Он не заметил, как ушла за горы луна. Он не понял, когда возникла музыка. Просто в предрассветном сумраке он сидел и слушал мелодию, приблудившуюся сюда неизвестно откуда. Раньше тут таких не звучало. А потом заалели вершины гор, окрасилось розовым небо. Пора было уходить. Далк стукнул по стене изо всех сил, не со злостью или досадой, а как стучит в запертую дверь пустого дома незваный гость. Стена неожиданно дрогнула, отзываясь на его стук. Он испуганно погладил место удара, будто успокаивая огромного зверя. Раздалось звяканье. На мостовой под ногами Далк увидел слегка ржавый ключик. Он подобрал его, и, поклонившись Башне, двинулся в сторону дома. Ключик был его ответом, только вот он не понимал, что же ему ответили. Глухой, слепой, бесполезный… Не жрец, не боец, не мастер…
Они встретились с Юнкой, как условились, на тихой улочке за малышатней. Юнка с утра успела оттащить свой мешок в Караванный тоннель, и теперь поспешно нацепила Далков. Со стороны кто глянет: Далк провожает подружку, которая отправляется в дружину. Далк налегке, без плаща, одет не в дорожное. Встреченные знакомые запомнят это, и стражники у тоннеля тоже. Он даже выйдет назад, и помашет ей рукой. А потом знакомыми штреками догонит ее еще до первого моста. Лишь бы его не перехватили в самом начале.
Юнка не спрашивала у него про Башню, но он сам показал ей ключик.
— Я видела такие, — наморщила лоб гномишка. — В госпитале такими шкафчики закрывают.
— Какие шкафчики?
— Любые. С одеждой, с лекарствами, с эликсирами, с бинтами. Просто я маленькая часто играла связкой таких ключей, когда… ну ты знаешь.
— Когда там бывала. Что же это значит? Что я заболею? Или что я уже болен? Ключ — госпиталь. Бинты, эликсиры… Мне надо было остаться и учиться лечить душевнобольных, как хотела Зилона?
— По-моему, это значит, что нужно пойти и открыть этот самый шкафчик. Видишь, на нем символы выбиты: камень — стрела — ветка. Надо найти шкафчик с такими же и открыть.
— Прямо так пойти в госпиталь и открыть? — усомнился Далк.
— Ты там не был никогда, что ли?
— Зилона таскала, но только в свой кабинет.
— А я там все закоулки знаю! — усмехнулась Юнка. — Давай прямо сейчас сбегаем!
— А вещи, а наш план с твоими проводами?
— Придумаем повод. Например, я бинтов на дорогу поклянчу. Давай быстрее, тут ходу всего ничего!
— Ну, ладно, давай попробуем. Хотя мне кажется, ключ потеряли давно, и в шкафчике уже сменили замок.
— Да там этих шкафчиков тысячи! Скорее всего, никто и не заметил, что ключ пропал. Жрецы думают, что заперли его больные, больные — что это сделали санитары, санитары уверены, что шкафчик заняли уборщики.
Как с той книжкой, которая полгода лежала в вашем классе на подоконнике, и вы думали, что это книга учителя, а учитель — что это чей-то учебник, а потом оказалось, что книгу забыл мастер-стеклодув, который приходил к вам, рассказывать про свой Цех! — она смеялась и прыгала, как маленькая.
Далк постарался не хмуриться. Во-первых, его до сих пор пугает все такое детское в Юнке, а ну как залепечет опять! А во-вторых, эта история с книгой… она и тогда напомнила ему что-то, но что?
К госпиталю они подошли с заднего входа. Никто его, разумеется, не охранял. Беспрепятственно они проникли в длинный коридор, и Юнка начала осматривать все шкафчики подряд. Наконец, что-то уяснив насчет их расположения, она потащила Далка в другое крыло. Там они безо всяких приключений отыскали нужный шкафчик. Даже не интересно. Разве так приходят знаки от богов? Сейчас они откроют его, и обнаружат чьи-то штаны или кипу бинтов.
— Давай, давай! — подзуживала его шепотом Юнка. — Открывай скорее, что ты копаешься, это тебе не сундук-притвора, не укусит!
Далк повернул ключ и распахнул дверку. Там действительно лежали вещи, упакованные небрежно в коробку. На деревянной крышке детским почерком было накорябано: "Далокус, обвал, приняла Марита". У Юнки прервалось дыхание. Далк вынул коробку из шкафа и торопливо откинул крышку. Под ней обнаружились какие-то смятые тряпки, что-то тускло блеснуло.
— Давай уйдем отсюда, — сдавленно попросил Далк.
Он, конечно, не помнил, как их доставили в госпиталь, но свой «орешек» на кожаном ремешке узнал сразу. Необработанный алмаз, который многие мальчишки-гномы таскали с собой, чтобы «резать все как масло». На самом деле мало кому пригождался похожий на бросовую стекляшку камешек, и «орешки» переходили от старших к младшим. Самому Далку «орешек» повесила на шею соседка-выпускница. В тот день она уезжала в Аден, а он, важный, шел впервые на ученические работы. Повесила, взъерошила волосы и убежала к Караванному тоннелю…
На лавочке сбоку от госпиталя, они открыли коробку второй раз. Там обнаружились: упомянутый «орешек», странная треснувшая дудочка, ленточка с вышитыми рунами, красивый кулон, к которому были примотаны бинтом какие-то клочки, растрепаная магическая книжка и когда-то белый наголовный платок.
— Это мое! — уверенно вынула Юнка из коробки дудочку. — Мне это папа подарил когда-то. Я думала, что это просто игрушка, ну, для красоты. Но он рассказывал, что это флейта, уцелевшая после гибели драконенка. Это очень редко бывает, чтобы дракончик погиб, а флейта уцелела. Папа говорил, что в таких случаях его можно как-то оживить, только он не знал, как. Я в детстве, ну, в малышатне, часто дула в нее, но ничего не происходило. Тогда я придумала, что мой дракончик невидимый… — она покрутила головой, и машинально дунула в дудочку. Надтреснутый музыкальный шелест пролетел по переулку.
— А «орешек» этот мой, я его из тысячи узнал бы. Ну а все остальное? — спросил Далк.
— Не знаю, — пожала плечами Юнка. — Ничего моего тут больше нет. Правда, вот такая ленточка у меня тоже была, ее многие девчонки носят. Там зашифрованное имя. Ну, глупости всякие, сейчас даже смешно вспоминать! На каждую букву своего имени надо найти эльфийское слово, и все это написать рунами, а потом вышить. Чем удачнее слова подберешь, тем сильнее талисман. Лучше всего, если целая фраза получится.
— И что у тебя получилось? — подмигнул ей Далк.
— Юния: юность, надежда и ярость. Глупо, я же говорю! У нас одна гномишка вышила свое имя Ясма: "Я Стану Мастером Аружия". Так смешно!
— А что это за имя? — спросил он без интереса, откладывая ленточку в сторону.
— Ну… я не могу при талисмане это сказать. Потом, ладно?
— Это же глупости?
— Ну и глупости, а все-таки мало ли. Читать чужую ленточку, когда она рядом, плохая примета. Можно про нее рассказать, потом, когда она будет далеко от тебя.
— А вдруг твоя Ясма живет в соседнем доме? — сделал страшные глаза Далк.
