Тем временем рассуждения о визуалах завернули в новое русло. А смешная, оказывается, девчонка, эта целительница. Возмущается, почему визуалы предпочитали идти в боевики, вместо того чтобы отсиживаться в стороне от дрязг, употребляя священный дар на благо ближних.
– Да потому, что боевая магия – это сила, – фыркнул я, вспоминая о необходимости поддерживать разговор. – Сильный сам выбирает, за что и с кем ему сражаться. За слабого принимают решение другие. А вообще, знаешь… Родись я вдруг визуалом, я бы, наверное, спрятался. Другие школы все равно откроют охоту, для них чужой визуал всегда будет угрозой. А своя засадит в какую-нибудь тайную лабораторию до конца дней. Неохота провести всю жизнь взаперти под охраной на положении особо ценного артефакта.
– Может, ты и прав, – вздохнула Лиирна, устало поднимаясь с колен. – Может, визуалы существуют и поныне и прячутся, как ты сказал. Тогда это не делает им чести. Дар должен служить людям. Все, я закончила. Фиксирующие контуры будут работать дня два. Постарайся не призывать силу в это время.
Хвостатые звезды! Значит, по-твоему, драться за свободу, принимать решения, не оглядываясь ни на кого, – это зазорно, а пропасть по-глупому, открыто подставившись под удар с воззваниями о священном долге, – самое оно, так, что ли? С трудом мне удалось удержаться от дальнейшего спора. Не та ситуация… И не тот человек, с которым стоит его вести.
Хм, а ведь все это живодерство и впрямь помогло. Жжение в ранах исчезло, ломота от изодранной ауры улеглась, осталась обычная усталость. Я с интересом покосился на грудь. Багровые полосы заметно посветлели и вообще выглядели так, словно заживали уже дня два. А еще мне показалось… Нет, наверное, все же показалось. Не может такого быть, чтобы старый ножевой шрам, пересекающий живот, вдруг начал сглаживаться через четыре года после появления.
И тут я уловил еще один внимательный взгляд, пристально изучающий мое тело. Тианаре, так и оставшейся сидеть на лестнице, надоело изображать из себя воплощение оскорбленной гордости, и теперь она сверлила меня глазами так, будто надеялась, что от этого я исчезну. Ее взгляд пробежал по плечам, брезгливо скользнул по исполосованной груди, с неприязнью пересек раскромсанный живот и уперся… Сами понимаете куда. Не знаю уж, что там настолько загипнотизировало чародейку. Ничего такого, отличающего меня в худшую ли, лучшую сторону от других парней. Тем не менее Тианара пялилась туда, как перебравший травки-южанки на Небесную Мать, корчащую из-за облаков глумливые рожи. Заметив мое внимание, девушка залилась краской и резко вскочила на ноги.
– Ты отвратителен! – заявила она, затравленно огляделась по сторонам и рванула вверх, путаясь в собственных юбках.
Мы с Лиирной озадаченно переглянулись.
– Ты и правда собираешься потребовать этот долг? – спросила меня целительница. – Ты ведь ее не хочешь, я вижу.
Я неопределенно пожал плечами:
– Обещания надо выполнять.
– Твое право, – вздохнула Лиирна. – Я сказала, что не буду вмешиваться, и не стану этого делать. Я понимаю твое желание отыграться на ней за все. Но, знаешь, на самом деле моя кузина не такая дурная, как выглядит на первый взгляд… Просто имей это в виду.
– Кузина?
– Ну да, – развела руками блондинка. – Ты не знал? Мать Тианары – глава старшей ветви рода Астеш. А я происхожу из младшей. – Лиирна глубоко вздохнула. – Тианаре легко вытворять что угодно. Мать только одобрит самые безумные выходки, а против архимагистра и главы рода никто слова не скажет.
– Те две девушки тоже ваши родственницы? – спросил я, кивая в сторону, откуда доносился шум воды.
