Нимор, все еще не сводя глаз с Громфа, прищурился. Архимаг мельком взглянул на лича, и уголок его рта дрогнул в подобии улыбки. Нимор должен был увидеть, что там происходит, и он знал, что Громф в любом случае не намерен нападать на него.
Гудение сделалось громче, превратившись в оглушительный гул. Нимор увидел, как по воздуху к нему несется что-то вроде клуба черного дыма, но мгновениями позже понял, что это не дым. Это вообще было не облако, но рой каких-то крошечных насекомых — десятки, сотни миллионов.
Рой спикировал к Громфу, но не смог пробиться сквозь окружившую Архимага защитную сферу. Нимор не мог не предположить, что насекомых наслал Дирр, поэтому, когда рой переключился на него, ассасин счел это личным оскорблением. Прежде чем первые насекомые опустились на его кожу и смогли ужалить его, Нимор шагнул на Грань Тени. Это действие давно стало его второй натурой. Он и был, и не был на площади Базаар. Рой превратился в тень, а сам Базаар — в тусклый полуматериальный мир, насквозь пропитанный тьмой.
Нимор уставился на свои когти. В голове у него было на удивление пусто, а на душе — спокойно.
— Неужели конец? — сказал он вслух не слышащим его теням. — Неужели я проиграл?
Он закрыл глаза, подумал о личе... и шагнул обратно в материальный мир, что лежал прямо у него за спиной.
Нимор сгреб длинного и тощего неумершего мага когтями сзади и с силой замахал крыльями, поднимая его все выше над площадью Базаар. Лич напрягся и набрал"» в грудь воздуху — наверное, собрался произнести заклинание, — но ему хватило ума остановиться, когда Нимор прижал острый как бритва коготь к его глотке.
— Кровью ты, может, и не истечешь, лич, — прошептал Нимор на ухо личдроу, — но если твоя голова отделится от шеи...
— Что ты делаешь? — спросил Дирр пронзительным сиплым шепотом. — Ты мог убить его. Такой удобный момент, а ты нападаешь на меня? На меня?!
— На тебя? — презрительно усмехнулся Нимор. — Да, на тебя. Я бы убил тебя, но ты ведь уже мертв, верно, лич? Все, что ты сделал, — это тратил мое время, а теперь Паучья Королева возвращается в свою клетку, и наше время истекло.
— Что? — переспросил совершенно ошеломленный Дирр. — Что ты сказал?
Внутри храма оказался город, раз в двадцать превосходящий размерами Мензоберранзан. Подобно стенам храма и окружающим его площадям, город представлял собой ветхие, опустошенные войной развалины, покинутые, на взгляд Фарона, не меньше тысячи лет назад.
Архитектура копировала все мыслимые типы строений темных эльфов, от известковых паутин Чед Насада до пустотелых сталагмитов Мензоберранзана. Единственное сходство этих сооружений заключалось в том, что все они были разрушены, по крайней мере частично, и безжизненны.
Вейлас возник за спиной у мага, как обычно, будто по волшебству. Фарон даже не попытался скрыть, что вздрогнул при внезапном появлении проводника. Время соблюдения приличий и беззастенчивости в выборе средств для достижения своих целей прошло.
Вейлас кивнул Мастеру Магика и заметил:
— Чем дальше мы идем, тем больше тут металла.
Фарон покачал головой, не слишком поняв сначала, о чем пытается сказать ему проводник. Он огляделся повнимательнее и увидел, что Вейлас прав. Хотя рваные, искореженные куски проржавевшего железа и оплавленной стали попадались им и на наружных площадях, но чем дальше они уходили вглубь храма, тем чаще им приходилось огибать все более и более крупные куски металла.
Вейлас остановился и потрогал мягко закругляющуюся стальную стенку высотой в три его роста.
— Похоже, она была оторвана от еще большего куска, — сказал проводник. — Никогда не видел столько стали.
Фарон кивнул, разглядывая обломок с некоторого расстояния.
— Это похоже на кусок доспеха какого-то гиганта, — отметил маг, — гиганта, каких не отыщешь в Верхнем Мире, но это Абисс, Вейлас. Может, здесь и такие бывают.
— Или бога, — отозвался проводник.
— Селветарм был как раз такой, — сказала Данифай. Оба мужчины обернулись к ней, удивляясь, что она остановилась и приняла участие в разговоре. Бывшая пленница обычно молча шагала бок о бок с дреглотом, явно равнодушная к тому, что их окружало. — И Вараун тоже.
Вейлас кивнул:
— Однако здесь есть и другие обломки, и есть предметы, непохожие на доспехи.
— Части механизмов, — вставил Фарон. — Я тоже заметил их.
— Части механизмов? — переспросила молодая жрица. Фарон пошел дальше, объясняя на ходу:
— Это такие странные движущиеся детали. Я видел шарниры и такие устройства, которые действовали почти как суставы, как плечо или колено в теле дроу, только с проволокой или иными штуками вместо мышц.
— Теперь, когда ты упомянул об этом, — добавил Вейлас, — некоторые обломки кажутся похожими на ноги или руки.
— Какая разница? — проворчал дреглот. — Что вы оба теряете время, копаясь в этом хламе? Вы что, до сих пор не поняли, что здесь случилось?
— Полагаю, мы имеем по меньшей мере поверхностное представление о том, что тут произошло, это верно,
— Джеггред, — сказал Фарон.— «Копаясь в этом хламе», как ты столь образно выразился, мы, возможно, могли бы получить представление более углубленное, нежели то, которое можно считать поверхностным. Увы, тебе такое состояние ума навряд ли знакомо, но те из нас, кто выше...
Воздух вылетел из легких Фарона с коротким болезненным всхлипом. Дреглот опрокинул его на гору растрескавшихся кирпичей, бывших некогда частью грандиозного собора, и уселся на него верхом. Маг вызвал в памяти заклинание, для которого не требовалось говорить вслух, но не стал творить его, поскольку над развалинами собора раскатился эхом голос Данифай.
— Джеггред, оставь его! — приказала она.
Так некто мог бы скомандовать своей ручной крысе, внимание которой привлек пещерный жук. Когда дреглот слез с Фарона и тот с трудом поднялся на ноги, маг задумался, что было большим оскорблением: то, что Джеггред опрокинул его на землю, или грубый окрик Данифай. Мастер Магика отряхнул свой пивафви, как смог разгладил взлохмаченную мочалку, в которую превратились его волосы, и откашлялся.
— Ах, Джеггред, мальчик мой, — проговорил маг, не скрывая сарказма, — что же я такого сказал?
— Если ты еще раз заговоришь со мной в таком тоне, маг, — прорычал дреглот, — твое сердце отправится вслед за сердцем Рилда Агрита ко мне в кишки.
Фарон постарался не рассмеяться.
— Очаровательно, как всегда, — заметил он.
— Пойдем, Джеггред, — сказала Данифай, жестом призывая дреглота следовать за собой.
