Со мной происходило нечто странное. Голова закружилась, зазнобило, как в лихорадке, слабость охватила руки и ноги, волна тупой ноющей боли захлестнула все мое существо. Кто-то схватил меня за руку, я вырвалась, сжала кулак с кольцом, но выронила пустую чашку.
— Держите девчонку! — заорал чей-то голос у меня над головой. — Она принесла ему воду!
Я пролезла под помостом, чтоб избежать толпы, и рванула по первой попавшейся улице прочь от базара. Бежала я так, как не бегала на соревнованиях.
— Сюда, — сильная рука схватила меня за рукав и втянула в кусты какой-то колючей гадости. Погоня пронеслась мимо. Я обернулась и увидела Мирну. Сердце выпрыгивало из груди, руки и ноги бессовестно дрожали. Дышала я как загнанная лошадь. Странно, пробежала-то я совсем немного, а будто прошла дистанцию в пять километров. Спина болела так, будто меня два дня кряду били прыгалками.
— Что ты ему сказала? — приступила к допросу Мирна, дождавшись, пока я отдышусь. — Спиши слова.
— Что-то не так? — я сделала страшные глаза.
— Он чуть клетку не разнес, когда за тобой погнались, я сама видела.
— Ничего особенного, — я не торопилась раскрывать тайну перстня. — Только то, что велел твой отец. Наверно, мне надо поспать, у меня глаза слипаются, и голова кружится.
— Пойдем, здесь рядом есть пещера. Очень маленькая, но зато оттуда отличный вид на площадь.
Говоря, что пещера маленькая, Мирна явно поскромничала. Чтобы уместиться там, мне пришлось сложиться вдвое.
Когда я проснулась, солнце уже клонилось к горизонту. Мирна сидела рядом, не сводя глаз с площади. Интересно, она когда-нибудь спит?
— Как дела? — спросила я, пытаясь потянуться. В моем сложенном положении это было весьма проблематично.
— Пока все спокойно, — не оборачиваясь, проинформировала Мирна. — Раз ты проснулась, я схожу вниз, на рынок. Попытаюсь напоить твоего Илая и найти нам что-нибудь на ужин.
— Я пока не голодна, — соврала я. — Покорми лучше Инсилая.
— Волшебнику нельзя есть перед Битвой, — отрезала Мирна. — Только ключевая вода. А тебе обязательно надо подкрепиться, у нас будет трудная ночь: много беготни и ни капли сна.
Ее не было почти до сумерек. Я воспользовалась отсутствием подруги и как следует рассмотрела перстень Локи. Кольцо как кольцо, даже не золотое. Обычный металл, камень, сильно смахивающий на простую речную гальку. Правда, очень красивая ажурная оправа, но все равно бижутерия из недорогих. Странно, такая сила в такой простоте.
Мирна не появлялась. Я уже начала волноваться, когда из кустов у пещеры вынырнула ее голова. По бесстрастному лицу было совершенно невозможно понять, как сложился ее поход.
— Я принесла нам викули, — сообщила она. — Почти целые, только немного подвяли, они весь день лежали на прилавке.
— А что это? — спросила я.
— Основная еда местной бедноты.
Викули видом и вкусом напоминали авокадо.
— Они здесь неплохо живут, — буркнула я. — Ты говорила с Инсилаем?
— Да, все нормально, — успокоила Мирна. — Он хорошо держится. Только очень волнуется за тебя. Это плохо. Он должен сконцентрироваться на своем «я», не отвлекаясь ни на что и ни на кого.
— Разве это возможно? — удивилась я. — Человек не может все время думать только о себе, так можно сойти с ума.
— Он не человек, — напомнила Мирна. — Он — Волшебник. Он может и умеет концентрироваться на любой капле крови своего тела и на каждой частичке своего духа. Это азы магии, известные даже начинающим Чародеям.
— А как он себя чувствует?
— Вполне сносно. Принимая во внимание, что с ним сделали, могло быть хуже.
— Я видела его спину, — насторожилась я. Ощущение, что мне все время что-то не договаривают, с каждой минутой становилось все отчетливее. — Судя по твоим словам, это далеко не все потери. Скажи, я чего-то не знаю?
— С чего ты взяла? — удивилась Мирна. — По-твоему, его избили недостаточно сильно?
— С ума сошла, он еле на ногах стоит!
— Тогда что еще ты хочешь узнать?
— Ничего, — вздохнула я. — Локки говорил о какой-то Черной Башне и опасался, что Инсилай не проживет и трех дней. Вдруг они еще что-нибудь с ним сделают? Я помню, Ваурия — ад для Волшебников. Мне страшно.
— Не бойся, — успокоила она меня. — Ты не Волшебник, а Илай доживет до Великой Битвы. Ешь, и будем собираться. Скоро стемнеет.
— Слушай, — вспомнила я утреннюю заварушку, — а что будет с тем парнем на базаре, с беглым?
— Если смогут доказать, что беглый, — заберут в императорские рабы, а продавца заставят выплатить компенсацию бывшему хозяину. А если нет — продавец подаст в суд за клевету, и завтра же продаст раба по дешевке в Баффало.
— Почему? Он же докажет, что не торгует краденым.
— Потому, что этот раб — из дорогих, а императорская компенсация маленькая. Скинув пару монет, он все равно останется в выигрыше. Купцы очень не любят скандально известный товар и избавляются от него при первой возможности.
— Ничего не понимаю.
— Потому-то ты и ешь гнилые викули, спишь под рыночным прилавком и шарахаешься от каждого шороха, а они пьют дорогое вино, ходят в шелковых халатах и торгуют рабами, — рассмеялась Мирна.
Дракон-хранитель возлюбил Анжелику и ходил за ней по пятам, как щенок. Лика сначала ворчала, а потом налила ему молока. Дракон осчастливился и стал тереться о ее ноги маленькими мягкими рожками. Анжелика смирилась и определила дракону место в углу кухни, где постелила ему старое одеяло. Карикус метался по квартире, ругался, требовал тапочки и вел себя совершенно непотребно, Наталья утверждала, что он ревнует.
Ронни, хоть и излеченный, был мрачнее тучи и, мучимый угрызениями совести, бесцельно шатался по квартире. Если сначала он еще мог утешаться мыслью, что вернулся за помощью, то теперь, в отсутствие Варвары, оставалось только считать себя трусом, бросившим друзей в смертельной опасности. Альвертина тоже была в миноре, но скорее, в знак солидарности, или просто хотела спать.
Вечер был посвящен рассказу Ронни о его приключениях в Санта-Хлюпино, Мерлин-Лэнде и Ваурии. О кознях мадам Катарины, заблокированном Варварой доме, о Черном Маге Локи и, наконец, о том, что Инсилай — Волшебник.
Последнее сообщение произвело эффект разорвавшейся под ногами гранаты и окончательно похоронило надежды Ронни на помощь извне. Убедившись, что сообщение это более чем правдиво, Наталья категорически запретила посвящать в эту историю кого бы то ни было, сказав, что это погубит Варвару, а Инсилай, раз уж его угораздило оказаться Волшебником, вполне может позаботиться о себе самостоятельно. Потом все, кроме Ронни, занялись обсуждением феномена Алисы и таинственным раздвоением капитана Горбули.