– Нет, просто подруги. Однокурсницы.
Наше мирное общение прервал грохот по ставням, в сопровождении усилившихся воплей.
– Пора бы поспешить, – нахмурилась Лиирна и, поднявшись, крикнула в глубину дома: – Вирена!
Из-за поворота коридора высунулась смущенная мордочка златовласки. При виде меня девушка прикрыла рот ладошкой и хихикнула. Что примечательно, краснеть, в отличие от Тианары, она и не собиралась. Похоже, избавленный от пыльных окровавленных лохмотьев, я устраивал ее вполне.
– Твои кавалеры тут не забывали никакой одежды? – поинтересовалась целительница.
Хихиканье сделалось еще заливистее и звонче. Обещав, что сейчас все найдет, Вирена скрылась из вида, заставив меня огорченно вздохнуть ей вслед. Красивая, не страдающая лишней стеснительностью глупышка – вот что нужно для мимолетного приключения… Ладно, пусть звезды засчитают невезение в лице Тианары Астеш платой за грядущую удачу.
По сравнению с бассейнами в катакомбах ванна Тианары казалась почти что скромной. Я недовольно скривился, обнаружив, что не могу вытянуться в рост, распрямляя ноги. И тут же рассмеялся, сообразив, чем именно недоволен. Ну и привередой же ты стал, сорняк недополотый! Еще какие-то три месяца назад самой роскошной твоей ванной была надтреснутая лохань у колодца во дворе Проклятого дома.
Странное существо человек. Поначалу он довольствуется малым, ему хватает того, что это у него есть. Но стоит попробовать большего, как возвращение к прежним запросам становится мучительным до невозможности. Вот, например, поверил бы я, что откажусь от подарка звезд, решивших пристроить меня в постель к холеной чародейке с красивым лицом и безупречным телом, узнай об этом четыре года назад, когда чуть живой от неуверенности и волнения пробирался огородами к дому знаменитой Малты Кошки?
Малта Кошка была знаменита отнюдь не «кошачьим» женским обаянием, как можно предположить. Прозвище она получила за неуемное желание близости. Первой легендой о Кошке была история о пьяном вдрызг насильнике, вместо слез и криков о помощи услышавшем страстные стоны и просьбу «еще». Парень удивился настолько, что протрезвел как мог, и, увидев перед собой некрасивую двадцатилетнюю девицу с лошадиным лицом, кривыми зубами и блеклой веснушчатой кожей, попытался было отступить, но не тут-то было. Бывшая жертва, на коленях умолявшая повторения, вцепилась в подол его рубахи мертвой хваткой и волочилась по грязи через улицу, пока рубаха не порвалась, на радость хозяину, сбежавшему со всей скоростью, на которую оказались способны его заплетающиеся ноги. Так Стрелка узнала о Малте, одинокой старой деве, не считая своей ненормальной похоти, особе крайне мирной и добросердечной. Внешность мешала Малте найти постоянную пару, а открыто идти в шлюхи не давала врожденная порядочность. Судьба Малты оставалась жестокой насмешкой звезд до тех пор, пока кому-то из подростков, добравшихся до того момента жизни, когда вопрос о самой волнующей ее стороне встает мучительно остро, не пришла в голову мысль, что тихая, деликатная и неболтливая Кошка – самый безобидный объект для первого опыта. Отзывчивая Малта ухватилась за спасительную идею, немедленно убедив себя, что помощь несчастному стесняющемуся мальчику – дело благое и правильное, не то что грязный блуд за деньги. С тех пор Кошка стала одним из важнейших обитателей Стрелки, известным едва ли не наравне с бандитскими князьями. Но, в отличие от них, не только уважаемым, но и любимым. Даже самые уехавшие с трактов уроды не смели обижать Кошку, понимая, что за такое не доживут и до следующей ночи: убивать их поднимутся, отложив распри, едва ли не все парни Стрелки от тринадцати до тридцати.
