— Вчетвером, — спокойно поправила его женщина. — И не всем из них повезло. А мечи… Когда-то мечами разрушали империи и воздвигали новые, — потом добавила с едва заметной ноткой гордости: — Дочь! И парни что надо.
— Мы там по дороге мешок нашли. Патроны, ещё что-то. И несли вам воду, две канистры. Тани приснилось, что у вас вода кончилась…
Глаза леди Морвен на мгновенье прищурились, но она больше ничего не спросила.
— Патроны? Мешок Далласа! И вода! Ну, вы, пацаны, молотки! Где мешок-то?
— У Рори.
— Отлично.
Барт и леди Морвен пошли от завала.
Элле постоял секунду-другую, затем ему в голову пришла мысль, что в этих тоннелях если и можно будет похоронить Дэна — то только здесь. В стеклянном полу невозможно проковырять даже дырку, а в завале… Почему-то казалось правильным оставить Дэна здесь, на месте его последнего боя. Настоящего. Насмерть. И это был бой покруче Кубка Лимана. Вряд ли Аран смог бы сделать больше.
Он увидел неподалёку валяющуюся трубу Рори. Подобрав её, опустился возле осыпи на колени и стал долбить яму.
Через несколько минут вернулась леди Морвен.
— Это… будет могила? — догадалась она.
Элле, исступлённо ковырявший каменную крошку и выгребавший её руками, откинул со лба мокрые волосы, кивнул.
— Мы хотели забрать его наверх. Но, может быть, ты прав: так будет лучше. Когда-нибудь их перенесут. Всех четверых… пятерых. В более достойное место.
Он не знал, о ком — о пятерых — она говорит, поэтому промолчал, продолжая свою работу.
Подошли Рори и Барт, дело пошло быстрей.
В КОНЦЕ ПУТИ
Дэн лежал на спине; его меч Элле положил с ним рядом.
Тани отёрла лицо Дэна платком, поцеловала в щёку. Она больше не плакала, лицо её словно окаменело.
Яма в завале была неглубокая: Дэн лежал в ней, словно в лодке. Элле вспомнил какой-то старый фильм со странной, разрывающей душу музыкой… Там то ли раненый, то ли уже мёртвый парень уплывал на лодке в океан. Так же лежал недвижимый, молодой…
Рори укрыл Дэна своей разорванной курткой и кинул первую горсть щебня. Сверху, с осыпи, каменное крошево легко катилось вниз. Больше, больше… И вот уже снова всё как было — завал, камни… Пора было уходить.
На выходе в буровой зал их ожидал Камул, незаметный и неподвижный как изваяние. Он бесшумно поднялся:
— Всё тихо. Нужно поискать оружие, где-то должен быть ещё автомат.
Быстро осмотрев зал, нашли его. Он выглядел так, будто его сунули под кузнечный молот. Барт с трудом отщёлкнул магазин — тот оказался пустым.
На выходе, возле лестницы наверх, Барт и Камул заняли оборону, напряжённо вслушиваясь в звуки из темноты.
Леди Морвен распорядилась:
— Я вперёд, открою люк. Уважаемый Рори — за мной, поднимает рюкзаки. Потом Тани, Эльсар. Барт, Камул — прикрывают. Подниматься по одному, внизу не стоять, чтобы на голову не упало… — она хмыкнула, — …чьё-нибудь неловкое тело. Всё, начали!
Она ловко вскарабкалась по узеньким скобам, глубоко вбитым в стену тоннеля.
Через некоторое время сверху донёсся её голос:
— Следующий.
Рори, увешанный рюкзаками, осторожно стал подниматься вверх.
Минут через десять все были наверху, а здоровенный пожилой гном закрыл за ними тяжёлую стальную крышку люка.
Элле с любопытством огляделся.
Полутёмная труба, размером меньше тоннеля раза в четыре; низкий потолок, не позволяющий встать во весь рост. Люди, гномы, расположившиеся вдоль трубы, разгороженной ящиками наподобие железнодорожного вагона на маленькие открытые отсеки. Несколько пар глаз — любопытных, удивлённых, озадаченных.
Леди Морвен повела ребят влево от люка, в самый конец этого странного жилища. Точнее — в конец расположения этого маленького войска: труба уходила дальше, теряясь во тьме. Под потолком редкой гирляндой тянулись малюсенькие лампочки, не столько освещавшие, сколько помогающие ориентироваться.
