Мы первыми взобрались на вершину холма, где между башнями располагалась утрамбованная площадка шириной метров двадцать. Капитан с лейтенантом только начинали восхождение.
Вблизи башни оказались куда серьезнее. Они напоминали две широкие чаши, не меньше 10 метров в диаметре, изготовленные из особо прочного бетона с продольными прорезями сантиметров в тридцать чуть выше человеческого роста. Я конечно в них заглянул, уцепившись руками и подтянувшись.
Внутри щели находились ствол пушки и механизмы. Все было сделано так, что бетонный купол мог опускаться и прятать металлическую начинку.
Это делалось от Бигов. Громадины отличались от других тварей не только размерами и массой. Они единственные могли источать из пастей огонь, своим жаром не уступавшим доменным печам. От него плавилось серебро, благодаря чему твари захватывали укрепления.
Холм вроде небольшой, метров пятьдесят, может немного выше, а вид открывался исключительный. Тут с высоты хорошо просматривался изгиб Иртыша, опушки леса по сторонам и грунтовая дорога, по которой мы приехали к дотам.
– Смотрите, бегут! – показала Эмили на восток.
Летунов было реально много. Прямо‑таки тысячи. А этих… Вот так, когда они далеко и пока видятся небольшим пятном, кажется не больше сотни.
– Кто там, интересно: лисы или псы? – предположила Ева.
– А что вы не взяли с собой запас? – кряхтя, последним на холм взобрался Синицын.
– Ну и нафига? – усмехнулся Рома. – Их там немного. Сейчас отстреляемся…
– И опять придется спускаться, а потом подниматься, – перебив его, рассудил Санька.
Так же как проделывал Рома, Синицын загорелся Светом, разбил ящик и, вынимая оттуда цинки, стал разрывать запаянные верхушки, тем подготавливая для нас запас патронов.
– А может девушек поставим забивать для нас рожки? Так бы мы смогли вообще лупить и не останавливаться, – предложил он.
– Ага, сейчас прям. Размечтался. Вот сам и заряжай для всех рожки. Нам тоже хочется пострелять, – недовольно фыркнула на него Ева.
Нам не выдавали оптику. Зато у господ офицеров она имелась. Едва капитан Рогозин и лейтенант Верещагин поднялись, достали из нагрудных карманов монокли и нацелили окуляры на приближающуюся стаю тварей.
– Лисы. Сейчас прощупают и пойдет основное стадо, – негромко произнес капитан для лейтенанта.
– Алексей Павлович, не проще уйти в бункер и там отсидеться? Какой смысл рисковать?
Капитан недовольно посмотрел на Верещагина.
– А зачем тогда, по‑вашему, восстанавливали доты? Наша задача – разбить Большую волну. Взять на себя часть тварей. Их главные силы. Нам нельзя допустить, чтобы все обрушилось на крепость.
Посмотрев верх, он скривился. В следующую секунду Рогозин быстрыми движениями собрал окуляр, спрятал его в нагрудной карман и, сняв с плеча автомат, нацелился куда‑то в небо.
Следя за приближающейся стаей, мы совсем не заметили, что в это самое время за нами самими следили сверху. Высоко вверху между тянувшимися по небу лоскутами скверны летала дюжина гаргулий. Эти умные твари обычно держались именно такими небольшими стаями, выискивая зазевавшихся жертв, и лишь тогда стремительно нападали, не оставляя противнику ни единого шанса. Ну это в том случае, конечно, если нападали незаметно.
Выстрел.
Несмотря на расстояние и продолжающийся дуть ветер, пуля попадает в цель. Одна из гаргулий начинает падать. Ее сородичи, понимая, что произошло, набирают высоту и уходят в невидимую зону.
Нет, они не улетели, позже обязательно появятся. Будут и дальше время от времени спускаться, и снова пытаться кого‑то подловить. Они уже увидели, на холме есть корм. Нужно только выждать удачного момента.
Безвольно трепыхаясь на ветру длинными крыльями, гаргулья продолжала падать. Капитан снова выстрелил. Было видно, как пуля попала в тушу. Та дернулась.
– Всегда добивайте гаргулий, – произнес капитан. – Эти хитрые твари часто притворяются. Падают, делают вид, что сдохли, а потом нападают.
– Знаю, Алексей Павлович. Знаю.
