***
- Привет.
Эйнира удивленно вскинула брови, увидев меня на пороге.
- Привет, - несмотря на удивление, ее улыбка была теплой. - Не ожидала тебя на ночь глядя, - сказала она точь-в-точь как Мартьяна час назад.
Я виновато развел руками.
- Сегодня никто почему-то не ожидает меня увидеть.
Эйнира шире распахнула дверь.
- Зайдешь?
Я хотел зайти, но точно не хотел, чтобы в итоге наши с ней отношения состояли из постели и только.
- Может быть, погуляем? - предложил я. - Твои метательные ножи еще у тебя?
Эйнира весело прищурилась:
- Не ты ли обещал ко мне не приближаться, когда они у меня в руках?
- Если не торчат из меня, то все нормально, - заверил я, потом подошел ближе и поцеловал, не страстно, на что-то намекая, а нежно чуть коснувшись губ. - Пойдем?
Ее улыбка стала шире, значит, я действовал правильно.
Я никогда не ухаживал за девушкой. Должен признать, что в школе я нравился девчонкам гораздо больше, чем они мне. Наверное, все дело в том, что образ хулигана в таком возрасте всегда более притягателен, чем хорошего мальчика.
Никогда не ухаживал и, по сути, понятия не имел, как это делается. Цветы? Подарки? Это казалось мне смешным и нелепым. Я принц, она моя жена. Прислать ей цветы, вырванные слугами в нашем же саду? Или пойти и демонстративно нарвать букет самому? Очень смешно. Какое это отношение будет иметь к моим чувствам и тому, что я хочу проводить с ней время, а не всучить что-то, чтобы откупиться?
Эйнира вышла из комнаты с поясом с ножами в руках.
- Держи, - отдала она его мне и снова скрылась в комнате, - я только плащ накину!
А я стоял на пороге и улыбался, как полный идиот.
11 глава
Через неделю мы с Реем отбыли в Изумрудную Карадену с отрядом, состоящим из трех десятков человек.
Эйнира расстроилась из-за моего отъезда, что меня эгоистично порадовало, и просила быть осторожнее. Министры, как мне показалось, перекрестились с облегчением, что хотя бы некоторое время не увидят мою обнаглевшую персону. Мел и Леонер засыпали меня своими обычными наставлениями и предостережениями, но в целом мою политику они одобряли, монах обещал снова послать гонца с письмом о поддержке в случае необходимости к представителю церкви в Изумрудной Карадене. Мел, в свою очередь, сказал, что я могу, как и в прошлый раз, давать обещания магам от его имени.
- Знаете, - признал я, - для меня очень важно, что мы покончили со всеми конфликтами. И я рад, что вы на моей стороне.
- Ты очень вырос за короткий срок, мой мальчик, - сказал мне Мельвидор и почему-то погрустнел, словно вспомнил о чем-то неприятном.
Леонер тоже это заметил и беспардонно толкнул друга локтем в бок.
- Нечего печалиться, - заявил он. - Дела идут хорошо и будут идти еще лучше.
На этом и распрощались. Нас ждала долгая дорога, и никто не знал, что она нам принесет.
***
Всевозможные разборки с провинциями заняли больше полугода. Мы уезжали и возвращались. По сравнению с Багряной Караденой, в остальных все было более или менее спокойно. Однако везде наблюдался упадок, а в Янтарной провинции все чаще появлялись шпионы Союза Правобережья, что рано или поздно обещало вылиться в вооруженный конфликт. Пока же правобережский император заверял в своем дружественном настрое и на все претензии заявлял, что пойманные шпионы самовольно отправились на территорию Карадены, и он к этому отношения не имеет.
В Пурпурную Карадену с нами даже отправился министр торговли Шааген. Убедившись, наконец, что мои намерения вполне серьезны, а действия на самом деле идут на пользу королевству, Шааген целиком и полностью стал поддерживать нововведения. Его помощь была своевременна и на самом деле неоценима. Благодаря ему провинция заключила договоры с ближайшими соседями о поставках товара, наместник же, и раньше относящийся к нам с уважением и почтением, положенным по статусу, после нашего визита заверил меня в безграничной преданности.
Не везде наши визиты сопровождались новыми договорами и радостными встречами и прощаниями. В Лазурной Карадене был раскрыт очередной заговор против королевской власти. Но на этот раз наместник не имел к повстанцам ни малейшего отношения, и именно он помог в разоблачении. Зачинщики были осуждены и повешены, но на месте и без особой шумихи.
Я лично подписал приговоры и вполне стойко перенес процесс казни. Наверное, человек может привыкнуть ко всему, даже к смерти. Я старался не думать только об одном: что бы сказала моя мама, увидев меня таким. Но я также знал, что никогда этого не узнаю, потому что навечно отрезан от нее границей между мирами. Теперь я принадлежал Карадене, именно так, не королевство мне, а я ему. А потому ничье осуждение моих личностных качеств не имело значения.
Наступило лето, и можно было заключить, что нас полугодовой рейд по провинциям окончен. Теперь нужно было переждать некоторое время, чтобы плоды наших визитов проявились, и можно было бы судить о результатах.
Кроме того я произвел реструктуризацию ведомства министра Корвеца, отвечающего за связь между провинциями. После долгих разговоров с Мельвидором, а потом и другими его собратьями по ремеслу, на службу королевству поступили маги, с помощью которых можно было обмениваться сообщениями между провинциями со скоростью телефонной связи. Правда, это требовало от мага больших затрат энергии, и разговор мог быть только коротким, но это уже стало значительным прогрессом. В каждой провинции был назначен ответственный маг, который должен был быть на связи круглые сутки в случае необходимости и непредвиденных обстоятельств. В Столичном Округе таким человеком стал Мельвидор, не пожелавший никому передавать столь важную миссию. В Багряной Карадене, естественно Дарис, продолжающий помогать моему делу и поддержавший реформу "Сообщений между провинциями".
И вот мы вернулись домой, уже не на несколько дней, как это случалось несколько раз за эти полгода, а надолго. Пока что я планировал вплотную заняться Столичным Округом и его крестьянами. Хотя в последнее время министры по моему настоянию и уменьшили поборы с поселений, прогресса в них не было, крестьяне не голодали, но и не имели денег. Этому вопросу следовало уделить внимания, подумать и поговорить со знающими людьми. Я мог придать ускорения, мог подписать приказ, мог настоять, но я пока слишком плохо разбирался в крестьянской жизни, и вполне отдавал себе в этом отчет. А потому я планировал загрузить этой проблемой министра Ингера, отвечающего за сельское хозяйство, а потом все тщательно проконтролировать. Ингер, как и Шааген, был в моем коротком списке "хороших" министров, против меня он активно никогда не выступал, все распоряжения выполнял без препинаний, а потому я надеялся, что мы найдем с ним общий язык в вопросе о Столичном поселении и условиях жизни там.
