Марк Даниэль Лахлан - Темный лорд. Заклятье волка

— Какое же?

— Пришел человек, который ищет нас.

— Вы под моей защитой, и здесь, во дворце, никто вас не тронет.

— Мне просто необходим твой совет. Твой муж ведь изу­чал разных демонов.

— Перед смертью он даже написал о них книгу.

— Демон может явиться к нам из ада и ходить по земле в облике человека?

— Демоны способны на многое. Думаю, и такое вполне возможно.

— Мне снятся сны. Всегда снилось, что кто-то ищет меня. Во сне он волк, но в то же время и человек.

— Наполовину человек, наполовину волк?

— Нет, не совсем там. Он является в образе волка, но во сне я знаю, что он человек, или же он приходит как человек, однако по яростному блеску в глазах я понимаю, что передо мной волк.

— Это и есть новое течение?

— Нет. В город приехал друг моего мужа, чтобы предосте­речь нас: за нами послали убийцу. Этот друг попал в ужас­ную тюрьму. Я никогда до сих пор не встречалась с ним, од­нако я его знаю. Это он, человек из моих снов. Он волк и человек одновременно.

— Твой муж по праву квестора, ведущего расследование, выпустил ученого Аземара из тюрьмы. Не в моей власти вер­нуть его обратно.

— Так это ты бросила его в темницу?

— Да.

— Но зачем?

— «Зачем» — это не тот вопрос, который чужестранцы мо­гут задавать придворным дамам. — Ее лицо в свете свечей посуровело.

— Ты сердишься из-за того, что его отпустили?

И снова госпожа ничего не ответила. Беатрис придется от­крыться ей.

— Я бежала из дома, спасаясь от него. У меня была лихо­радка, едва не стоившая мне жизни, и в горячке я видела его, мне снились кошмары. Я боюсь, что Луис, изучая все эти ма­гические ритуалы, мог случайно призвать его сюда.

— Когда смотришь в бездну, бездна в ответ смотрит на тебя, — заметила Стилиана.

— Воистину, — отозвалась Беатрис, — значит, вполне ве­роятно, что ад распознал в Луисе своего врага и пытается ему помешать?

— Насколько я поняла, этот Аземар друг твоего мужа. До сих пор он не сделал ничего, что могло бы вам повре­дить.

— Как утверждала моя камеристка, демонам нет нужды торопиться.

Стилиана на секунду задумалась.

— Сначала мне показалось, что брат поручил работу тво­ему мужу только по политическим соображениям.

— В каком смысле?

— Он чужестранец, человек со стороны. Здесь такому че­ловеку очень трудно добиться какого-либо успеха. Госпожа Беатрис, жизни твоей угрожает множество опасностей, по­этому одной больше или меньше — уже неважно.

— Я не понимаю тебя, госпожа.

— Я доверюсь тебе, но если ты предашь меня — хотя бы расскажешь мужу, — то не доживешь до следующего рассве­та, пусть даже солнце скрыто этими черными небесами.

— Мне можно доверять.

— Меня весьма заинтриговало то, что брат выбрал имен­но твоего мужа. И показалось весьма примечательным по­явление этого человека, которого ты считаешь волком.

— Он тоже работает на твоего брата?

— В мире существуют связи посильнее денежных или род­ственных.

— Я не понимаю, о чем ты.

— Этот волк очень важен для моего брата. Когда мы были еще детьми, он часто говорил о нем. Может быть, между мо­им братом и твоим человеком-волком существует магиче­ская связь?

— Разве такое возможно?

— В том-то и вопрос. Похоже, все ниточки тянутся к тебе, и было бы неплохо задать тебе несколько вопросов, узнать, почему этот человек терзает тебя во сне.

— Я охотно отвечу на любые вопросы.

— Это не так просто, хотя, если ты согласишься, сделать это можно сегодня ночью.

— Сделать что?

— В какого Бога ты веришь?

— Верую в единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого. Верую и в единого Го­спода Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного...

Стилиана взмахнула рукой.

— Не надо излагать мне символ веры. В общем, в Отца, Сына и Святого духа?

— Да.

— Можешь ли ты поверить, что Богу поклонялись точно так же за много лет до рождения Христа?

— Нет, потому что Христос родился тысячу лет назад. Ему не могли поклоняться так же до его рождения.

— Возможно, в Библии всего лишь пересказана куда более древняя история. Не столько о людях и событиях — о том, как Пилат отправил Иисуса на смерть, — но об изначальной природе вечного Бога. О том, что божественная природа тройственна, о том, что Бог вынужден страдать, чтобы обре­сти свою силу.

— Я не философ, госпожа.

Госпожа Стилиана насмешливо приподняла бровь.

— Однако же ты понимаешь, что слышишь сейчас бого­хульные речи?

Беатрис опустила голову.

— Я всего лишь хочу понять, отчего мне делается так страшно, когда я смотрю на спасенного мужем человека.

Госпожа Стилиана коснулась руки Беатрис.

— Мне хочется тебе помочь. Я уже пыталась понять, кто этот человек. И я тоже видела, как он идет сюда. Я нисколь­ко не удивлена тому, что он снова на свободе. Тюрьма всего лишь дала нам отсрочку. Что же делать? Что делать?

— Как ты видела, что он идет? Во сне?

— Можно сказать и так. Сны можно выбирать, если обла­даешь знанием. Меня, дитя из трущоб, привели во дворец, когда мне было три года. Меня воспитывали, как полагает­ся, в христианской вере. Но здесь знакомы и с другими веро­ваниями, с другими путями. Мой брат позаботился, чтобы меня приняла на воспитание одна знатная семья, но возмож­но, что начальник священных покоев, вольный решать чу­жие судьбы, не волен в самом себе. Меня приняло одно из старейших семейств в городе. Они были христиане. Слуги, которые из поколения в поколение жили с ними, происходи­ли из Египта и тайно сохраняли старинные традиции. И ме­ня научили понимать все то, чему научила бы меня мать, останься она жива.

— Твоя мать была колдуньей?

— Это вряд ли. Судя по тому, что мне рассказывали, она была обычная женщина. Придерживалась старой веры, прав­да, обладала даром ясновидения. До меня доходили разные слухи о нашей семье. Когда я подросла, служанка отвела ме­ня в холмы и там, при свете месяца, научила обрядам, каких я никогда не узнала бы от приемных родителей.

Беатрис перекрестилась.

— Так значит, это ты заключила союз с дьяволом?

— Нет. Я верю в Христа, который умер за наши грехи, про­сто я знаю, что Бог не может ограничиваться одной сущностью, одним воплощением. И еще я знаю, что он бродит в образе Гекаты, богини ворот, зажав в руке луну вместо фонаря, и осве­щает путь в земли мертвых, освещает путь из земель мертвых.

Беатрис хотела встать, однако Стилиана жестом удержала ее.

— Вспомни, как я предостерегала тебя, госпожа Беатрис. Это все не шутки. Черное небо, гибель людей — все это никак не связано со мной. Я всего лишь предчувствовала беду. На­верняка у твоего отца при дворе были гадатели и ясновидя­щие, развлекавшие вас. Можешь считать меня одной из них. Я видела, как приближается тот человек, еще до того, как он появился. Я приказала схватить его и допросить, я сама ходи­ла к нему. Я пыталась провести обряд, чтобы увидеть будущее, но так и не смогла ничего увидеть. Вокруг него я видела толь­ко смерть, и, как и ты, была до смерти перепугана сама.