Далк рубил монстров с острым ощущением своей извечной неправильности. Притворяться девчонкой оказалось несложно, главное было — молчать побольше, потому что у него как раз стал ломаться голос. В крайнем случае он отвечал сиплым шепотом, а Юнка говорила собеседникам, что ее подруга немного простыла. Но он так и не проникся восторгом Юнки, когда та, наконец, научилась применять «Грабельки», и они чуть не поругались из-за этого. Даже ушли спать в разные гостевые дома.
Сам он применил знаменитое гномское заклинание только один раз. В момент, когда разноцветные искры взвились над его головой, и магическая энергия хлынула сквозь него вперед, в меч, и дальше — в равнодушного орка, на Далка накатила такая тошнота и тоска, что он больше не смог охотиться в тот день.
Он забрался высоко на заснеженные отроги гор, и, глядя оттуда на серый ледяной океан, раз за разом пытался воспроизвести защитку «Поцелуй Евы». Он ждал нового потока магии, восторга, легкой отдачи куда-то в подреберье, сбивающей дыхание, но такой приятной. Но ничего не произошло и на этот раз.
Он сам себе напоминал жирного домашнего гуся, который раз за разом пытается взлететь, заслышав клики пролетающей стаи диких собратьев, но тяжело плюхается на навозную кучу, молотя обрезанными крылышками. Его Хранитель Душ что-то перепутал, поместив его в тело гнома. Или жестоко пошутил.
Всякий раз, когда они встречали в лесу боевого мага или целителя, у Далка сжималось сердце, и он делался мрачным, доводя Юнку до белого каления.
Как-то раз, с трудом избегнув малой смерти, они вспомнили про магическое место, открытое им Крошилой. До туда было довольно далеко, но они уже научились придерживаться безопасности дорог. Конечно, им могло не посчастливиться наткнуться на забравшегося дальше других озлобленного монстра. К тому же, Юнка начала избегать упоминания магии в разговорах и, кажется, охотно отложила бы экспедицию навсегда. Но все же он уговорил ее рискнуть.
Дорога вела их мимо медведей, големов, пум и пауков, дальше и дальше. Нужно было дойти до самого ее конца. Увидев шатровые ели, вставшие поперек тропы, Далк сжал голову руками:
— И тут я тоже был, Юнка!
— Ну, был, давно когда-то. Мало ли!
— Я шел тут один, я искал путь наверх, на холмы, и нашел его чуть подальше. Там, где проходит караванный мост.
— Может, ты убежал от своих? Заблудился?
— И родители никогда не упоминали про это?
— А что? Напугались и не любили вспоминать этот случай.
— Не знаю. Не похоже.
— Ладно, давай разберемся с Крошилиной магией. Еду-питье мы взяли, а интересно, зачем? Жертву приносить, что ли?
— Юнка, ну ты прям как ползунок! Два и два сложить не можешь!
— Я не могу? Это ты не можешь! У тебя как ни складывай, всегда четыре, как у человека какого! А где налоги, проценты, надбавочная стоимость, чаевые, да просто смекалка где?
— Ох! Ну подумай сама: там нас вылечат и при этом надо взять еды. Значит что?
— Что?
— Значит там сидит кто-то, кто лечит и ест эту еду.
— Монстр?
— Скорее всего, маг.
— А что он тут делает?
— Спроси у него сама, ладно?
— Ну, ты как думаешь?
— Да что угодно. Медитирует. Ищет волшебные камни. Скрывается от мести. Плетет заговор. Тренируется. Прячется от жены.
— Чего это магу жены бояться?
— А если она тоже маг? Да покруче?
С такой болтовней они пролезли между елей и подобрались к небольшой пещерке на склоне горы. Туда не вело ни одного следа.
— Там точно кто-то есть? — совсем в ухо прошептала Далку Юнка.
— Сейчас узнаем, — ответил он и начал карабкаться ко входу.
Пешера была сухая и теплая, из тех, куда пробивается подземный жар. Но выглядела она совершенно необитаемой. Далк покосился на свой браслет: пока искали это место, здоровье незаметно восстановилось. Неловко как-то. Но все-таки крикнул в глубину прохода:
— Нам требуется целитель! Нужен целитель!
Эхо отозвалось и замолкло вдали. Ни вздоха, ни шороха. Похоже, информация Крошилы устарела. Или он его не так понял? Может, здесь просто какой-то лечебный источник, в котором нужно пролежать несколько часов? А еда? Пролежать несколько суток? Не слишком удобный способ, правда, тогда выходит экономия на эликсирах, но огромный проигрыш во времени.
— Я ничего не слышу! — наклонив голову набок, прошептала Юнка.
— Пойдем отсюда! — она потянула его к выходу.
— Нет, погоди. Если бы ты тут жила, ты что, торчала бы у входа, ожидая визита шалого убийцы или озлобленного паука? Давай пройдем вглубь.
— Тут темно, это природная пещера. А мы не взяли факелы.
— Пойдем недалеко, покуда нам будет хватать света от входа.
— Ну ладно, — в ее голосе было сомнение, недовольство, испуг.
Они довольно уверенно двинулись вглубь. Здесь света для гнома было достаточно, они даже различали мусор на полу.
— Смотри, сколько прутьев! — указала Юнка. — Скорее всего, тут просто гнездо летучих мышей, они вечно волокут к себе хворост!
— Да, странно. Не думаю, что маг стал бы жечь тут костер, а уж если он знаком с Крошилой, то у него точно должны быть негасимые угли. Такой ерунды у старика полно.
— Угли? — Юнка потянула носом. — Правда, пахнет углями, — в ее голосе было откровенное разочарование.
— Простите за вторжение! — снова обратился в темноту Далк. — Нас направил к вам почтенный Кариш. Он сказал, что вы, может быть, согласитесь нам помочь!
— Мы просто новобранцы, которым часто требуется целитель. Но если мы нарушаем ваш покой, то мы только оставим вам провизию и уйдем. — добавила Юнка.
— Проходите, я сейчас зажгу лампу! — прошелестело в ответ из бокового прохода.
Неровный желтый свет сперва показался гномам ослепительным. Они стояли в двух шагах от занавешеного толстой шкурой неизвестного зверя проема, в котором виднелся силуэт человека, откинувшего край этой шкуры.
— Спасибо! — склонил голову Далк, и они двинулись в проход.
За занавесом оказалось довольно обжитое помещение, обставленное с гномской основательностью. Помимо занавеса, проем мог прикрываться довольно массивной дверью с парой литых засовов, сейчас распахнутой. Все щели и неровности вокруг двери были умело заделаны. Воздух был свежий, что говорило о налаженой вентиляции.
В помещении, которое язык не поворачивался назвать пещерой, стояла добротная, хотя и не новая гномская мебель, стены покрывали ковры, довольно потертые, но подобранные по узору. В удобном очаге действительно лежала приличная кучка негасимых углей, над ним была сделана опускающаяся решетка для готовки, висели на крючках разномастные котелки и кастрюли. Возле очага все еще покачивалось кресло-качалка с незаконченным вязанием на сиденье.
