречал.
Резная, украшенная фигурками зверей мебель, расписанный эмалью сводчатый потолок – возможно ли такое яркое видение? Каспар потянул носом и почувствовал запах благовоний, посмотрел на свою руку, потрогал ее другой рукой – да, он все чувствовал.
Из соседнего зала доносились голоса, судя по всему, женщина читала мальчику, а он прерывал ее, задавая вопросы.
Каспар медленно двинулся к арке, чтобы заглянуть туда, где должны были находиться его бойцы и где по непонятным причинам теперь оказались женщина и ребенок.
Его шпоры зазвенели, голоса в соседнем зале замолкли. Каспар сделал еще несколько шагов, выглянул в арку и нос к носу столкнулся с женщиной. Увидев незнакомца, она закричала от страха и, вторя ей, закричал напуганный ребенок. Каспар отшатнулся и в следующее мгновение наваждение ушло, он снова видел только серый камень и сидевших у стены Слизня, Красавчика и Свинчатку.
Рыпа спал, свернувшись на одеяле калачиком. Неожиданно он проснулся, поднял голову и испуганно уставился на товарищей, потом повернулся к Каспару.
– Ты чего? – спросил тот, еще не вполне придя в себя после столь реалистичного видения.
– Как будто баба какая-то орала…
– Ну конечно, тебе везде только бабы мерещатся, – усмехнулся Слизень.
– Не было никакой бабы, – поддержал его Красавчик, – а вот смолой ароматной пахнет, это да. Должно быть, из окна потягивает.
Каспар подошел к окну, чтобы проверить, откуда пахнет благовониями, но, едва глянув на холмы, увидел скачущих всадников.
– К нам гости! Рыпа, зови Лакоба! Пусть захватит мой лук и стрелы к нему!
– Ага! – крикнул Рыпа и поскакал вниз через три ступени.
Слизень подскочил к окну с уже готовыми арбалетами.
– Присмотри за ними, я сейчас вернусь… – сказал Каспар, бросаясь к ящику с чудо-оружием.
– А нам чего делать? – спросил растерявшийся Красавчик.
– Станьте в следующем зале к окнам, понаблюдайте за ними.
Каспар торопливо открыл короб, отбросил прикрывавшую оружие тонкую замшу и достал машинку. Он вспомнил, что так и не придумал ей название, впрочем, сейчас это было не ко времени.
Достав с самого дна узкую коробку, названную гномом «лавкой» и переименованную позже в «магазин», Каспар довольно легко установил ее снизу в специальное отверстие, раздался звонкий щелчок.
Тяжело дыша, в зал забежали Рыпа и Лакоб. Они принесли Каспару его лук и стрелы.
– А кони как же, ваша милость? – заволновался Лакоб.
– Полагаю, коней увести мы им не дадим, – сказал Каспар и проверил краник, определявший то, как будет стрелять машинка – по одному дротику или цугом.
– Они уже рядом, хозяин! – крикнул Красавчик.
– Слизень, что ты видишь? – спросил Каспар, осторожно кладя снаряженную машинку на короб и подхватывая лук со стрелами.
– Еще есть время, – сказал тот.
Каспару подумалось, что Слизень превращается в хорошего бойца, ответственного и хладнокровного. Подойдя к нему, он встал рядом.
Отряд противника насчитывал около трех десятков человек и был обмундирован кто во что горазд.
– Должно быть, бунтовщики, – заметил Слизень.
– Рыпа – к дверям! Красавчик и Свинчатка – тоже! – распорядился Каспар. Он не сводил взгляда с приближавшихся врагов и быстро рассовывал стрелы за голенища. С большого расстояния машинкой их было не взять, но Каспар рассчитывал спровоцировать бунтовщиков на штурм среди узких коридоров первого этажа и на лестничных пролетах.
– С ними солдаты короля! – воскликнул Слизень.
– Нет, дружок, эти мундиры сняты с трупов.
– Откуда вы знаете, хозяин?
– Подтеки крови плохо замыты, да и велики они им, сидят как на муле седло…
Отряд преследователей набирал скорость, чтобы ворваться во двор через ближайшую арку. Чекмесы спешили, не желая уступать добычу друг другу, сотник видел, как мужики в овчинных поддевках толкаются локтями, рискуя вылететь из седла.
Шестьдесят ярдов до арки, пятьдесят, сорок… Что-то сверкнуло на солнце, скакавший справа от сотника лаксман получил в предплечье арбалетный болт и, вылетев из седла, сшиб одного чекмеса. Не успел сотник этому удивиться, как в панцирь второго лаксмана с треском вошла стрела, отбросив его назад.
Лошадь подстреленного рванула влево, едва не сбив сотника, и поволокла прочь застрявшего в стремени наездника.
– Быстрее! – проорал сотник, пригибаясь к лошадиной гриве, но среди гулкого топота его никто не расслышал. Уже влетая под арку, сотник услышал еще один удар – скакавший за ним вердийский егерь был выбит точным выстрелом, его лошадь проскочила вместе с остальными, а раненый выпал из седла и врезался в стену.
Оказавшись во дворе, чекмесы тотчас бросились к составленным лошадям и телеге.
– В дом, в дом, сволочи! – закричал на них сотник. Однако его слушали только уцелевшие лаксманы и егеря. Обнажив мечи, они побежали к крыльцу, тем временем из выходивших во двор окон в чекмесов полетели стрелы.
Прежде чем грабители поняли, в чем дело, они потеряли еще четверых и лишь после этого, оставив барахло, с криками бросились к крыльцу.
– Руби их! Руби! – кричал уже откуда-то сверху Иппон.
«Везде поспел», – подумал о нем сотник, взбегая по лестнице.
На втором этаже вовсю звенели мечи, сотник, перепрыгнув через раненого егеря, тоже вступил в бой.
Впрочем, драться тут было не с кем, хорошо владел мечом только один из рембуржцев, бледный, с впалыми щеками и горящими глазами. Остальные лишь поддерживали его на флангах.
Сотник попытался с ходу сломать этого бойца, но мешали свои же егеря и лаксманы, тогда как бледный боец успевал за всеми и время от времени ухитрялся сталкивать нападавших так, что их мечи били по своим же.
– Держать строй! – то и дело командовал он, и его плохо обученный отряд выпрямлял фронт.
Скоро прибежала толпа чекмесов, они стали напирать всей массой, и командир рембуржцев приказал своим отступать в следующий зал.
«Там вам и конец будет», – подумал сотник, он видел, что соседний зал очень большой.
– Рыпа – готовь! – крикнул главный рембуржец, и тотчас малорослый боец покинул строй и первым убежал в большой зал.
– Готово! – крикнул он, показавшись с каким-то приспособлением, очень похожим на воротило для плетения морских канатов. Только это воротило было маленьким.
