— Аник, с тобой хочет познакомиться молодой князь Тигран из дома Варги, — громко и церемонно произнесла мать Проклея, и тихо шепнула: — Не прыгай, не коза!
Аник опустила глаза. Знакомиться с молодыми князьями она не умела.
15.
Не раз и не два в этот день Аник вспоминала добрым словом предупредившую ее вчера княжну Астмик.
Князь Тигран был первым из множества молодых и не очень молодых людей, желавших познакомиться с дочерью Варгиза. Аник скоро устала улыбаться, перестала воспринимать имена новых знакомых и всей душой рвалась в сад, на воздух.
Но ее обступили, сначала молодые князья, потом их оттеснили князья постарше, и их жены и дочери. И добро бы, ей пришлось только знакомиться, нет, ей нужно было отвечать на вопросы о каптарах, и об осаде, и выслушивать похвалы своему героизму. Аник пыталась протестовать, потом бросила — все равно никто не хотел ничего слышать. К своему удивлению, Аник обнаружила, что большинство присутствующих никогда не видели каптаров и мало что о них знали. И Аник еще и пришлось удовлетворять их любопытство — правда ли, что каптар ростом вдвое выше человека? Правда ли, что человека при виде каптара охватывает такой ужас, что человек цепенеет, подобно птице под взглядом змеи? Правда ли, что каптары насилуют женщин, и потом у этих женщин рождаются уродцы с собачьими головами?..
И Аник приходилось объяснять, что каптары низкорослы — пожалуй, с нее, с Аник; что они, конечно, ужасны, но люди под их взглядом не цепенеют, потому что как бы иначе с ними можно было бороться? И что женщин каптары не насилуют, и никакие уродцы после не родятся, потому что каптары ненавидят людей, и сразу же пытаются разорвать человека на части, и им все равно, мужчина это или женщина. Если каптары голодны, то сразу пожирают жертву, а если сыты, то разбрасывают куски плоти вокруг…
После этого объяснения Аник какую-то из взрослых княгинь стошнило прямо на пол.
Ута стояла за спиной Аник с непроницаемым лицом, опущенными долу глазами. Аник было до ужаса интересно, что думает ее подруга по поводу всей этой суматохи, но спросить она никак не могла.
Наконец, толпа стала редеть. Должно быть, князь с княгиней пригласили своих гостей в сад.
Аник вздохнула с облегчением, повернулась к Уте — и встретилась взглядом с князем Горгием. Он, улыбающийся, шел к Аник в сопровождении благородного Балка и короля. И король вблизи выглядел еще более невзрачным и обыкновенным.
— Привет тебе, дочь Варгиза! — сказал князь Горгий. — Благородный Балк хочет поговорить с тобой, ты вчера так быстро ушла из сада… И наш король Марк мечтает с тобой познакомиться, потому что благородный Балк все уши прожужжал и ему, и всем, кто хотел и не хотел слышать, о твоей юности, красоте и героизме.
Ей послышалась насмешка в словах князя Горгия, поэтому она, вспыхнув, поглядела на мужчин в упор, вовсе не так, как, по мнению матери Проклее, полагалось себя вести благовоспитанной девице.
Князь Горгий улыбался, улыбался и благородный Балк. А вот король смотрел на Аник серьезным и усталым взглядом.
— Я больше не хочу ничего слышать о моей юности, красоте и героизме, — произнесла она так звонко, что Ута где-то за ее плечом сдавленно ахнула. — Не тебе, князь Горгий, повторять эти выдумки.
Князь Горгий засмеялся, потом перевел ее слова межгорским витязям. Балк засмеялся тоже, но смех Балка был не обидным, как смех князя Горгия, а добродушным. А король не засмеялся, но посмотрел на Аник с неожиданным интересом и что-то сказал.
— Король говорит, что в юности и красоте твоей может убедиться каждый, кто посмотрит на тебя, — перевел князь Горгий. — А что до героизма — он не был в Красной крепости, но он был в других крепостях, тех что не выстояли. Выжить тогда уже было героизмом.
Аник хотела что-то возразить, но Горгий поднял руку, останавливая ее.
— Не кипятись, дочь Варгиза! — добавил он уже от себя. — Мы понимаем твои чувства лучше, чем ты думаешь. Нас ведь тоже называют героями…
16.
Вот так встретились Аник, дочь Варгиза, и король Межгорья Марк из рода Данов.
Часть одиннадцатая. Гостья
1.
Твердыня опустела.
Разъехались князья, прибывшие на праздник с семьями и челядью.
Большая часть межгорского войска отправилась домой, в Дан.
Вернулись в обитель святой Шушан воспитанницы монастырской школы.
Уехала Аник.
Ута осталась в Твердыне.
2.
Первый день одиночества был томительным и долгим.
Уте было настрого запрещено провожать подругу, и девушки простились на рассвете, в той комнате, которую делили в эти дни.
Аник, конечно, хлюпала носом, Ута держалась до тех пор, пока за Аник не закрылась дверь, и еще некоторое время после, пока из коридора доносился гомон возбужденных воспитанниц, шелест их платьев и постукивание подошв деревянных сандалий белиц. Потом шум стал удаляться и, наконец, стих совсем.
Вот теперь разревелась Ута.
Она плакала редко, и почти никогда навзрыд, так, уронит две-три слезинки, утрет глаза и улыбается снова.
А тут словно бочка прохудилась, так долго и так обильно лились слезы.
Наконец обычная рассудительность Уты вернулась к ней.
Ута осушила слезы, уговорила себя, что ничего страшного не произошло, что все идет так, как дСлжно.
Мать-настоятельница предупредила Уту, что просила княгиню Джану при первом же удобном случае отправить девушку в Красную крепость.
Однако княгиня Джана славилась своей забывчивостью, а вот княжна Астмик, к которой с прямо противоположной просьбой — помочь Уте добраться до Дана — обратилась Аник, напротив, всегда выполняла обещанное. Так что вероятность попасть в Дан была куда больше.
Ута умылась.
Рассудив, что раз мать Проклея уехала, ей, Уте, позволено снять черное платье служанки, переоделась в традиционный наряд шаваб: белая блузка, широкая цветастая юбка, жесткий корсаж.
Пересмотрела свой скудный гардероб, зашила распоровшуюся по шву нижнюю юбку.
Делать было нечего.
Все вещи Уты были починены и приведены в порядок еще в обители. Кое-что требовало стирки, но Уте не хотелось идти сейчас на хозяйственную половину и объясняться со слугами. Пока что она не знала, на каком положении осталась в Твердыне — бывшей служанки Аник, дожидающейся попутчиков, или пленницы, которую мать Проклея попросила постеречь.
Вряд ли сегодня о ней вспомнят: семья верховного князя была занята проводами гостей и отдыхом после суматошных дней праздников. Хорошо еще, если покормят обедом или ужином; пока что, после завтрака, Ута не была голодна.
