Ничего. Если и есть какие‑то зачатки «авантюризма, хитрости и преступления закона», Когтевран живо их исправит!
Пожалуй, судьба Бобби была предрешена, но вмешалось чудо.
Мягкий старческий голос с портрета Альбуса Дамблдора обратился к Гермионе:
— Дорогая, Вы уверены?
— Профессор?
— Вы любящая мать, Гермиона, — мягко продолжал Дамблдор, — но может, стоит дать мальчику шанс? Насколько сильно он стремился душой на Слизерин? Мне кажется, нужны серьезные раздумья, прежде чем отказать мальчику в мечте всей жизни.
— Он писал, что утопится в хогвартском озере, если не попадет на Слизерин, — сказала Гермиона. — Но он, конечно, шутил.
— Дорогая, в каждой шутке есть доля истины. Разве его шутка не свидетельствует о самых глубоких намерениях? Столь сильную страсть к Слизерину нельзя не поощрить.
— Вы уверены, что Слизерин не навредит Бобби? — переспросила Гермиона.
— Но, дорогая, зачем лелеять страхи заранее? Пока я не вижу под ними оснований. А если Вы в процессе обучения еще раз найдете причины для опасений, сможете перевести его на Когтевран…
Гермионе пришлось временно смириться.
Ученый Кот добавляет, что свидание на том было прервано домовым эльфом, искавшим мисс Витч: двое первокурсников–гриффиндорцев обогатили копилку проказ Хогвартса новым шедевром, они скормили нечто несчастному кальмару, от чего он обрел крылья и взлетел над озером.
Восторженная толпа собралась над озером чествовать двух героев, устроивших озерное родео и успешно оседлавших свою удивительную лошадку. Мисс Витч прибежала, когда ковбои делали на кальмаре круг почета над озером.
Гарри живо интересовали дела Гриффиндора, не меньше мисс Витч, тем более что в первом ковбое он узнал сына своего шурина.
— Кто это с Фредом Уизли, Кричер? — спросил он эльфа.
— Молодой мастер Найл Олливандер, сэр.
— Двадцать баллов с каждого и отработка на всю неделю! — рявкнула Витч. — В первый же день учебы, какой позор!
На лице Витч было написано: пусть это дети наших спонсоров, но получат они по полной.
— А летают мальчики талантливо. Мистер Уизли, можете надеяться в следующем году на зачисление в команду факультета по квиддичу, — добавила Витч. — Я лично поговорю с капитаном сборной.
— Спасибо, профессор.
— Ваш отец был замечательным загонщиком. Постарайтесь быть его достойным.
— Профессор, а Найлу тоже можно готовиться?
— Готовиться можно любому, мистер Уизли, и если он достигнет успехов, достойных участия в нашей сборной, мы с радостью примем его.
— Найл, я с тобой тогда позанимаюсь, — решил Фред.
Гарри шепотом спросил Кричера:
— Почему «Найл»? Разве мальчика зовут не Нилус?
— Мастер Олливандер сказал, что так загадал: если он попадет на Гриффиндор, то сменит имя. Имя «Нилус» мастер Олливандер считает, хм, старорежимным, — неодобрительно проскрипел эльф.
— Ты доволен? Пока ты остаешься на Слизерине, — тем временем бросила Гермиона сыну.
— Мамочка, спасибо…
— Но при первой возможности, учти, я отправлю тебя на Когтевран, и пусть Твое Высочество только попробует не перейти!
— Мама, я так ценю, что ты дала мне шанс…
— Может, через месяц ты сам решишь перевестись, — понадеялась Гермиона. — Остынешь и поймешь, что тебе больше подходит.
— Ну, я сам сомневался, идти ли мне на Слизерин, — признался Бобби. — Я сомневался, как правильно, пока не пришел в гостиную Слизерина. А там я стал уверен. И написал тебе. Я бы не написал тебе, если бы не был уверен. Я тоже думал, что если ошибусь, то возьму месяц испытательного срока, и если не понравится, переведусь на Когтевран. Ты и сейчас можешь дать мне испытательный срок, только я уже знаю, что не переведусь на Когтевран.
— И что ты такого знаешь?
— Когда сможешь, зайди к нам в гостиную Слизерина. Посмотри на стену в левом углу, — указал Бобби.
— И что там?
— Ты сначала зайди.
Гермиона вернулась в учительскую и объявила, что оставляет всё как есть. Директор и декан Слагхорн были так счастливы, что Гермиона решилась спросить у Слагхорна:
— Что находится на левой стене в гостиной Слизерина?
— Моя дорогая?
— Бобби сказал мне, что я обязательно должна пойти посмотреть на левую стену гостиной Слизерина…
— Ах, это… Так Вы не знали? Помнится, при открытии я посылал Вам сову… Значит, она не долетела… Тогда многое становится понятным, — непонятно объяснил Слагхорн. — Я думаю, Бобби совершенно прав. Разрешите, я провожу Вас и Вы сами посмотрите?
Через десять минут Гермиона стояла перед настенной мемориальной плитой, на которой было выбито:
«Северусу Тобиасу Снейпу
(1960–2002)
Нашему декану и защитнику
с 1980 по 1998 гг.
От благодарных учеников
Светлой памяти»
Я даю тебе на размышление месяц, сказала Гермиона. Освоишься, подумаешь…
У нас, Ученых Котов, время идет не так быстро. Всего лишь месяц? Что можно успеть за месяц! Для подведения первых итогов мы ждем минимум полгода — но в нашей истории достаточным оказался один семестр.
Бывает, мы выжидаем и дольше, но ровно столько мой кузен Живоглот ожидал своего юного хозяина.
Он отпустил Бобби в школу Первого сентября, а вновь увидел на Рождественских каникулах. Как он был рад, что закончились долгие месяцы разлуки!
Их не скрашивали редкие письма от Бобби — оптимистичные, полные хороших новостей про успехи в учебе и достижения любимого факультета; с полным восторга описанием библиотеки Хогвартса и алхимической лаборатории. Действительно, кабинет зельеварения Хогвартса считался среди школ образцовым и постоянно пополнялся новыми ингредиентами.
Однако Живоглот хотел взглянуть на Бобби воочию и сам определить, как изменили хозяина первые месяцы в Хогвартсе. Он считал, что гладко бывает только на бумаге — и не ошибся.
Бобби изменился. Он начал с поздравлений и подарков, выложил новую радостную новость — что профессор Слагхорн настолько доволен его успехами в зельеварении, что даже предложил давать Бобби дополнительные занятия вне курса школьной программы. Но Живоглот чувствовал в мальчике скрытую напряженность, тонкую кошачью интуицию не обманешь.
Он ждал грозы — и гроза пришла.
Чудесным вечером семья сидела в гостиной у рождественской елки. Гермиона читала, Бобби, обложившись бумагами, работал над домашним эссе по истории магии.
— Смотри, твой портфель сейчас упадет, — сказала Гермиона и протянула руку к накренившемуся портфелю.
Реакция Бобби была молниеносной.
— Мама, я сам! — быстро остановил он Гермиону и чуть не из ее рук перехватил портфель.
— Какие тайны, Ваше Высочество! Мне уже не дозволяется трогать ваш портфель, — фыркнула мама.
