Одним солнечным майским утром я долго валялся в постели, вяло пытаясь придумать, зачем мне жить дальше. За окном по небу бежали облака. Несколько раз начинал звонить телефон, но я не отвечал на вызовы.
Так и не найдя ни единой причины шевелиться, я решил пролежать весь день в кровати. И тут раздался звонок в дверь.
Вставать было лень. А от мысли о том, сколько сил придется потратить на общение, я окончательно ослабел и решил притвориться, что меня нет дома.
Но кто-то упорный все трезвонил и трезвонил.
Минут через пять мои уши так устали от этого звона, что я вылез-таки из кровати и поплелся в прихожую. Открыл дверь и утомленно закатил глаза вместо «здрасте». За дверью стоял Кирилл.
Так и знал, что он притащится! Накануне он снова звонил и так замучил меня расспросами о здоровье, будто я записывался к нему на прием. Вот и теперь — не успел войти, а уже буравил меня пристальным профессиональным взглядом.
— М-да, — сказал он наконец. — И давно это у тебя?
— Что — «это»? — буркнул я.
— А ты себя давно в зеркале видел?
— А у меня нет зеркала. Разбил… нечаянно.
Тут у меня закружилась голов а, и я незаметно оперся плечом о стену.
Точнее, это мне казалось, что незаметно. Киря изменился в лице, подхватил меня и практически дотащил до постели.
— Что ж ты так? — воскликнул он с укором. — Посмотри, до чего себя довел! И молчит! Давно это у тебя?
— Недели две уже.
— Так и думал, — сердито сказал он. — Я еще в тот наш разговор подумал, что у тебя что-то серьезное. Голос мне твой очень не понравился… Лечишься? А, что я спрашиваю? Конечно, нет! Ну-ка, снимай футболку…
И Киря учинил мне форменный медосмотр. Оказывается, он и стетоскоп с собой приволок, и тонометр, и даже градусник. Выслушал меня, померил пульс и давление, зачем-то помял живот… Потом снова принялся допекать меня вопросами. Правда, теперь было легче: он перечислял симптомы, а я кивал. Практически все им перечисленное — слабость, бессонница, потеря аппетита, боли в суставах — у меня было.
— Голова в последнее время не болит?
— Ты уже спрашивал. Болит.
Киря взглянул на градусник, встряхнул его и убрал в сумку.
— Температура субфебрильная. Давно держится?
— Давно, наверно. Не знаю, я ее не измерял…
Ощупав мои лимфоузлы, Кирилл нахмурился и снова было начал что-то спрашивать. Потом что-то увидел, и у него расширились глаза.
— Откуда синяки? Часто падал в последнее время?
Я опустил глаза и удивился. И впрямь — множество мелких синяков под кожей, будто меня кто-то щипал.
— Вроде не падал. Как-то сами собой появились.
Киря совсем помрачнел.
— Надо сделать анализ крови! — заявил он.
Я рухнул в постель и закрыл глаза.
— На фиг. С места не сдвинусь!
— Спокойно. Сам сделаю. Я тут взял на всякий случай…
Я приоткрыл один глаз и с удивлением увидел, как Киря извлекает из сумки одноразовый шприц, перчатки и несколько стеклянных трубочек с затычками.
— Ну ты подготовился!
— Протяни руку.
Я хотел было его послать, но меня одолела такая апатия, что я позволил делать с собой все, что угодно. Даже взять кровь из вены и разлить ее по пробирочкам.
После чего Киря наконец убрался восвояси. Правда, к сожалению, пообещал прийти завтра с результатами.
На следующий день меня спозаранку разбудил звонок. В трубке раздался голос Кирилла. Я его вначале даже не узнал.
— Даже не знаю, с чего начать, — запинаясь, сказал он. — Ты, главное, не пугайся… У тебя в семье нет никаких наследственных болезней крови?
— Вроде не было. А что?
— Нет? — обрадовался Киря. — Это хорошо. Знаешь, я, пожалуй, заскочу к тебе вечерком и еще раз возьму кровь…
— Что ты там нашел? — со слабым любопытством спросил я.
— На самом деле, такого просто не бывает. Понимаешь, лейкоциты…
Он зашуршал бумажкой и начал сыпать цифрами и медицинскими терминами.
— Гемоглобин… Выраженная тромбопения… А эритроциты вообще…
— С такими не живут? — пошутил я.
— Да, не живут, — серьезно ответил он. — Их фактически нет.
— Странно. А месяц назад был вполне здоров…
— Так я и думал, — мрачно подтвердил Киря. — Картина, Леха, складывается нехорошая. Внезапное падение числа эритроцитов и тромбоцитов, в сочетании с подобными симптомами, может означать только одно…
— Что?
— Лейкемию, — сообщил Киря загробным голосом. — Рак крови.
— Понятно, — озадаченно сказал я, не зная, как полагается реагировать на подобные новости. Воспринял я их совершенно спокойно, будто Киря говорил не про меня. Все чувства как-то отупели.
— И сколько месяцев мне осталось жить… поэтому твоему анализу?
— Нисколько.
— Совсем? — тупо уточнил я.
— Тут даже не на недели счет, а на дни. Ты должен уже вообще лежать и не вставать.
— Так я лежу и не встаю.
— Слушай, погоди! Это какой-то бред. Так стремительно даже лейкозы не развиваются. Я приеду и переделаю… Наверняка это ошибка…
— Нет ошибки, — пробормотал я.
— Что?
— Неважно. Ладно, я устал, пока…
Закончив разговор, я вернулся в кровать, натянул одеяло до подбородка и подумал, что надо бы впасть в отчаяние. Но вместо этого начал неудержимо хихикать.
В глубине души я с самого начала подозревал, что чем-то таким дело и кончится. Я задавил в себе змея, в которого превратился уже процентов на девяносто. На оставшиеся человеческие десять большой надежды не было. Но у меня почему-то было ощущение, что я все-таки переиграл эту тварь.
«Ну что ж, — сказал я себе, — игра шла по высшим ставкам. Не Васькина жизнь — так моя. Зато удалось остановить превращение. И умру я человеком, а не хищником-людоедом. И Васька будет жить».
А потом я безмятежно уснул, впервые за много дней.
Сквозь сон я услышал звуки какой-то возни. Шорох… Стук…
Сел, как подброшенный пружиной, распахнул глаза. Огляделся.
Под авокадо маячило что-то темное и прямоугольное. Рейки бортов… Высокая спинка… Детская кроватка?
Так! Опять начинается! Только глюков мне не хватало!
Но раздавшийся в темноте хнычущий звук отшиб все попытки мыслить рационально. Я вылез из кровати, крадучись подошел к дереву и осторожно заглянул в кроватку.
Снизу на меня смотрели два светящихся желтых глазика.
Я застыл, вцепившись руками в бортик. Змееныш оскалил очень приличные клыки, заворчал, припал на брюхо и метнулся вверх, целясь мне в лицо. Я перехватил ее уже в броске и несколько секунд держал на весу, не давая царапать меня когтями и хлестать хвостом.
