– Что же теперь будет? – прошептала Фиоре, обращаясь не то к Спящему, не то к самой себе. Будущее казалось туманным, словно воздух над Западным провалом рано поутру.
– Будет новая жизнь, – ответил Теймар. – Или старая, если тебе так больше нравится. Никакой нави. Никакой Черной хозяйки. И, возможно, никакой сонной болезни… но для этого надо поверить, что Спящий говорит правду.
– Я верю, – сказала она. – Давай освободим его!
Грешник хмыкнул.
– Легко! Для этого даже не надо второй раз спускаться в Риаррен. Я дам тебе камешек, на котором нарисую печать, и ты бросишь его в любой колодец. Арейна освободится… вы больше не будете страдать от недостатка воды… как ни крути, это благо!
«Ты бросишь».
– А ты… не вернешься в Эйлам?
Он не ответил, и тогда Фиоре торопливо задала другой вопрос – ей не хотелось молчать, потому что в молчании рождались мысли, которым лучше было бы никогда не появляться на свет. Она попросила:
– Расскажи мне, как появилась навь.
– Было так, – сказал Теймар, словно читая историю из книги. – Одна девочка, переживая смертельную обиду на тех, кого раньше считала добрыми и ласковыми соседями, забралась на чердак. Там в углу много лет стояло забытое всеми большое зеркало… а ведь всем известно, что зеркала опасны. Они отражают не реальный мир, но мир, похожий на него. Спросишь, разве это так важно?
– Важно, если дьюс зеркала силен, – ответила Фиоре и посмотрела на грешника. Его улыбка была спокойной и чуть-чуть ироничной, а золотые глаза блестели, отражая свет солнца. – С помощью рукотворных вещей, обладающих сильными дьюсами, можно творить чудеса.
– Может, ты сама расскажешь, что произошло дальше?
– Нет-нет! – Она рассмеялась. – У тебя очень хорошо получается.
– Ну ладно. Эта девочка… ее имя тебе известно… сняла с зеркала покрывало и, глядя на свое отражение, попыталась понять, что такого ужасного в ее лице, почему люди называли ее чудовищем, тварью и многими другими неприятными словами. Лицо было обычным, вполне человеческим, но наша героиня не успокоилась! Она коснулась поверхности зеркала и обнаружила, что от ее пальцев остался черный след, как если бы они были испачканы в туши.
– И тогда она принялась стирать собственное отражение… – прошептала Фиоре.
…Зеркало помогало ей, и дело спорилось. Мир словно подернулся рябью: где-то в глубине души она понимала, что происходит нечто ужасное, что на волю вот-вот вырвется могучий дух, но бежать к Кьярану не хотелось. Вкрадчивый голос дьюса шептал ей на ухо: «Верно… все правильно… продолжай!» – и Фиоре не хотела останавливаться.
Вскоре ее отражение превратилось в непроницаемо-черный силуэт.
– Меня нет, – сказала она, отступая на шаг, как отступает художник, чтобы окинуть взглядом только что законченное полотно. – Всем будет лучше, если меня не станет.
И в этот миг чей-то незнакомый голос спросил:
«Что мне сделать, чтобы ты не плакала?»
– Кто это был? – спросила она, хватая грешника за руку. – Кто пришел ко мне в тот вечер? В памяти сплошной туман, как будто я пытаюсь вспомнить сон… но это ведь было наяву, так?
Теймар вздохнул, словно сокрушаясь о ее недогадливости.
– Я еще на мосту понял, что ты очень легко засыпаешь. Такое иногда случается…
– Хочешь сказать, у того зеркала я тоже уснула?
– Да. Ты рисовала… то есть стирала свое отражение… но при этом не осознавала, что делаешь. И даже когда появился эйламский дьюс, ты продолжала спать наяву. А он, бедолага, пожалел тебя и спросил…
– Я помню, – перебила Фиоре. – Теперь я все понимаю.
Дьюсы, как сказал не так давно Теймар Парцелл, не умеют лгать и, соответственно, держат слово – поэтому эйламский дьюс, предложив исполнить любое ее желание, вынужден был так и поступить. Он оказался скован печатью собственного обещания.
– Дьюс города когда-то спас тебя от смерти, а в тот вечер и вовсе помог тебе вывернуть реальность наизнанку, – сказал Теймар и отступил, шутливо поднимая руки. – Я постараюсь не обижать девочек, которые водят дружбу с могущественными духами!
Рассмеявшись, она проговорила:
– Полагаю, ты бы и так не стал обижать ни тех, ни других.
– О-о да… – Он взял ее за руку, осторожно провел кончиками пальцев от запястья до локтя, и Фиоре показалось, что мир снова переворачивается, а ее сущность разделяется на Тело, Память и Душу. – Хочешь знать, когда я окончательно удостоверился в правильности своей догадки? В пустыне, когда ты сидела на камне и плакала. Я увидел, что в нави у тебя глубокие шрамы на левой руке.
Она опустила взгляд, словно желая проверить его слова.
– А наяву – на правой, – договорил грешник. – В нави я имел дело с отражением, поэтому оно и не менялось. Настоящая ты была одновременно далеко и близко – в черном платье, в маске и перчатках, безжалостная, прекрасная и напрочь лишенная как воспоминаний, так и чувств.
– Отражение хранило мою память, – сказала Фиоре. – Но не было мной?
– Одной памяти недостаточно, чтобы быть человеком, – ответил Теймар. – Впрочем, как и одной души. – Помедлив, он прибавил: – У тебя, кстати, их теперь две.
Она хотела спросить, что это значит, но вырвался совсем другой вопрос:
– А у тебя?
В его смехе послышалось знакомое эхо.
– Знаешь, – сказал золотоглазый, перестав смеяться, – мы совсем забыли про Ньягу. Я же обещал ему снять печать! Скажу тебе по секрету, вместе с ней сойдут и остальные печати, поэтому эйламцам придется строить новый мост.
– И что же? – растерялась Фиоре. – Ты собираешься поручить это мне?
– Еще чего! – Теймар сердито фыркнул в ответ. – Это тебе не навьи фокусы, тут тонкая работа… хм… видимо, придется все делать самому.
Она улыбнулась, догадавшись, какими будут его следующие слова:
– Не знаешь, кто из горожан мог бы приютить меня на несколько дней? За плату, естественно…
Грешник – человек, нарушивший одну из главных заповедей обитаемого мира: «Не искажай свою природу». В человеческом теле грешника обитает дьюс, который продлевает жизнь своему хозяину и дарует ему нечеловеческие способности. Подселение дьюса может произвести только очень умелый и сильный печатник, и все равно в девяти случаях из десяти оно приводит к безумию или смерти в страшных муках. Обязательным условием является также жертва – добровольный отказ от какой-либо части собственного тела. Тех, кто после этого выжил и сохранил рассудок, люди презирают и боятся: поскольку бытует мнение, что дьюс медленно, но верно пожирает душу своего хозяина, которая вследствие этого попадает не в Потусторонние земли, где Создатель должен определить ее посмертную участь согласно прожитой жизни, а в Обитель хаоса – место обитания невоплощенных дьюсов.
