— Все это очень интересно, но мы не об этом хотели поговорить, — сказала она.
— Вот как?
— Кстати, — вставил Джош. — Почему ты сначала убегал от нас, а потом перестал?
— Я думал, вам нравится, — удивился Амбер. — Вы ведь поохотиться собрались, разве нет?
— Не совсем, — ответила Дженет.
— Спасать положение мне вообще-то понравилось, — признал Джош.
— Вот видишь! И физические упражнения тебе тоже полезны.
Это подпортило Джошу музыку. Поппи в утешение погладила его по руке.
— Ладно… так как нам конец света остановить? Это ведь из-за тебя происходит?
— Что вы, — искренне обиделся Амбер. — Разумеется, нет.
— Нет? — усомнилась Дженет.
— Конечно. Зачем мне это?
Король и королевы переглянулись. В Дженет словно умерло что-то… ах да. Надежда — так это принято называть.
— Но если это не ты, то как же… — пролепетала Поппи.
Нечеловеческий лик Амбера принял удивленное выражение.
— Остановить это? Откуда же я могу знать! Разве апокалипсис можно остановить в принципе? Это естественное явление и происходит само по себе.
— Значит, ты…
— Получается, что…
Ни Джош, ни Дженет не стали договаривать до конца. Она была так уверена, что Амбер даст им ответ!
Последующее пришло к ней из той же области, откуда последнее время приходили все лучшие импульсы. В голове образовалась мгновенная связь. Послушать Амбера, так он просто мило пошутил, лишив Мартина человечности: ничего другого мне, мол, не оставалось. Но Мартин, лишенный человечности, сделался монстром: он откусил руки Пенни, переломал кости Квентину и вынудил Элис стать ниффином. А еще раньше съел ту девочку в колледже… как же ее.
Дженет выхватила из-за спины топор и обрушила его на голову Амбера. Даже ледяное лезвие прицепить не успела — вмазала прямо стальным топорищем.
— Ай!
Она ударила еще раз, сильнее. У Амбера подкосились передние ноги.
Не врал, выходит, Первейший насчет своего оружия. Им можно уделать бога так, чтобы тот почувствовал. Амбер пытался встать, растерянно тряся мордой, а она била его снова, снова и снова, пока он не свалился без чувств. На прощанье она долбанула еще и по рогу, отбив кусочек.
— Это тебе за все, что ты сделал. И что не сделал.
Ей даже Поппи пронять удалось. Наконец-то.
— Дженет! Ну ты даешь!
— Пусть получает, раз от него никакого проку. — Да и когда еще представится случай бога отколошматить — тем более если он это сполна заслужил. Амбер лежал на боку, высунув толстый язык. — Лох несчастный, — плюнула на него Дженет. — Какой из тебя на хер король.
Двое других, вытаращив глаза, смотрели на бога, лежащего под деревом на вершине одного из Прыщавых Валов.
— И за Элис получи, — добавила Дженет. — И за Пенни.
— Ну да, мы поняли, — сказал Джош.
— Сам напросился — нет, что ли?
— Пойдем отсюда, — сказала Поппи, но уйти сразу не получилось.
Солнце вдали, в проеме Безымянных гор, почти закатилось за горизонт, но задержалось на нем. Нижний край светила сплющился, вокруг заиграли языки пламени и засверкали вспышки, как при бомбардировке. До трех магов докатился рокот, а за ним и вибрация, точно там кто-то работал на шлифовальном станке. С дерева посыпались листья.
— Это еще что за хрень? — выдохнул Джош.
Хотелось бы Дженет не знать ответ, но она его знала.
— Мы опоздали, — сказала она и села на землю, обняв колени. — Это начало конца.
Прошло уже часов двадцать, а Элис все спала.
Спала в кровати Квентина на спине, под тонкой простынкой, с открытым ртом, и ни разу не шелохнулась. Сам Квентин долго боролся со сном, смотрел на нее и слушал, как она дышит. Ее длинные волосы свалялись, кожа была мертвенно-бледной, ногти следовало подстричь, на руке остались синяки после падения на пол, но в остальном все было нормально.
Квентин смотрел и не мог насмотреться. Элис вернулась. Его жизнь начиналась заново. Он не знал, влюблен ли еще в нее, но пребывание в одной комнате с ней наполняло его забытым чувством реальности и полноты жизни. Когда сон все-таки одолел Квентина, его сменили друзья.
Она проснулась в полдень, когда он завтракал внизу, готовясь к очередному дежурству.
— Она сказала, что хочет есть, — объявила Плам.
Квентин оторвался от своих «Чириоз». Элис стояла в голубом халате Плам, самая хрупкая, самая бледная, самая дорогая на свете. Под глазами у нее лежали багровые тени.
Он встал, но не подошел к ней, чтобы не торопить события. Обдумав этот момент заранее, он решил, что суетиться не станет. Элис нужен покой. Сделаем вид, что он ее встречает в аэропорту после долгого и опасного путешествия.
Это оказалось проще, чем он ожидал. Он был просто рад ее видеть. Инструкция для таких встреч еще не написана, но они сами напишут ее. Спешить больше некуда.
— Элис… ты, наверно, проголодалась. Сейчас принесу что-нибудь.
Она, не отвечая, подошла к столу и уставилась на него, точно не зная, для чего служит это сооружение.
Он протянул руку, желая помочь. Элис отпрянула, не желая, чтобы к ней прикасались, и осторожно села на стул. Он пододвинул ей «Чириоз», не помня, любит ли она их. Все равно больше ничего нет. Элис воззрилась на миску с колечками, как на таз с рвотой.
Может, ниффины вообще ничего не едят и это первая ее еда за семь лет, потому что она впервые за семь лет воплотилась. Элис окунула в овсяные кольца ложку и стала жевать, как робот. Все очень старались не смотреть на нее. Она пожевала еще немного — как будто видела на картинках, как это делается, но сама ни разу не пробовала — и все выплюнула.
— Говорила я, что «Хони нат» купить надо, — сказала Плам.
— Дай ей время. Я сбегаю фруктов куплю и хлеба — может, легче пойдет.
— Лучше попить ей дай.
Точно. Квентин налил полулитровый стакан воды. Элис его осушила одним глотком, выпила еще стакан, громко рыгнула и встала.
— Ты в порядке? Почему она ничего не говорит, Квентин?
— Да пошла ты, — сказала хриплым шепотом Элис, опять поднялась наверх и легла в постель.
Квентин, Элиот и Плам втроем сидели на кухне, где во всю мочь гудел холодильник. Пихнешь его, как храпуна, — заткнется на полчаса, потом по новой врубается.
— Она должна что-то съесть. — Квентин то и дело вскакивал — успеет насидеться, когда Элис поправится. — Должна проголодаться хотя бы. Может, мы ее как-то не так собрали, может, у нее печень повреждена?
— А может, она просто человечинки наелась недавно и теперь отсыпается, — предположил Элиот.
Это смешно? Чувство юмора у Квентина притупилось, но Элиот, несмотря на свои шуточки, просидел около Элис не меньше его самого.