Капитан снова повесил автомат на плечо и достал монокль. Вряд ли его рожок наполняли такие же пули, что у нас. Это Ворон легко бить обычными патронами. Гаргульи почти в рост человека. Попади пуля в тело, пролетит на вылет или застрянет, а дальше ускоренная регенерация быстро восстановит тварь. Другое дело – серебро. С ним твари не так просто совладать. А если пуля застрянет в жизненно важном органе – это конец.
– Разделяются, – снова произнес капитан. – Пройдут в отдалении от нас. Скорее всего, попытаются атаковать одиночками с разных сторон.
Стадо Лис стало делиться. Твари предпочли двумя группами в километре оббежать доты. Спустя немного можно было точнее сказать об их численности. Не больше пяти сотен с каждой из сторон.
Одновременно с этим обнаружилась другая проблема.
Судя по количеству из леса начала выходить основная стая. Много, очень много особей. Наверное, примерно столько же, сколько пролетело Ворон. Практически вся восточная сторона стала заполняться черными точками.
Верещагин посмотрел в окуляр и с усмешкой бросил взгляд на капитана.
– Полагаете нам стоит и дальше здесь оставаться?
– Безусловно, – продолжая смотреть в свой окуляр, ответил Рогозин.
Улыбка слетела с лица лейтенанта.
– Но мы же не успеем добежать до бункера!
– Значит так тому и быть. Погибнем героями.
– Господин капитан, вы это серьезно?
– Абсолютно, – капитан опустил окуляр и посмотрел на лейтенанта, – в конце концов, вы дали клятву Императору. Дали клятву отчизне. Вот и выполняйте свой долг. Или вы о нем забыли?
– Нет, помню. Не забыл. Но… но я не понимаю какой в этом смысл? Ради чего нам рисковать? Просто чтобы убить лишнюю сотню тварей? Ну это же бред!
Я уже догадался, Рогозин откровенно издевался над более молодым и неопытным лейтенантом. Он же не идиот действительно всех нас положить. Вот только также как лейтенант я тоже не понимал, зачем мы продолжаем стоять и зачем намереваемся начать бой с таким полчищем тварей. По мне, так лучше спрятаться в бункер. Иначе потом мы вообще можем не успеть спрятаться в бункере.
– Кирилл, разве не понятно, что от нас хочет генерал Мезенцев? Если мы уйдем в бункер, все, что сейчас идет с востока, пройдет мимо нас. Прямиком на «Передовую». Выдержит ли крепость? Конечно, выдержит. Но последствия могут оказаться катастрофическими.
– То есть нам действительно придется рисковать? – в ошеломлении переспросил лейтенант.
Капитан откровенно радовался тому, что все‑таки довел лейтенанта до панического настроения и теперь с наслаждением взирая на того, вероятнее всего, перебирая в уме – добавить еще огоньку или достаточно.
– А кто вас, собственно, просил остаться? Вы же сами изъявили желание, хотя должны были прекрасно понимали, что спецназ прислали к дотам не просто так. Полагаю, ваше обещание помогать этому рядовому может обойтись для вас слишком дорого, – кивнул капитан на меня и уже не сдерживаясь, рассмеялся.
Верещагин взглянул на меня так, что был готов лично прямо сейчас пристрелить.
– Наша задача простая, – продолжил капитан уже серьезнее, – стоять здесь и выполнять роль приманки. Так сказать, обратить на себя внимание тварей. Нам нужно, чтобы здесь начался бой. Чтобы твари начали гибнуть тысячами. Тогда к нам придут Биги. Они начнут пытаться выжечь нас в бункере до тех пор, пока не перебьют. В это же самое время основное стадо подойдет к крепости без них. А вы сами понимаете, без поддержки Бигов с ними будет легче справиться.
– То есть мы должны погибнуть?! – в ужасе вскрикнул Верещагин.
– Погибнуть? Мы? Ни в коем случае! Как только крепость отобьет Большую волну, мы уйдем потайным ходом вон к тому возвышению у реки, – показал рукой Рогозин. – Там убежище. Там все предусмотрено для пребывания в тайне от тварей до десяти суток. А здесь внизу никого не будет. Биги почувствуют, что нас нет в дотах и отступят. Ну а позже к нам пришлют подкрепление. Так что расслабьтесь. Тварям нас не взять. Но если мы не выполним свою миссию, если твари возьмут «Передовую», нас ждут очень серьезные последствия. Теперь для вас понятно, почему нам важно сейчас стоять здесь на холме и призывать на себя тварей?
