— Это самое трудное!
Идя мимо прилавков с кастрюлями, Сьюзен размышляла о том, что, представая перед тобой в таком виде, шоколад теряет часть своей привлекательности. Разница была такой же, как между маленькими кучками пигмента и готовой картиной. Она наша шприц, который, казалось, был создан с целью проведения каких-то сугубо интимных процедур у слонихи, хотя здесь, скорее всего, его использовали для выкладки завитков на конфетах.
Рядом нашелся маленький чан с шоколадным ликером.
Она оглядела подносы с помадкой, марципанами и карамелью. О, а здесь целый стол с яйцами Пряничной Утки. Но они не были лишь пустой скорлупой, подарком для детей, вкусом похожие на картон, о, нет, эти были замысловатым кондитерским эквивалентом дивных драгоценностей.
Краем глаза она заметила движение. Одна из статуй рабочего, склонившаяся над подносом с «Мечты Пралине», медленно двинулась дальше.
В комнату втекало время. Бледно-голубой свет озарял ее.
Она обернулась и увидела висящую рядом с собой фигуру, смутно напоминающую человеческую. Она была безликой и прозрачной как туман, в голове зазвучали ее слова:
Я стал сильнее. Ты мой якорь, моя связь с миром. Знаешь ли ты, как трудно вновь найти это в людях? Приведи меня к часам…
Сьюзен развернулась и сунула шприц в руки исстрадавшейся Миры.
— Держи. И сделай что-нибудь вроде… рогатки. Я хочу, чтобы ты забрала столько шоколадных яиц, сколько сможешь. И крем. И ликер. Ясно? Ты сможешь?
О, боги, выбора у нее не было. Бедняге была необходима хоть какая-то моральная поддержка.
— Пожалуйста, Мира? Какое глупое имя! Тебя ведь не много. Только… ты. Так? Просто будь… собой. Гармония… это хорошее имя.
Обновленная Гармония с перемазанным косметикой лицом подняла на нее глаза.
— Да, это, это хорошее имя…
Сьюзен сгребла столько товара, сколько смогла унести, и, обернувшись на шелест позади, увидела, что Гармония стоит, опираясь рукой на, судя по-всему, прилавок, и держит в руке полный разнообразных сладостей…
…большой малиновый мешок.
— О, хорошо. Разумное использование подручного материала, — слабо сказала Сьюзен. Но тут ее внутренний учитель прервал ее. — Надеюсь, ты взяла достаточно и хватит на всех.
— Ты был первым, — сказал Лю-Цзы. — По существу, ты создал все это. Ты был новатором.
— Это было тогда, — сказал Ронни Соха. — Теперь все изменилось.
— Все не так как раньше, — согласился Лю-Цзы.
— Возьми Смерть, — сказал Ронни Соха. — Впечатляет и, доложу тебе, кто не смотрится хорошо в черном? Но Смерть, так или иначе… Что есть смерть?
— Просто долгий сон, — сказал Лю-Цзы.
— Просто долгий сон, — повторил Ронни Соха. — Что до остальных… Война? Если война это так ужасно, почему люди продолжают этим заниматься?
— Это хобби, — сказал Лю-Цзы. Он принялся скручивать сигарету.
— Хобби, — сказал Ронни Соха. — Ну, а Голод и Чума, ну…
— О них достаточно сказано, — подхватил Лю-Цзы.
— Точно. То есть, голод, это страшно, наверно…
— …для аграрной общины, но ему приходиться мириться с прогрессом, — сказал Лю-Цзы, засовывая самокрутку в рот.
— Верно, — сказал Ронни. — Ему приходиться мириться с прогрессом. Боится ли обычный горожанин голода?
— Нет, он думает, что еда растет в магазинах, — сказал Лю-Цзы. Ему начинало это нравиться. У него был багаж восемьсотлетнего опыта направления мысли властьпридержащих в нужное русло, а ведь почти все они были умными людьми. Он решил немного нажать.
— Огонь, его горожане действительно бояться, — сказал он. — Но это сейчас. Примитивные собиратели считали огонь классной штукой, так? Отгоняет волков. Но если сгорит хижина, ну, дрова и дерн недороги. Но сейчас они живут в перенаселенных деревянных домах, и все готовят у себя на кухнях…
Ронни вспыхнул.
— Огонь? Огонь? Это просто полубожок! Несколько чайных листьев бросили в огонь и вот он бессмертный? И ты считаешь, что обучен и опытен? — искра выпрыгнула из пальцев Ронни и зажгла кончик сигареты. — Что до богов…
— Выскочки, все они, — быстро сказал Лю-Цзы.
— Точно! Люди начали обожествлять их, потому что боялись меня, — сказал Ронни. — Ты знал об этом?
— Нет, правда? — с самым невинным видом поинтересовался Лю-Цзы.
Но Ронни внезапно сдался.
— Конечно, это было давно, — сказал он. — Теперь все по-другому. Я не тот, кем был раньше.
— Нет, нет, конечно же нет, — успокоил его Лю-Цзы. — Это как посмотреть, ведь так? Теперь, положим человек, как это сказать…
— Антропоморфная персонификация, — сказал Ронни Соха. — Но я всегда предпочитал термин «аватар» (т. е. «олицетворение» — прим. пер.).
Лю-Цзы нахмурился.
— Ты много летаешь? — спросил он.
— Я сказал не авиатор.
— Прости. Ну, предположим аватар, благодарю, который спустя некоторое время, скажем тысячу лет, ну, предположим, он хорошенько оглядится и, может, обнаружит, что мир вновь готов к его появлению.
Лю-Цзы подождал.
— Мой аббат говорит, что ты пчелиное колено, — сказал он, чтобы немного усилить эффект.
— Да? — подозрительно спросил Ронни Соха.
— Пчелиное колено, кошачья пижама, собачьи… брови, — закончил Лю-Цзы. — Он написал целые тома свитков о тебе. Говорил, что ты очень важен для понимания того, как работает вселенная.
— Да, но… он только один, — сказал Ронни Соха, с угрюмым отвращением кого-то, кто обнимает жизненные горести людей, как любимую игрушку.
— Технически, да, — сказал Лю-Цзы. — Но он аббат. И мозговитый. Он обдумывает такие большие мысли, что ему обычно требуется еще одна жизнь, чтобы додумать их до конца! Пусть многие крестьяне боятся голода, скажу тебе, но кто-то вроде тебя должен стремится к качеству. Взгляни на город. В старые деньки вместо них были только кучи грязи с названиями вроде Ур, Ух или Угг. Сейчас миллионы людей живут в городах. В очень-очень сложных городах. Только подумай о том, чего они на самом деле боятся. А страх… Ну, страх это вера. Так?
Последовала еще одна длинная пауза.
— Ну, это так, но… — начал Ронни.
— Конечно, они не будут жить в них слишком долго, потому что к тому времени, когда серые люди закончат разрезать их на куски, чтобы посмотреть, как они работают, не останется больше никакой веры.
— Мои клиенты рассчитывают на меня… — пробормотал Ронни Соха.
— Какие клиенты? Это говорит Соха, — сказал Лю-Цзы. — Это не голос Хаоса.
— Ха! — резко сказал Хаос. — Ты не сказал мне, как ты узнал это.
