«За что?»
Недоумение в таком родном голосе заставило ее забыть о головной боли. Несчастная рабыня, забыла о том, что в этом мире она — существо бесправное, и словно стала девой Ада, перенимая привычки квардинга.
«Вампиршу хочешь? Убью!»
Но Хозяин в ответ промолчал, что было еще более обидно. Вот ведь… демон!
«Как ты услышала?»
«НЕ ЗНАЮ!»
— Кассандра. Как ты себя чувствуешь? Ты бледная.
Мягкий голос Рорка раздался так близко, что негодующая ревнивица вздрогнула. Сильные пальцы нежно удержали ее подбородок и подняли голову вверх. Взгляд разноцветных глаз, теплый, безмятежный, будто лаская, пробежался по лицу и остановился на губах.
Ревнивый рык Амона улучшил Кэсс настроение. Ее губы дрогнули в улыбке, и лицо левхойта просветлело.
— Страшновато немного. И солнце припекает, — ответила девушка.
— Все будет хорошо, — гриян нехотя отнял руку и пошел дальше, одаривая каждую претендентку то словом, то взглядом, то просто кивком. Вот расцвела обычно угрюмая Натэль, когда ее расцеловали в обе щеки, вот…
«Не смей ему такое позволять!»
«Знаешь, что…». Девушка закусила губу, стараясь успокоиться. Сволочь бездушная! Он еще тогда разглядывал эту вампиршу… память споткнулась о воспоминание странного разговора про доверие, и ревность схлынула сама собой.
«Все равно убью».
Рабыня поежилась, когда Хозяин шепнул: «Мне нравится то, что ты называешь нежностью… Попробуй».
От ответа ее избавил раскатистый голос глашатая, нарушивший торжественную тишину, висящую над Поприщем:
— Только способность безбоязненно отнимать и дарить жизнь тогда, когда это необходимо — есть признак наивысшей силы духа. Сегодня мы увидим, кто из вас действительно наделен властью над собой и своими чувствами.
— Сколько пафоса… — фыркнула Нат, стоявшая слева от Кэсс.
Ниида промолчала и мысленно сжалась, предчувствуя Беду. Настоящую Беду, а не какие-то мелкие неприятности. Предчувствие не подвело. Стальная решётка со скрипом поползла вверх, выпуская на арену полдюжины огромных человекообразных существ — звериные глаза на серых безгубых и безносых лицах, длинные руки с огромными узловатыми ладонями, широкие мощные плечи… Рядом с этими серыми морщинистыми гигантами даже Амон выглядел бы более чем скромно. Страшилища безо всякого интереса смотрели на сгрудившихся в центре Поприща девушек. Те же взирали на них с ужасом. Неужели придется биться? Но даже самому низкорослому ни одна из претенденток не допрыгнет и до груди!
Однако настоящий высасывающий душу трепет скользнул в сердце, когда на арену выволокли клетку с беспокойно мечущимися животными. Теми самыми, которых месяц назад приручили девушки. Звери жалобно визжали, хрипели и блеяли, чувствуя незнакомый запах странных существ. А те в свою очередь рычали и щерились, как разозленные хищники.
Над Ареной пронесся судорожный вздох девять испуганных рабынь.
— Каждая из вас связана с прирученным животным. Умрет оно — погибнет и хозяйка, — произнес все тот же торжественно-равнодушный голос. — Не допустите собственной смерти!
Едва смолкли слова глашатая, как один из чудищ шагнул к клетке и ловко вытащил за холку пятнистого щенка. Пушистый комочек трепетал в когтистой лапище.
— Симона! — разнеслось над Ареной.
Одна из девушек вздрогнула и сделала короткий шаг вперед. Страшилище ощерилось, показывая клыки, взмахнуло когтистой лапой и отшвырнуло под ноги претендентке кровоточащий комок мяса и шерсти.
Несчастная всхлипнула и бросилась на песок рядом с любимцем, запричитала, неумело пытаясь что-то сделать, то гладила бедное животное, то сбивчиво шептала над ним… все было бесполезно. Постепенно краска сходила со щек претендентки, будто бы это её, а не невзрачную дворняжку разорвали хищные когти. Запрокинув голову, жертва с мольбой смотрела на равнодушных зрителей, испуганное лицо превратилось в маску страдания, жизнь уходила из тела. Медленно. Неотвратимо.
В ужасе Кассандра отвернулась и взглянула туда, где на трибунах расположился Рорк. Сидевший справа от него Амон казался таким же безучастным, как все.
«Ты выдержишь».
«Амон…»
«Ты выдержишь!»
Вдруг в её руку кто-то вцепился. Ниида обернулась и встретилась глазами с совершенно белой Натэль.
— Я не умею лечить… — одними губами прошептала суккуб. — Боги…
Вилора, стоявшая следующей, напряженно смотрела прямо перед собой и кусала губы. Остальные девушки выглядели такими же испуганными и сосредоточенными. Они все знали, на что идут, и были готовы к смерти. Все… кроме одной.
«Она не умеет лечить!»
Кэсс не осмеливалась просить, но знала, что демон её слышит. В голове раздалось свирепое рычание.
«Тебя не хватит на двоих!»
«У нее нет шанса!»
«Не смей! Я ПРИКАЗЫВАЮ!»
«А я не подчиняюсь!» И непокорная рабыня снова обрушила между собой и Хозяином глухую стену отчуждения, почти физически ощущая, как бьется об неё Зверь и как преграда рушится под его яростью. Она боялась смотреть в его сторону, и только еще крепче сжала пальцы Нат.
— Не отпускай мою руку, поняла? — прошептала одними губами.
— Спятила? — зашипела Вилора, догадавшись, что задумала подруга. — У тебя не останется сил на себя!
— Я ее не брошу, — отрезала та.
— Дура, — и вампирша шагнула вперед, так как глашатай уже произнес ее имя.
Девушке понадобилось не больше пары секунд, чтобы отвратительная рваная рана на гладком теле её питона исчезла. Однако невооруженным взглядом было видно, что после коротких мгновений целительства несчастная шатается, словно пьяная. Серое чудище глухо зарычало, но не двинулось с места, давая обессилевшей претендентке возможность уйти.
Когда очередь дошла до суккуба, в живых на арене, помимо Вилоры и Кэсс, остались только трое. Две совершенно обессилившие лежали на песке. И только одна — маленькая хрупкая азиатка — сидела, привалившись к полосатому боку исцеленного тигра, и что-то шептала.
— Натэль!
Бедняга вздрогнула всем телом, но не выпустила руку той единственной, кто осмелилась ее поддержать, напротив стиснула ещё сильнее, так что пальцы онемели от боли.
Короткий взмах, удар когтистой лапы и красавица игуана падает с разорванным брюхом на песок.
Нат вскрикнула, зажмурила глаза, шепча молитвы никому неизвестным в этом мире богам.
На плече Кэсс жарко вспыхнула татуировка саламандры. Живой огонь метнулся вниз по руке, перетек, обжигая, в кончики онемевших пальцев и влился в тело синеволосой горе-целительницы. В этот миг окровавленный песок вокруг ящера подхватил порыв резкого ветра. Откуда бы ему здесь взяться? Ниида опустила глаза: Вилора цепко ухватила суккуба за голую щиколотку, отдавая жалкие остатки силы. А потом уронила голову и замерла. Стало очень тихо. Так тихо, что, казалось, можно услышать, как грохочет сердце Натэль. Прошло мгновение… Другое… и игуана слабо шевельнула хвостом.
