— А он в своем кабинете, — сказал Ник. — Так как мне сказал Барон, он должен был зайти перед…
— Да, должен был, — волнение пульсировало в груди Гарри при мысли о том, как он будет рассказывать Дамблдору о памяти. Он развернулся и опять убежал, проигнорировав Толстую Леди, которая звала его:
— Вернись! Ну ладно, я солгала! Мне просто надоело, что меня постоянно будят! Пароль все еще «червяк»!
Но Гарри уже бежал по коридору, и через несколько минут он говорил «эклеры тофе» гаргойле Дамблдора, которая незамедлительно отъехала в сторону, разрешая Гарри войти на спиральную лестницу.
— Войдите, — сказал Дамблдор, когда Гарри постучал. Он был очень уставшим.
Гарри открыл дверь. Кабинет Дамблдора выглядел как всегда, лишь небо за окнами было темным и звездочным.
— Вот не ожидал, Гарри, — удивился Дамблдор. — Чем же я обязан такому позднему визиту?
— Сер, у меня она есть. Я добыл память Слизнерога.
Гарри достал маленькую стеклянную бутылочку и показал ее Дамблдору. На несколько секунд Директор был поражен. Потом его лицо озарилось широкой улыбкой
— Гарри, это прекрасные новости! Очень хорошо! Я знал, что ты это сделаешь!
Все мысли о позднем часе были забыты, он заторопился обойти стол, взял бутылку с памятью Слизнерога в свою здоровую руку, и подошел к шкафу, где стоял Омут Памяти.
— А сейчас, — Дамблдор поставил каменный резервуар на стол, выливая содержание бутылки в него, — А сейчас, наконец, мы увидим. Гарри, скорее…
Гарри покорно наклонился над Омутом Памяти, и почувствовал, как его стопы отрываются от пола кабинета…и опять он летел через темноту, и затем приземлился в старом кабинете Горацио Слизнерога.
И перед ними был молодой Слизнерог, с густыми, блестящими волосами цвета соломы и блондинистыми усами. Он сидел в комфортабельном кресле, его ноги отдыхали на бархатной подстилке, в одной руке он держал небольшой бокал вина, а другая рылась в коробке с сушеными ананасами. Вокруг Слизнерога сидела купка мальчиков-тинейджеров, с Томом Ридлом посередине, на его пальце блестело золото-черное кольцо Марволо.
Дамблдор приземлился рядом с Гарри как раз, когда Риддл спросил: «Сер, это правда, что Профессор Мерисот уходит на пенсию?»
— Том, Том, даже если б я знал, я бы не мог тебе сказать, — Слизнерог взмахнул пальцем всторону Риддла, подмигивая одновременно. — Я должен сказать, мне хотелось бы знать, откуда ты берешь всю эту информацию, мой мальчик, ты знаешь больше, чем половина учителей, да, это так.
Риддл улыбнулся, другие мальчики засмеялись и посмотрели на него с восхищением.
— С твоей жуткой способностью знать вещи, которые тебе не следует знать, и твоя нежная лесть людям, которые значат…спасибо, кстати, за ананас, ты прав, это мой любимый…
Несколько мальчиков опять захихикали.
— …я думаю, что в следующие 20 лет ты сможешь дорасти и до Министра магии. Пятнадцать, если ты будешь продолжать присылать мне ананас…У меня прекрасные связи в Министерстве.
Том Риддл только улыбнулся, когда остальные опять рассмеялись. Гарри отметил, что он точно не был старшим в группе, но все смотрели на него, как на лидера
— Я не уверен, что политика подойдет мне, сер, — сказал он, когда смех прекратился. — У меня нет подходящих родителей…
Несколько мальчиков рядом с ним ухмыльнулись друг другу. Гарри был уверен, что они наслаждались этой шуткой, естественно, они знали или подозревали о знаменитом предке их лидера.
— Чепуха, — оживился Слизнерог. — и так ясно, что ты происходишь из отличных магов с такими способностями. Нет, ты пойдешь далеко, Том. Я еще никогда не ошибался относительно своих студентов.
Маленькие золотые часы на столе позади Слизнерога пробили одиннадцать часов, и он обернулся.
— Ого, уже время? Вам пора идти, мальчики, или у вас будут проблемы. Лестранж, я жду от вас реферата до завтра или вы понесете наказание. Тоже самое касается и тебя, Эйвери.
Один за одним мальчики покидали комнату. Слизнерог поднялся с кресла и поднес свой пустой стакан к столу. Легкое передвижение за ним заставило его обернуться, Риддл все еще там стоял
— Том, ты же не хочешь, чтобы тебя застали так поздно, ты же староста…
— Сер, я хотел у вас кое-что спросить
— Спрашивай, мой мальчик, спрашивай…
— Сер, мне интересно, что вы знаете про…про Хоркруксы?
Слизнерог уставился на него, его ногти неосознанно царапали ножку бокала для вина.
— Проэкт для Защины от Темных Сил, не так ли?
Но Гарри мог определить, что Слизнерог прекрасно знал, что это не школьная работа
— Не совсем, сер, — сказал Риддл. — Я увидел этот термин, пока читал какую-то книгу, и не совсем его понял.
— Не…ну…тебя бы очень сильно наказали бы, найди ты в Хогварте книгу, которая детально рассказывает про Хоркруксы. Том, это очень темная вещь, очень темная, — сказал Слизнерог
— Но очевидно вы все про них знаете, сер? Я имею в виду, такой маг как вы…извините, возможно вы не можете мне рассказать…Я просто хотел знать, сможет ли мне кто-то про них рассказать, а вы можете…Поэтому я решил у вас спросить…
Все было продумано просто отлично, подумал Гарри — неторопливость, небрежный тон разговора, нежная лесть — нигде он не переборщил. У него, у Гарри, был большой опыт вытягивания информации с людей, которые не хотели ее выдавать, чтобы не признать мастера в деле. Он мог сказать, что Риддлу очень, очень хотелось заполучить эту информацию, возможно, он разрабатывал этот план неделями.
— Ну, — Слизнерог не смотрел на Риддла, а рассматривал ленточку на коробке с сушеными ананасами, — ну, с тобой же ничего не случится, если ты узнаешь. Просто, чтобы ты понял этот термин. Хоркрукс — это слово, которое используется относительно человека, который скрыл часть своей души
— Я не могу понять, как это срабатывает, сер, — сказал Риддл Он четко контролировал тон своего голоса, но Гарри чувствовал его волнение
— Ну, ты разбиваешь свою душу, — сказал Слизнерог, — и прячешь часть ее в объект вне своего тела. И тогда, даже если на твое тело кто-то напал или его уничтожили, ты не можешь умереть, так как часть твоей нетронутой души остается на Земле. Но конечно, существование в такое форме…
Слизнерог замялся, а Гарри вспомнил слова, которые он слышал около двух лет тому назад…
«Меня вырвали с моего тела. Я был меньше чем духом, меньше самого вшивого приведения…но все равно, я был жив»
— …лишь некоторые захотели бы подобной судьбы, Том, очень немногие. Лучше выбрать смерть.
Но жажда Риддла к знаниям была очевидна, его лицо источало жадность, он не мог уже скрывать свое нетерпение.
