Сначала они восприняли в штыки то, что я намерен тратить эти деньги на крестьян и провинции, но когда убедились, что к их личным средствам я не имею никаких притязаний, расслабились. Надменная улыбка Сакернавена явно говорила: "Если мальчик хочет поиграть в главу государства, пусть играет". Для меня это вовсе не было игрой, но подобная позиция министров более чем устраивала. Пусть думают, что хотят, только не вставляют мне палки в колеса.
В конце Совета мы решили, что необходимо посетить все провинции и своими глазами оценить их состояние, а не полагаться на отчеты наместников. Никто из министров не выразил желания самому выехать за пределы Столичного Округа, но и мне не препятствовали. Высказался единственный министр торговли Шааген, изначально относящийся лояльно к моим выходкам, и посоветовал на этот раз взять с собой внушительный отряд для сопровождения. С этим поспорить было трудно, да я и не пытался, признав разумность такого предложения. Я и сам планировал на этот раз взять с собой не меньше тридцати человек, чтобы не повторять историю с Багряной Караденой, но то, что подобная идея исходила от одного их министров, было мне только на руку.
Когда мы с Реем последними покинули Зал Советов, уже стемнело.
- Не ожидал, что ты возьмешься за дело с таким рвением, - прокомментировал он сегодняшний Совет. - И тем более не подозревал, что министры не отправят меня в цепях в темницу, стоит мне заявиться в их общество.
- Просто они, наконец, поняли, что шутить я не намерен, - отозвался я. - И я не намерен на самом деле.
- Думаю, это многие поняли по той казни, - согласился Рей.
Да уж, воспоминание о людях в белой одежде на помосте преследовало меня целый день.
- Ах, вот еще, совсем забыл, - спохватился я и вытащил из-за пазухи бумагу, - оформили утром, все министры подписали, людям уже было объявлено, теперь висит на площади, на доске объявлений.
- Что это? - Рейнел нахмурился, но взял у меня указ.
Мне было известно, что он ничего не знал, потому что после обеда мы оба не покидали дворец. По мере прочтения, его лицо бледнело, а брови поднимались все выше.
- Не верю, что ты это сделал, - прошептал друг, наконец.
Я только пожал плечами.
- Я должен был сделать это еще очень давно, если бы не боялся министров до дрожи в коленках.
Рей, все еще не веря, еще раз перечитал указ, в котором говорилось, что Кэред Гердер был несправедливо обвинен в измене, и с него посмертно снимаются все обвинения, а всех, кто будет и впредь пятнать его имя, ждет обвинение в клевете и наказание по всей строгости.
- Ты не обязан был этого делать, - смущенно пробормотал Рейнел.
Я потерял слишком много времени, бездействуя, как раз оправдывая себя тем, что это не мой мир и не мое королевство, и я никому ничего не должен.
Я покачал головой.
- Нет, Рей, обязан.
Друг смотрел на меня еще некоторое время, словно пытаясь разглядеть произошедшие во мне изменения, потом свернул бумагу и прижал к груди на уровне сердца.
- Спасибо, - коротко, но с чувством произнес он.
- Твоему отцу спасибо за все, что он делал для Карадены, - ответил я.
***
- Добрый вечер!
- Ваше высочество! - Мартьяна вышивала, когда я вошел, и торопливо вскочила, отложив пяльцы. - Прошу прощения, я не ожидала вас увидеть на ночь глядя.
- Все нормально, - заверил я. - Просто вдруг захотелось его навестить. Не оставите нас?
Сиделка уже привыкла к моей странной для принца вежливости, и давно ничему не удивлялась.
- Конечно, ваше высочество, - торопливо ответила она. - Мне все равно уже пора уходить на ночь.
Я кивнул, отходя в сторону от двери, чтобы пропустить ее.
- Если я вам понадоблюсь, я в своей комнате, пошлете пажа, и я немедленно поднимусь.
- Спасибо, - я покачал головой. - Мне ничего не понадобится, - я с грустью посмотрел на умиротворенное лицо короля, - он ведь все равно внезапно не очнется.
Лицо Мартьяны тоже сделалось печальным.
