Ближе стало понятно, чем они заняты. Компания ладила воздушного змея из папира и тонких, связанных между собой палочек. Змей выходил нарядным. Ребятня в несколько рук раскрашивала плоскость. Все, конечно, перемазались, только старик сидел в ослепительно чистой, до пят, рубахе. Складки одеяния живописно спадали к полу. В нем одновременно было нечто апокрифическое и гротескное - микст из былинного волхва и римлянина времен упадка.
Ребятишки заканчивали раскраску. Старик отдавал последние распоряжения. Когда подошли визитеры, он только мельком глянул в их сторону. Сейчас проводит детей и займется гостями. На столе, к немалому удивлению Ильи, лежал рукописный труд, не иначе, самим стариком сотворенный. Рядом - чернильница и ручка-калям.
Наконец старик поднялся, согнал детей в кучку, вручил старшему готового змея и велел:
- Бегите, запускайте своего дракона, а мне недосуг.
Морщины разбежались лучиками. Он вприщур полюбовался на ватагу разновозрастных, загорелых ребятишек. Те не заставили повторять приказ дважды, кучей прокатились по коридору и канули в раскрытую дверь.
Илья улыбнулся такой идиллии, а когда обернулся, нелепая мина так и осталась на лице. В руках старца, неизвестно откуда, появились топорик и стилет. Лицо стало похоже на оскаленную волчью морду.
- Не шевелитесь! - приказал надтреснутый, но властный голос.
Была охота! Двойное лезвие лабриса и грань стилета отливали до боли знакомой зеленью. Крюк в руках Совы выглядел, конечно, посолиднее, но и этих "игрушек" хватит с лихвой. Старик уже примеривался ударить, когда заговорил Сергей:
- Ты Клавдий?
- Кто послал? - вместо ответа процедил тот.
- Мы за советом, - Углов шевельнулся. Старик среагировал мгновенно. Сделал выпад, едва не зацепив человека.
- Кто послал? Отвечайте, или умертвлю без покаяния.
- Охренел, дед?! - Сергей бравировал, но шевелиться не смел. Одно касание, и останется от вас г-н Углов мерзкий слизистый комок. От г-на Донковича, между прочим, тоже. И никто не догадается, куда подевались, приговоренные к Раю, преступники.
- Нас осудили в городе. Мы тут недавно, - осторожно вступил в разговор Илья. - Но мы хотим уйти назад. Нас никто не посылал специально.
- Врете, - Клавдий буравил их глазками. - Верхушка решила меня и тут достать?
Нечем больше развлекаться? Всех женщин перевели? Не на того напали! Я вас давно жду, и как видите, не с пустыми руками. Знаете, что это такое? Вижу, знаете. И следа никто не найдет.
Дед на мгновение остановился. Тирада требовала большого количества воздуха, но старческие легкие вдыхали его с трудом. От волнения он прихватил лишнюю порцию и чуть не раскашлялся, икнул, превозмог и опять уставился на друзей.
- Мы только поговорить хотели, - вновь начал Илья. Ему не верили. Лицо Клавдия сейчас походило на древнюю маску гнева. Он уже все решил, не хватало формального повода, чтобы прикончить обоих.
Когда за спиной раздались неторопливые шаги, Илья весь сжался, предвидя скорый непонятный, но, надо полагать, мучительный конец. Дедок двинул одновременно обеими руками, - Сергей и Илья стояли недалеко друг от друга, вполне мог достать, - но остановился на середине движения и замер как муха в янтаре. Больше того, некая сила двинула его к самой стенке. По судорожным движениям деда, Илья сообразил, тот хочет вырваться из невидимого капкана, и не может.
Руслан остановился между Сергеем и Ильей. Развернутые к стене ладони, удерживали кровожадного Клавдия. Такой трюк они уже видели на очистных. Только тогда было заметно, что его сил катастрофически не хватает. Сейчас он держал человека без видимого усилия. Они отважились пошевелиться.
- Вовремя, ты, - Сергей на всякий случай отошел к самому устью комнатки.
Зловредный старикашка, если и вырвется, не достанет. Илья последовал его примеру.
Руслан тоже чуть отступил и, кажется, ослабил хватку. Клавдий качнулся, топорик выпал из руки. Ладно, хоть не задел владельца.
- Зачем ты им угрожал? - тихо спросил Руслан.
- Они… Они… Они пришли из Дита.
- Я тоже. Нас всех осудили. Нет. Не так. Я пошел добровольно.
- Значит, убить меня должен ты? - Клавдий теперь походил на рваную куклу. Стилет болтался в руке как пришитый.
- Ты бы ножиком не размахивал, - посоветовал Сергей. - Спрячь, еще сам поранишься.
- А? - Клавдий посмотрел на оружие, будто впервые видит. - Да. Какой теперь прок.
Вас трое, кто-то да останется, чтобы меня убить.
- Почему ты считаешь, что мы пришли за тобой?
- А? - он отвлекся, засовывая клинок в ножны. Руслан подобрал топорик и аккуратно поставил у стенки, подальше. Но Клавдий даже не посмотрел в его сторону; кое-как справившись со стилетом, опустился на край скамьи и ссутулился, разом превратившись в подобие, изглоданного временем и червями, пенька.
Илья тоже сел. Ну, никак он не ожидал в благостном мирном раю нападения от безобидного, привечающего ребятишек дедульки. Вообще ничего подобного не ожидал.
Жизнь исподволь начала превращаться в череду не обязательных обязанностей и вечных, бездумных праздников.
В голове стоял гул. Властно потянуло в сон - улечься прямо тут, на пол, и обо всем забыть. Проснешься новым человеком, строителем светлого Райского будущего.
- Не спи - замерзнешь, - кулак Сергея чувствительно ткнул в бок - Эй, штрибан, - обернулся Углов к хозяину лаборатории, - Кого ждал-то? Расскажи. Нам обратно топать, повстречаем твоих друганов, маляву передадим.
Углов ерничал, скрывая, только что пережитый страх. Клавдий застыл лохматой кучей. Руслик подошел, поводил руками над головой, тот очнулся:
- Я долго ждал. Еще когда уходил из Дита знал, что меня не оставят в покое.
Дотянулись. Владыка… старец…
Интересно, кого этот памятник былых эпох назвал старцем, не иначе, петикантропа.
В душе Ильи проклюнулась способность к истерическому юмору. Но спросить он не успел. Заговорил Руслан:
- Поверь мне, если не хочешь верить им. Нас никто не отправлял, тебя убить.
Здесь вообще нельзя убить человека. Или, почти невозможно. Появись у кого-нибудь такое намерение, сама природа воспротивится. Остановится занесенная рука. Разве ты, прожив тут так долго, не заметил, что люди на плато меняются? Ты сам не смог нанести удара…
- Я бы смог! - перебил старик. - Я готовился к нему много лет. Каждый день я резал себе руку или ногу, терзал свою плоть, только за тем, чтобы в нужный момент вспомнить свою ненависть и нанести удар. Я бы смог!
Он задрал рукав рубахи. От запястья до локтя кожа была исполосована старыми и свежими рубцами. Тоже самое на ногах. Самоистязание - как форма сохранения личности, или способности совершить грех даже в раю? Илье стало тошно до головокружения. Зачем?
