Мисс Оранжевая была поражена тем, как быстро учится ее тело.
До этого Ревизоры учились путем подсчетов. Рано или поздно, все сводилось к цифрам. Если вы знаете все цифры, вы знаете все. Часто «поздно» наступало уж очень поздно, но это не имело значения, потому что для Ревизоров время было просто еще одной числовой характеристикой. Но мозг, несколько фунтов влажной ткани, считал цифры так быстро, что они вовсе переставали быть цифрами. Она изумлялась тому, как просто приказать руке поймать мяч в воздухе, вычисляя будущие траектории руки и мяча и даже не осознавая этого. Казалось, чувства действовали и представляли решение до того, как она успевала об этом подумать.
В данный момент она пыталась объяснить другим Ревизорам, что не кормить слона, когда здесь нет слона, которого нельзя покормить, не было, по сути, невозможным. Мисс Оранжевая была из быстрообучающихся Ревизоров и уже сформировала набор понятий, событий и ситуаций, которые определила для себя как «чертовски глупые». А «чертовски глупым» можно пренебречь. Но у некоторых других с этим обнаружились проблемы.
Услышав грохот лифта, она осеклась посередине речи.
— Кто-то из наших есть наверху? — спросила она.
Ревизоры вокруг нее покачали головами. «ИГНОРИРУЙТЕ ЭТУ НАДПИСЬ» совсем сбила их с толку.
— Тогда, кто-то спускается вниз! — сказала мисс Оранжевая. — Они не нужны! Их надо остановить!
— Нам надо обсудить… — начал один.
— Делайте, что говорю, вы, органические органы!
— Дело в индивидуальности, — сказала Леди ЛеГион, в то время как Сьюзен открыла люк и влезла на крышу.
— Да? — сказала Сьюзен, оглядывая затихший город. — Я думала, у тебя ее нет.
— Теперь и у них она появиться, — сказала Леди ЛеГион, карабкаясь вслед за ней. — А личность определяет себя в характеристиках других личностей.
Сьюзен прошла вдоль парапета, обдумывая это странное утверждение.
— Ты хочешь сказать, будут вспыхивать ссоры? — сказала она.
— Да. Прежде у нас не было эго.
— Ну, ты, кажется, с этим справляешься.
— Только став окончательно и бесповоротно сумасшедшей, — сказала ее светлость.
Сьюзен обернулась. Шляпа и платье Леди ЛеГион совсем истрепались, и блестки сыпались с нее при каждом шаге. Что до ее лица. Изысканная маска, как будто слепленная клоуном из тончайшего фарфора и натянутая поверх черепа. Слепым клоуном. Тем, что носит безразмерные перчатки. В тумане. Леди ЛеГион смотрела ни мир глазами панды, а помада на ее губы завернула лишь по чистой случайности.
— Ты не выглядишь сумасшедшей, — солгала Сьюзен. — Как таковой.
— Спасибо. Но, боюсь, нормальность определяется по большинству. Знаешь ли ты высказывание: «Целое больше, чем сумма его частей»?
— Конечно, — Сьюзен искала крыши, по которым можно было бы спуститься вниз. Ей это не было интересно. Но… оно, кажется, хочет поговорить. Или, вернее, бесцельно поболтать.
— Это неверное утверждение. Это бессмыслица. Но теперь я верю, что это правда.
— Хорошо. Лифт уже должен был спуститься.
Полосы голубого света, словно форель, проскальзывающая в ручей, запрыгали вокруг дверей лифта. Ревизоры сбились в кучу. Они учились. Многие где-то раздобыли оружие. Остальным, по вполне понятным причинам, самым естественным казалось не пытаться заговаривать с теми, кто держит в руках что-либо угрожающее. Это апеллировало прямо к чему-то, обосновавшемуся в затылке.
И тем более неуместным оказалось то, что когда двое из них окрыли двери, за ними обнаружился медленно тающий полу шоколад с вишневым ликером.
Повеяло ароматом.
Выжил только один, а когда поела шоколада мисс Оранжевая, не осталось никого.
— Маленькое жизненное наблюдение, — сказала Сьюзен, стоя на краю музейного парапета. — Обычно, последний кусочек шоколада спрятан в ворохе пустых оберток.
Она нагнулась и взялась за верхушку водосточной трубы.
Она не была уверена в том, как это делается. Если она упадет… а упадет ли она? Для этого нет времени. У нее свое собственное время. Теоретически, если рациональным теориям вообще есть место в таком мире, это значит, что она просто плавно спуститься на пол. Но время проверять подобные концепции наступает только тогда, когда у вас нет другого выбора. Теория была просто идеей, а водосточная труба фактом.
Вокруг ее ладоней замерцало голубое свечение.
— Лобзанг? — тихо произнесла она. — Это ты, ведь так?
Это имя подходит нам, как и любое другое, — донесся до нее тихий вздох.
— Может это и глупый вопрос, но где ты?
Мы просто воспоминание. Сейчас я слаб.
— О, — Сьюзен скользнула чуть ниже.
Но я стану сильнее. Доберитесь до часов.
— Дело в этом? Но мы ничего не сможем сделать!
Времена изменились.
Сьюзен достигла земли. Леди ЛеГион неуклюже опустилась рядом. На ее вечернем платье появилось несколько новых дыр.
— Можно я дам несколько советов насчет стиля? — сказала Сьюзен.
— Я буду рада, — вежливо сказала ее светлость.
— Вишневые панталоны с таким платьем? Не лучшая идея.
— Нет? Они такие яркие и довольно теплые. Что мне следовало выбрать вместо них?
— С таким разрезом? Вообще-то ничего.
— Это приемлемо?
— Э… — Сьюзен некоторое время балансировала на гране открытия сложных тайн дамского белья кому-то, кто и кем-то то не был. — Наверное, пока этого кто-нибудь не обнаружит, да, — сказала она. — Это слишком долго объяснять.
Леди ЛеГион вздохнула.
— Все долго объяснять, — сказала она. — Даже про одежду. Заменители кожи, необходимые чтобы сохранить тепло тела? Так просто. Так просто на словах. Но так много правил и исключений, их просто невозможно понять.
Сьюзен оглядела Брод Вей. Он был битком набит остановившимся транспортом, но нигде не было ни следа Ревизоров.
— Мы встретимся с ними, — громко сказала она.
— Да. Их здесь несколько сотен, — сказала Леди ЛеГион.
— Почему?
— Потому что мы всегда хотели узнать, что значит жить.
— Тогда пойдем на Зефирную Улицу, — сказала Сьюзен.
— А что там?
— Винрич и Бутчер.
— Кто они?
— Думаю, настоящие Гер Винрич и Фрау Бутчер давно умерли. Но магазин по-прежнему процветает, — сказала Сьюзен и бросилась через улицу. — Нам нужна амуниция.
Леди ЛеГион побежала за ней.
— О, они делают шоколад? — сказала она.
— Медведи пукают в лесу? — сказала Сьюзен, и тут же осознала свою ошибку.[16]
Но поздно. Леди ЛеГион на мгновение задумалась.
