Видя, что господин маг явно потерял интерес к беседе, девчонка возобновила торг.
* * *
Разведывательные труды пока не пошли дальше; вместо них надвинулась текучка. Как‑то незаметно зима кончилась. На открытом воздухе становилось теплее и теплее, и даже мое несовершенное обоняние улавливало весенние запахи, а драконье острое зрение помогало увидеть толстых шмелей, деловито разыскивающих цветы. И столь же постепенно заполнилась моя полочка. Единственное, что оставалось неизменным в окружающем мире, был цвет моей чешуи.
Я мог предвидеть случившееся. Я обязан был предвидеть. Но не сделал этого. Видно, плохой из меня разведчик. А ведь знал, что теплая погода прекрасно подходит для развязывания войны.
Судя по резким движениям лап и хвоста, мама была на взводе. Ррума не обратила на это внимания и небрежно помылась перед ужином, за что словила яростный рык. Сестричка не поняла и обиделась. А вот умный брат или что‑то знал, или догадался. Поэтому‑то он был тихо пойман и расспрошен. Правда, сбор сведений почти не имел смысла: у меня включились мозги, а из отсутствия отца уже можно было сделать вывод.
— Брат, папа отбыл воевать?
Саррод удивился самым ненатуральным образом:
— С чего ты взял?
— С того, что мама расстроена.
Последовала пауза, а за ней тихое шипение:
— К сожалению, у меня есть один не в меру умный младший брат…
Надо защититься:
— Ты же слышал: я об этом деле молчал, хотя и догадался.
— Вот и дальше молчи.
— А сестрице все же придется сказать, и лучше, если ты…
— Уж точно лучше. Ладно, то моя забота.
— Ты мне не все рассказал.
Глубочайший, хотя почти не слышный вздох.
Придется слегка нажать на братца:
— Саррод, ведь я через школьные знакомства могу кой — чего выяснить. Но тебе я доверяю больше.
Знания — сила. Лесть — еще большая сила. А уж если подключить проверку на правдивость, так вообще…
— Известно не так уж много. К папе прилетел дракон — вестник…
— Ты же в школе был! Откуда тебе знать?
— Оно так, да у нас были занятия по пилотажу. А эта площадка недалеко от маршрута вестников. На следующий год и ты на нее попадешь… Так вот, не один там летел — я насчитал троих.
— Что отсюда следует?
Саррод изобразил гребнем превосходство надо мной, необразованным.
— Считать надо, Стурр. Каждый дракон — вестник доставляет приказ двадцати драконам. Даже если считать троих — и тогда вызов получили шестьдесят. А я думаю, что вестников молго быть и больше. Короче, за сотню поручусь. И это нехорошо.
— Почему?
Я не притворялся — в самом деле не понимал. Но готовился понять.
— В округе боеспособных драконов много больше. Значит, вызывают не всех. А отсюда следует, что гигантской битвы не предполагается.
Вывод для себя самого был совсем нетрудным. Но мнение Саррода показалось еще более важным.
— Так что из того?
— В такой битве славы не добыть.
Про себя я добавил: "А убить могут", но, понятно, промолчал.
В школе обстановка тоже сделалась много более нервной. Несмотря на неоднократные вопросы, наставники наотрез отказались давать сведения о войне. Как будто бы не было ушедших отцов. Только и оставалось, что продолжать занятия (классные и внеклассные).
До летних каникул оставалось три недели, когда отец вернулся. Я увидел его у пещеры, возвращаясь из школы, хотя он, вероятно, не сразу заметил младшего сына.
На шее у папы недоставало одной чешуйки. И еще одной на задней лапе. Это было прекрасно заметно: серые пятнышки на темно — синем фоне. "Красная сеть", надо думать.
Но когда отец повернулся другим боком, информации к размышлению сильно прибавилось. На боку как будто отпечатался след от бича: целая полоса кожи без чешуи. Кажется, я знаю, от какого заклинания, но вслух сказано было:
— Папа, чем это тебя так?
— "Молнией".
Отец явно не был расположен к долгим расспросам, но тут придется гнуть линию:
— Я потом тебя поспрашиваю. Помнишь, мы об этом говорили?
— Пврхм…
Выходит, чешуя защищает и от "Молнии", хотя думаю, что контузия там все же присутствовала. Но хотел бы я знать, как ее наводят? На лету вдарить дракона этим заклинанием… наверное, можно, но очень непросто. Не картечь, поди. А драконы верткие, уж в этом я уверен. А вот на земле… Да, есть о чем поспрашивать.
Через два дня возможность представилась. По моим наблюдениям, отец почти полностью восстановился; даже чешуя начала отрастать.
Разговор получился откровенным.
— Понимаешь, Стурр, в этом прежде всего моя вина, а потом уж полусотника. Это я должен был предвидеть…
Я слушал, не перебивая. Время для вопросов еще не настало.
— Мы… ну, мой десяток… удачно провели диверсию. Бежали от нас вражеские маги. Да, бежали. Перед тем четырьмя красными шарами нас огрели — это те, что ты зовешь "Красная сеть" — но мои воины уходили грамотно, мне самому лишь прилетела пара точек. Пустяк, короче. Вот я и подумал, что нам все нипочем. И когда полусотник приказал нанести аналогичный удар чуть севернее, я не стал менять тактику. А те учли уроки. Вычислили они нас, вот что; отменно угадали место удара. Да еще маг там объявился, очень сильный. Ударил "Пучком молний"…
А это еще что? Ни разу о таком не слыхивал.
— …это когда простая "Молния" на конце ветвится. Только чешуя и спасла, но весь десяток контужен был, я тоже. Понятно, приказал немедля разворачиваться, тем более, что стрелки только того и ждали, чтобы мы снизились. Квирру сильнее всех досталось, он чуть не упал, да еще стрела ему прилетела. Не иначе, на нем благословление случилось, иначе не дотянул бы до наших. Два дня никто не мог ничего есть, так тошнило. Всему десятку велели по домам лететь, а Квирр так и остался на попечении целителей. Надеюсь, пришлет весточку. Вот оно как, Стурр.
Я дал отцу полную возможность выговориться. Но теперь моя очередь.
— Каков же итог военных действий?
— Никакой. Не удалось продвинуться ни нам, ни им. При своих остались.
— Потери?
— Среди моих никого. Квирра не считаю; надеюсь, что он восстановится. А вот в нашей полусотне сразу трое погибли в четвертом десятке. И во второй полусотне еще четверо, да десятник. И еще одиннадцать тяжело раненых в сотне.
— Они недостаточно хорошо защищались?
От этих слов отец взорвался:
— Да говорил же я! Предупреждал! Учиться надо! И не кидаться очертя голову в атаку без четкого понимания маневра. Ты думаешь, почему мои уцелели? Гонял я их нещадно, вот почему. Так ведь "надо развить успех", когти Темного им в брюхо!
