Варгус осматривал поляну. Найдя место с пожухлой травой, он приблизился к нему, давая понять, чтобы больше никто не приближался.
Момент был угадан удачно — через несколько минут воздух рядом с берсерком задрожал.
— До скорой встречи, друзья. — Варгус поклонился. А затем шагнул в дрожащее марево. Через минуту всё пропало. Из портала пыхнуло теплом и серой. Потом он исчез, словно и не было. Лишь ещё более обгорелая трава напоминала о том, что здесь что-то случилось.
Варгус вернулся спустя месяц.
За этот период времени многое случилось, хотя по сути всё осталось так же, как и в день его отбытия. Семеро добровольных пленников СБ так и остались пленниками. Изменилось отношение, не затронув содержания. После подписания каких-то неясно кому нужных документов о неразглашении, о секретности, о чём-то ещё их выпустили. Точнее долго везли с мешками на головах, колесили кругами, чтобы сбить чувство внутреннего компаса и делали прочие ухищрения, только бы сохранить в секрете местоположение бункера. Как заявил позднее Шекспир: «могли просто дать ещё одну портянку на подпись и не жечь столько бензина».
На следующий день после «экскурсии» по городу их пригласили, в обязательном порядке естественно, в некое строение на юге Петербурга, которое сами СБшники величали «ЦПД» — Центр Первого Дела. Там всё было в лучших традициях фильмов про шпионов и супертехнологии.
Там же произошло их знакомство с Владиславом Моревым, капитаном СБ, который вёл это дело с самого начала. Они к тому времени пару раз видели его, но только здесь им удалось познакомиться лично.
Разговор нельзя было назвать непринуждённым, довольно часто на Влада накатывала едва заметная агрессия, которая вроде даже удивляла его самого. За это Влад получил довольно говорящую кличку, которой за глаза именовали его между собой Шекспир, Зверь и Вихрь — Цепеш. Нельзя, конечно же, с полной уверенностью утверждать, что Влад чем-то кроме имени был похож на историческую персону из легендарной Трансильвании, но словечко прицепилось крепко. Спустя две недели Морев прознал про свой «позывной» и против не был. Наоборот, ему очень понравилось. В ходе совместных действий выяснилось, что мужик он вполне душевный, а накаты агрессии… ну с кем не бывает?
Первое, чем занялась новообразованная единица по спасению мира от демонской экспансии — это долго и нудно расспрашивала Семангелофа и Сеноя о разных разностях, которые, по мнению вопрошателей, имели бесконечно важное значение. Морева, Седого и часто заезжавшего к ним Филимонова интересовали стратегии ведения боя у тех или иных рас, которые вскоре могут атаковать мир, количество, вооружение, технологии и прочее. Вихрь больше интересовался конкретно вооружением и бойцовскими свойствами воителей. Шекспир же замучил Сеноя вопросами о существовании исторических аналогов таких существ, как гномы, эльфы, русалки и Дед Мороз. Обычно его расспросы кончались тем, что Хранитель хватался за палку и показательно учил нерадивого поэта тонкостям особо болезненных ударов и выпадов.
Арвинг полностью ушёл в обучение владения мечом, и у него день ото дня получалось всё лучше и лучше. На диво всем. Хранители поясняли, что это та самая память крови, память души.
Именно в тот день, когда Семангелоф пояснял людям этот момент, и произошёл давно назревавший разговор.
— Жаль, отец не вышел живым из этой сети, расставленной Михаилом. Он был бы полезен нам. — Арвинг сидел на мате. Он был сильно вспотевшим — Сеной гонял его больше всех, выжимал все соки.
— Да, очень жаль Анхеля. Он стал для нас всем — смыслом жизни. Чёрт его знает, кем бы мы были, не встреть его.
— Это точно, Вер. — Кивнул Вихрь. — Эх…
Семангелоф, услышав разговор, подошёл ближе и слушал.
— Уверен, он был бы рад узнать, что у него сын есть.
— Думаешь? Он про меня не знал же, так что, может, и не сильно обрадовался бы. Он же был Мессией. Конечно, я думаю, он учил бы меня не хуже Сеноя, а то и сам бы вновь вышел на бой.
— Это как посмотреть. — Не выдержал Семангелоф. — Люциферу вернули душу перед гибелью. Если бы он выжил и вернулся бы сюда — он даже не вспомнил бы о вас.
Повисла пауза.
— То есть? — Вопросительно уставилась на Хранителя Зверь.
— А то и есть. Люцифер ходил под этим небом лишённый души. Он, словно пустой сосуд набирался водой — новые слова, языки, рефлексы, воспоминания. А душа — это камень, что занял своё место в сосуде, вытеснив всё, что накопилось за время отсутствия. Сохранились только некоторые мышечные рефлексы. Сожалею, но никаких воспоминаний. Для него миг потери души и миг её обретения слились в единое мгновение, для него не было пролетевших шести веков. Не знаю, как ещё пояснить, чтобы было ясно…
— Мы поняли… — Поникла Зверь.
— Это чего же? Совсем всё забыл бы?
— Да, Андрей. Всё, что он знал, будучи без души — он потерял.
— Тогда, пожалуй, пусть лучше так, как есть. — Зверь поднялась и вышла из зала. Того самого родного им зала, где они тренировались вместе с Анхелем. Стены этого зала многое помнили. Не было желания менять его на что-то иное. В этом зале уже готовили воинов, которые встали лицом к лицу с доселе невиданными врагами.
Скорбь от этой информации продержалась недолго, чему Семангелоф был весьма рад — боевой дух должен быть боевым.
Когда же из «ЦПД» пришла новость, что зарегистрировано возмущение в районе пригорода Санкт-Петербурга, настроение повысилось. Отправившаяся туда группа вернулась, но доложила, что принятые объекты расквартированы на базе подготовки спецназа за городом. Тот факт, что прибыл не один объект, а несколько, подстегнуло всех поменять привычный зал на пригород.
Как выяснилось, вместе с Варгусом прибыло ещё десять его сородичей. Они участвовали в прошлогодней осаде и говорили по-русски вполне сносно, хотя не так бойко, как их предводитель. Последний пояснил, что так будет лучше — больше народа можно будет научить чему-то полезному в грядущей ситуации.
Прибывшие берсерки не сразу освоились, ну оно и понятно. Для упрощения своей жизни здесь они встали средневековым лагерем рядом с казарменными помещениями, где расположись остальные.
Кристина не поехала, оставшись дома при родителях, которые и так были довольно шокированы её недавней пропажей. Она обещала заезжать в гости, но не более. Семангелоф ничего говорить не стал, да и смысла в том не было. Как-никак не рабовладельческий строй, а если Гавриилу будет что сказать, то Кристина к ним приедет, это вне всяких сомнений. Здесь же она просто бы тратила впустую своё время, которое могла потратить на себя.