- К сожалению, - согласилась она. - Но господин Мельвидор заходил на днях, сказал, что магическая поддержка требуется уже значительно меньше, чем раньше, организм его величества справляется почти самостоятельно.
Этого я не знал. По правде говоря, я думал, что королю становится только хуже день ото дня.
- Это отличная новость! Почему Мел мне ничего не сказал?
- Потому что господин Мельвидор считает, что этих улучшений недостаточно, чтобы его величество очнулся, - ответила Мартьяна, помолчала мгновение и добавила: - Когда-либо.
- Понятно, - я поджал губы. А я уж было подумал...
- Спокойной ночи, ваше высочество, - сказала женщина. - В любом случае, я тоже уверена, что для его величества очень важно, что вы не забываете его и регулярно приходите его навестить.
Я уже давно не знал, для кого это важно: для меня или для короля, который навряд ли что-то слышал и чувствовал. Но приходить в его покои время от времени стало для меня традицией.
- До свидания, Мартьяна, - попрощался я, и сиделка вышла, притворив за собой дверь.
Мы остались одни. Или я остался один. Кто знает, жива ли еще личность в этом спящем теле? Но мне все еще хотелось в это верить.
Я прошелся по комнате и сел на стул, который недавно покинула Мартьяна. Хорошая женщина, замечательная сиделка. Если я и принял какие-то правильные решения в первое время, когда попал сюда, так это по поводу содержания короля.
- Привет, - поздоровался я уже непосредственно с Лергиусом. Так я начинал каждый раз, когда приходил сюда. - Знаешь, дела понемногу налаживаются. Мы предотвратили отделение Багряной Карадены, теперь там новый наместник, хороший человек, преданный, искренне любящий свою Родину. Скоро я планирую посетить оставшиеся семь провинций, так что просыпайся, к твоему пробуждению я кое-что успею исправить. То, что натворил я, и не я... Просыпайся, королевству нужна твердая рука, и я не знаю, насколько тверда может быть моя, чтобы не развалить все окончательно. Сегодня сделал важное дело: официально обелил имя твоего друга Кэреда Гердера. Сначала я думал, что это будет важно для Рея, а потом понял, что для меня это тоже очень много значит. Мне жаль, что я не успел с ним познакомиться, но его сын очень мне помогает. Когда очнешься, ты тоже его полюбишь. Просыпайся, мы все ждем тебя. Трон твой, и ты должен занять его. Я хожу с министрами по очень тонкому льду, я выиграл этот раунд, но никто не знает, что дальше предпримут они: будут и дальше подчиняться мне или предпримут контрмеры, - я вздохнул. - Я ведь даже Рейнелу в этом не признаюсь, но я ужасно боюсь того, что будет дальше. Скольких еще мне придется казнить, чтобы утвердить свою власть? А сколько людей умрут за меня, как несчастный Ларс?.. - странно, я совсем не знал этого парня, все, что известно о нем, это то, что он был похож на эльфа и среди его предков были маги. Но его смерть что-то изменила во мне, стала символом чего-то, чему я пока не нашел названия. - Одобрил бы ты ту казнь? Ведь и министры, и Рей говорили одно и тоже: я мог привести приговор в исполнение тише и менее унизительно, казнив виновных еще в провинции. Но нет, я продлил и свою агонию и осужденных, приволочив их сюда, обставив все с максимальной помпезностью, лишив даже последнего слова. А больше всего я сам себе отвратителен тем, что ни о чем не жалею, и, повторись эта история, я поступил бы так же... Знаешь, я никогда не думал, что могу убить человека, варварство, жестокость, я не такой... А на деле оказалось, что очень даже могу. Ровный голос, росчерк пера, а потом один взмах руки - и дюжина человек простилась с жизнью... - я замолчал надолго, прежде чем задал главный вопрос: - Кем я стал? - я не знал, кто мог мне на него ответить: я сам, король, судьба? Но после истории с Багряной Караденой и заговором Эрвина я точно стал кем-то другим, во всяком случае, не тем, кем раньше сам себя считал. - Просыпайся, - я коснулся руки короля и встал. - Ты только обязательно просыпайся, - и вышел из комнаты.