Ребятам быстро организовали какие-то надувные коврики, обработали раны: больше всех досталось Рори. Потом принесли ворох шуршащих пакетов. Оказалось — чипсы.
— Чем богаты. — Леди Морвен как-то мрачновато улыбнулась. — Надеюсь, теперь у нас достаточно воды, чтобы запивать… это.
Глядя, как детки дружно хрустят картошкой, она только покачала головой.
Тем временем Барт, подняв высоко две десятилитровые канистры, весело возвестил:
— Вода! Больше, чем по две фляги на человека! Да ещё патронов немного. Живём, братва!
Народ оживился, приглушённо загудел.
Молчаливый Камул протиснулся вслед за ребятами и занял пост с самого края, на границе темноты.
Барт, окружённый — насколько это было возможно — народом, негромко, но возбуждённо описывал увиденное. Качали головами недоверчиво, поглядывали в сторону ребят.
— Нет, я сам поверить не могу. Стоим в этих пауках чуть не по колено — вот Эру клянусь, их там с полсотни набито было! Я спрашиваю: «Как вы их так?» И тут смотрю, у пацана ножны на боку; в темноте-то не заметил… И он меч достаёт, а лезвие всё в крови…
— А кровь-то чья? — поинтересовался кто-то с сомнением.
— Да ну тя к морготу! Вот взял, сбил… Кровь чья… Ничья! Я говорю, он меч вынимает, а лезвие как будто в крови. Они же без фонарей были, а дорогу файерами освещали. Огонь красным отражается на клинке. Вот, считай, они четырьмя мечами… Не, вру: у гнома автомат был, Руни покойного. Три меча. А девчонка — дочь леди. — Он понизил голос. — Прикиньте, мать искать пошла! Да… А второй парнишка не уберёгся. Мы его там похоронили, в завале.
— Ну, теперь-то как, что?
— Братва! Всё по плану. Собирались же послезавтра идти — теперь, возможно, завтра пойдем. Ребяткам отдохнуть надо, да пораненные все. Сейчас они ещё обстановку распишут. Скоро выберемся. Мужики, вот Эру свидетель: как вылезем — в Арноре всех в кабак веду!
— Ага… Пивком угостишь с чипсами…
Трубу потряс приглушённый взрыв хохота.
— Ну ладно, ладно… Ожили. Всё, давайте досыпайте. Время — четыре утра.
Барт пробрался к ребятам.
— Ну, как вы тут? Устроились?
— Всё в порядке, — кивнула ему леди Морвен. — Посты проверьте и тоже ложитесь. Ребята говорят, что в тоннелях почти спокойно. Утром ещё подумаем. Может, и действительно, нет смысла сидеть здесь ещё сутки.
Даже толком не раздевшись, ребята провалились в сон. Не сон — тёмное усталое забытьё. Последние четыре часа стоили им больше, чем иная неделя.
***
Элле проснулся от чьего-то прикосновения. А может быть, от взгляда.
Последний раз он так по-человечески спал… собственно, вчера, в гостинице базы. Но это было так давно, как будто прошёл месяц. Странно, совсем не холодно. Оказывается, кто-то укрыл его таким же ковриком, на каком он лежал, только не надутым.
Подняв руку, обнаружил, что массивный пластиковый нагрудник снят, воротник мастерки слегка расстёгнут. Открывать глаза не хотелось; обволакивало ощущение покоя и безопасности.
Безумное путешествие внутри корня, рука Дэна, ящик, последнее сражение, могила… Всё виделось как-то отдалённо, словно со стороны. На секунду захотелось снова заснуть. Он вздохнул, открыл глаза.
В трубе стояла всё та же полутьма, но со сна казалось, что стало гораздо светлее. Он различил не только силуэт, но даже лицо сидящей напротив леди Морвен.
— Проснулся, воин? Почти десять часов проспали.
Элле попытался сесть, скривился от боли в ноге.
Проклятая тварь как-то извернулась и укусила его за бедро почти сзади. Или ужалила? Неважно, больше у неё такой номер не пройдёт.
— Очень интересный амулет у тебя.
Элле провёл рукой по груди, нащупал камень, во сне выпавший из ворота.
— Это… семейная реликвия. Очень старая.
— Можно посмотреть?
Элле снял шнурок, подал леди Морвен. Она долго внимательно рассматривала камень, оправу в виде птицы; о чём-то вспоминала. Потом вернула амулет.
— Эльфийская работа. Берилл. Он и в самом деле очень старый.
