— Небось думает, что навлекает на себя проклятье от наших мёртвых.
— Как раз этим мёртвым ни к чему проклинать берича, — задумчиво сказала Мона. — К племенам болотников они никакого касательства не имеют — здесь только те, что погибли в боях с империей. Куда это он?
Алек встал, Мона сначала подумала, что он хочет пересесть, избежав неприятного соседства с Троллем. Однако молодой вой пошёл куда-то в сторону кораблей.
Мона и Гарий переглянулись. Стараясь не привлекать внимания, медленно поднялись, отправились следом.
Парень миновал первый корабль, проведя по носу, на котором сохли потёки рябиновки. Зашагал, опустив голову, что-то разглядывая под ногами, одарил войскими поклонами прочие корабли. Несколько раз забредал в ручей и наконец остановился, найдя то, что искал.
Опустился на камень и медленно потянул из ножен меч. Полюбовался узором бесчисленных слоёв стали, вытянул перед собой клинок и легко подрезал себе правое предплечье, там, где на загорелой коже выделялись одинаковые шрамы.
Побежала кровь, яркая-яркая на серой стали. Алек что-то говорил, наблюдая, как кровь стекает от основания клинка к острию. Тяжёлые капли сорвались, запятнали камень, на котором стоял вой, замутили чистые быстрые струи ручья. Алек стоял, глядя на полоску крови на мече, наконец встряхнулся. Достал из поясной сумки чистую тряпицу, залепил порез, вытер клинок, омыл в ручье. Подержал перед собой, дожидаясь, пока вода испарится, и вернул в ножны.
Гарий тихо выдохнул сквозь зубы — оказывается, всё время ритуала он простоял, забыв дышать. Почувствовал в своей руке горячую ладонь Моны.
— Пошли, — тёплый шёпот щекотнул ухо. — Он же сейчас пойдёт обратно…
— Угу, — Гарий попятился.
Они укрылись в лесу, дождались, пока Алек пройдёт мимо.
— Думаешь, заметил? — опасливо прошептала Мона. Гарий пожал плечами. Выбравшись из кустов, покрутился на берегу ручья, покосился на Мону:
— Слушай, ты иди, я догоню…
Тон он взял неверный. Мона мгновенно приняла вид жены-ждущей-загулявшего-мужа — сурово насупилась, руки в боки.
— С чего бы это? — сурово спросила.
— Тю на тебя! Ну, оставайся, если хочешь!
Мальчишка прошёл на камень, где стоял Алек. Поглядел на бурые, успевшие подсохнуть потёки. Медленно потащил из ножен меч и дагу.
Мона сдавленно охнула и прикусила язык. Чуть не ляпнула, чтобы он перестал воображать себя войем. Такое не спишешь на все "скверные настроения".
— Ты хоть знаешь, что положено… как положено… — начала, запинаясь. Гарий усмехнулся.
— Не знаю. Но какая разница? Скажу что-нибудь, — поколебался. — Может, всё-таки уйдёшь?..
Мона замотала головой. Гарий посмотрел сурово, убедился, что она понимает всю серьёзность происходящего. Встал на колени и вытянул перед собой левую руку, подёрнув рукав. Мона торопливо села, полуотвернулась.
Короткое движение, и поверх бурых пятен на камень легли алые.
— Вот он я, — негромко сказал Гарий. Он на самом деле имел смутные представления о ритуале. — Вкуси моей крови и стань моей плотью, возьми моей силы и стань направлением её. Служи верно.
Край его багрово-чёрного плаща полоскался в воде.
Напоив и дагу, Гарий почистил оружие, высушил и вернул в ножны. Мона так и сидела, глядя в другую сторону.
— Всё, — тихо позвал Гарий. Девочка подскочила, как пружинкой подброшенная, метнулась к нему и едва не выругалась. Вот ведь резанул от души!..
Гарий неловко перебирал содержимое поясной сумки, держа левую руку на весу. Тканевые полоски были неуловимы. Девочка сдавленно зарычала и принялась помогать, парня замотало туда-сюда.
— Нашла…
Управились. Слегка побледневший Гарий лишь улыбался, когда Мона тихо его бранила. Они пошли назад.
— Я рад, — пробормотал Гарий, когда корабли уже были видны.
— Чему?
— Что ты не пыталась, — он глазами указал на её короткий клинок. Мона приостановилась.
— А ведь и вправду, — удивлённо сказала, роняя к нему руку. Подумала, мотнула головой: — Нет уж. Это в мужском обычае — играться с игрушками, придавать оружию какой-то особый смысл, громоздить ритуалы.
Практичность — отличное качество для будущей жены… он чуть было не засмеялся, представляя её реакцию, если бы он сказал это вслух. Задохнётся от возмущения, взбесится, набросится с кулаками.
Мона, вздёрнув облупленный нос, обогнала его. Передёрнулась, невольно потерла собственную руку. Эта чувствительность целителей имеет и обратную сторону…
— Шасса! — прошипела. — Затяни её наконец!
— По обычаю не положено, — сказал Гарий, лишь трогая порез. — Такие раны должны заживать сами.
— М-м-мужики! — выплюнула девочка. — Ты же целитель!
— И потому слабак? Неспособен терпеть боль и ждать, пока всё само заживёт? — зло поинтересовался Гарий.
— И потому энергия твоя направлена вовне. Любая царапина заживает на тебе как на каком-нибудь худосочном эльфе — слишком медленно! Перед кем ты тут выпендриваешься?!. — Мона осеклась, вдруг поняв ответ на вопрос. — Ладно, давай по-другому. Там, у ручья, ты сказал, что тебе неприятно терпеть мою боль. А теперь я твою постоянно цепляю!
— Ну так отцепись! Отойди в сторону! — мальчишка указал раненой рукой, в какую сторону ей следует отойти, и похолодел — а ну как в самом деле отойдёт!
Но девочка лишь перехватила руку и дунула на повязку. Несомая дыханием сила мягко скользнула по коже, вошла в рану, и боль — не такая уж сильная, чего Мона так распсиховалась? — утишилась, превратилась в надоедливое щекотание. Он в замешательстве отдёрнул руку и мысленно обругал себя за это. Мона, не удостоив и взглядом, прошла мимо.
Поминки окончились. Люди, очистив души общением с мёртвыми, возвращались к каравану в молчании — просветлённые и спокойные.
Алек снова пошёл через лес, но Гарий в этот раз предпочёл короткую дорогу надёжной, и Мону удержал. Та, к его удивлению, не спорила, и они отправились с основными группами, постепенно отставая от них.
— Как ты думаешь… — Мона оглянулась в сторону некрополиса и продолжила шёпотом, словно боялась, что их подслушают его обитатели, — они и вправду встанут?
Гарий пожал плечами.
— Если Творец сделал человеческое тело не подверженным тлению, значит, это для чего-то нужно, — пробормотал. Яркое воображение мгновенно нарисовало ему Последний Рассвет, над пустым миром раздаётся глас трубы Суитхи Водяного Змея, и мертвецы встают из некрополисов…
Гарий передёрнулся и мотнул головой, отгоняя страшноватую картинку. Судя по тому, как поморщилась Мона, девочка тоже вообразила себе что-то похожее. В другое время он не удержался бы перед тем, чтобы не попугать её, но не сейчас.
