Он улыбнулся, явно довольный.
– Ну, если ты так мило просишь... – Он ухватил свое крошечное достоинство сквозь тончайшую ткань юбочки. – Лекарство находится здесь, куда его поместила королева Нисевин.
Я почувствовала, что мои глаза лезут на лоб.
– Каким образом Мередит сможет его получить? – спросил Дойл абсолютно лишенным эмоций голосом.
Шалфей улыбнулся... Даже на личике размером с мизинец я могу распознать злобную ухмылку, когда ее вижу.
– Таким же, каким мне его дала королева.
– Нисевин запрещено соитие с кем-либо, кроме ее мужа, – удивился Дойл.
– Ах, исключения бывают в каждом правиле. Ты это должен знать, Мрак, получше многих других.
Кажется, Дойл покраснел, хотя с его цветом кожи сказать что-то определенное трудно.
– Если королева Андаис узнает, что Нисевин нарушила брачные клятвы, это плохо обернется для твоей королевы.
– Феи-крошки никогда не подчинялись этим правилам, пока Андаис не позавидовала детям Нисевин. Трое детей у нее, трое чистокровных фей-крошек. Только одному из них Пол приходится отцом, но Андаис решила, что он станет постоянной парой моей королеве. Андаис завидует Нисевин из-за детей, и всем дворам это известно.
– Прежде чем говорить такое, я бы хорошо подумал, при ком говорю, – сказал Рис. В его голосе не было вызова, просто констатация.
Шалфей отмахнулся тонкой ручкой.
– Вам нужно лекарство для зеленого рыцаря. Единственное лекарство – здесь. Нисевин пришлось возлечь со мной, чтобы наложить чары. Андаис согласилась, что зеленый рыцарь должен быть исцелен любой ценой.
Я покачала головой.
– Нет-нет, никакого соития, только не с тобой.
Шалфей подлетел повыше.
– Значит, твой рыцарь останется евнухом.
Я снова покачала головой:
– Посмотрим. – Я чувствовала первые признаки гнева. Я не часто злюсь. При дворах злость – это роскошь, которую могут себе позволить только самые могущественные. Я таким могуществом прежде не обладала. Может, и сейчас не обладаю, но мы это проверим.
– Дойл, свяжись с королевой Нисевин. Нам нужно побеседовать. – Гнев испарился из моего голоса.
Шалфей подлетел так близко, что ветер от его крыльев овевал мое лицо.
– Иного способа нет, принцесса. Лекарство от этого проклятия было дано и не может быть дано дважды.
Я одарила его выразительным взглядом.
– Я не закуска для любого желающего, человечек. Я – Принцесса Плоти и наследница Неблагого трона. И не буду вести себя как шлюха по прихоти Нисевин.
– Только по прихоти Андаис, – съязвил Шалфей.
Я шагнула вперед, едва не решившись его шлепнуть, но я боялась не рассчитать удар, а ударить слишком сильно я не хотела. Не в сердцах, не случайно. Нет, если я прибью Шалфея – то только намеренно.
– Дойл, свяжись с Нисевин. Сейчас же.
Он не спорил, просто вышел в спальню. Я пошла за ним следом, а за мной потянулись остальные. Шалфей трещал без умолку.
– Что ты станешь делать, принцесса? Что вы можете сделать? Неужели единственная ночь со мной – такая уж высокая цена за возвращенное мужество твоего зеленого рыцаря?
Я не обращала внимания.
Когда я вошла в спальню, Нисевин уже показалась в зеркале. Сегодня она была в черном платье, совершенно прозрачном, так что ее бледное тело светилось сквозь темную ткань. Черные блестки там и тут мерцали на вороте и на рукавах. Белые волосы свободно спадали вниз. Они доходили едва ли не до щиколоток, но были такими тонкими и выглядели так странно, словно это были вовсе и не волосы. Единственное сравнение, пришедшее мне на ум, – паутинки, развевающиеся на ветру. Светлые крылья обрамляли ее белой декорацией. Три ее фрейлины стояли за троном, но одеты были все только в коротенькие шелковые халатики, словно их подняли с постелей. Халатики, как прежде платья, соответствовали цвету крыльев: розово-алый, нарциссово-желтый и ирисно-лиловый. Распущенные волосы выглядели спутанными после сна, как и должны выглядеть волосы в таком случае.
Белая мышь в драгоценном ошейнике снова сидела у ее ног. То, что Нисевин не надела ни короны, ни украшений, ясно говорило о том, как она торопилась ответить на наш вызов.
– Чем я заслужила столь неожиданную честь, принцесса Мередит? – несколько раздраженно поинтересовалась она. Похоже, мы подняли из постелей весь ее двор.
– Королева Нисевин, ты обещала мне лекарство для Га-лена, если я накормлю твоего слугу. Я выполнила свою часть сделки, но ты не выполнила свою.
Он села прямее, скрестив лодыжки и положив руки на колени.
– Шалфей не дал тебе лекарство? – Она казалась по-настоящему удивленной.
– Нет, – сказала я.
Взгляд маленькой королевы оторвался от моего лица и нашел человечка, который уселся в ее поле зрения – на край комода.
– В чем дело, Шалфей?
– Она отвергла лекарство, – ответил он и развел руками, будто говоря: я сделал все, что мог.
Нисевин вернулась ко мне.
– Это правда?
– Ты действительно ждала, что я пущу его в свою постель?
– Он чудесный любовник, принцесса.
– Для вашего роста – может быть. Но для моего это выглядит немного смешно.
– Не на что глянуть, я бы сказал, – внес свою лепту Рис.
Я метнула на него тяжелый взгляд. Он пожал плечами, почти извиняясь, и снова повернулся к зеркалу.
– Если единственная проблема – рост, то делу можно помочь, – заявила Нисевин.
– Ваше величество! – взвился Шалфей. – Я не думаю, что это разумно. Торжественную клятву не раскрывать наш секрет дала только Мередит!
– Ну так пусть они все поклянутся.
Я покачала головой.
– Мы не станем клясться. Если ты сейчас же не дашь мне лекарство для моего рыцаря, я назову тебя клятвопреступницей. У клятвопреступников не бывает долгого политического века среди фейри.
– Лекарство перед тобой, принцесса. Не моя вина, что не хочешь его взять.
Я шагнула к зеркалу.
– Секс дороже ценится, чем донорство, и ты это отлично знаешь, Нисевин.
Ее личико, кажется, заострилось еще больше, светлые глаза заискрились от гнева.
– Ты забываешься, Мередит, опуская мой титул.
– Нет, это ты забываешься, Нисевин. Ты сохраняешь свой титул только по милости Андаис, и тебе это известно. Я провозглашу тебя клятвопреступницей перед лицом моей тети, если лекарство для Галена не будет доставлено тотчас же.
– Я не позволю гневу свернуть меня с пути, как бы ты меня ни дразнила, Мередит, – сверкнула глазами Нисевин. – Объяви себя, Шалфей.
– Моя королева, вряд ли это разумно...
– Я не прошу совета, я приказываю. – Она наклонилась вперед. – Сейчас же, Шалфей.
Чтобы различить угрозу в последней фразе, переводчик не требовался.
