Серая громадная тень надвинулась на Ива, занося меч, и молодой человек подставил щит, даже не задумываясь. Он не успел испугаться: ведь призракам свойственно появляться внезапно, без предупреждения.
Щит разлетелся на куски, левую руку пронзила боль, и Ив закричал, но сам себя не услышал. Второй удар он принял мечом, а затем отскочил и попытался поразить лошадь. Но всадник оказался искусным, он легко развернул коня и снова поднял меч, целясь в голову спешенного воина.
Ив отпрыгнул, не решаясь парировать. Он кружил вокруг лошади и ее громоздкого всадника, а тем временем второй подобрался к юноше сзади и приготовился поразить его. Луна висела прямо над головой Ива, оловянная и плоская, и свет обманчиво увеличивал в размерах тех, кто пытался убить молодого бретонца.
Всадники зажимали его в кольцо. Ив ударил по одному из коней. Меч перерубил подпругу, скользнул по пряжке и царапнул брюхо коня. Животное оглушительно заржало и поднялось на дыбы. Самое время вонзить копье в беззащитный живот: падая, тяжелый конь придавит всадника.
Но второй французский рыцарь теснил Ива, не давая ему ни мгновения передышки. У себя за спиной Ив слышал грохот: видимо, тот, первый, все же не удержался в седле. Краем глаза Ив заметил, как конь без всадника несется вниз по холму, а седло хлопает его по боку.
Ив поднял меч, развернув его поперек. Всадник, яростно крича, обрушил на своего противника еще один удар. Раздался хруст — меч Ива сломался. Всадник выкрикнул еще несколько слов и вновь занес оружие. Эта атака должна была стать последней.
Еще несколько сражающихся между собой рыцарей приблизились к Иву почти вплотную. Теперь он даже уворачиваться не мог: его прижали к чьему-то коню, а с другой стороны лежали, обнявшись, точно возлюбленные, двое убитых.
Французский рыцарь смеялся. Это был добродушный, веселый смех, с каким дядюшка обыгрывает маленького племянника в какой-нибудь безобидной игре или подвыпивший хозяин похлопывает по заду искусницу-кухарку. Больше всего Ива поразило именно это. Француз вовсе не потешался над своей глупой, беспомощной жертвой. И не яростным смехом опьяненного победой воина смеялся он. Так веселятся люди, умеющие с толком проводить время. Смех этот низводил Ива до значения какой-то незначительной вещицы, приятной мелочи, о которой приятно будет вспомнить через пару дней — и которую легко забыть спустя неделю или две.
Ошалев от ярости, Ив с обрубком меча кинулся в атаку. Рыцарь занес меч прямо над его головой. Еще мгновение, и он разрубил бы шлем.
Но тут кто-то оттолкнул Ива и сам бросился под удар. Ив услышал хруст и скрежет, потом очень короткий, сразу же оборвавшийся низкий крик.
Нанося этот удар, рыцарь наклонился, и, пока он был занят новой жертвой, Ив успел вонзить обломок меча в щель под мышкой, там, где пластины доспеха чуть разошлись.
Юноше пришлось напрячь все силы, чтобы сделать это: мускулистое тело врага сопротивлялось, отталкивая сталь. Ив услышал еще один крик, резкий, гортанный; перед глазами у него мелькнули остроносые сапоги — они четко вырисовывались на фоне луны целое долгое мгновение, как будто действие волшебным образом перенеслось в воздушное пространство и развивалось теперь среди планет и звезд, — а затем раздался грохот. Противник Ива повалился спиной на круп лошади. Лицо, закованное шлемом, глядело в небо острым клювом забрала.
Ив метнулся в сторону, чтобы схватить чей-то выпавший меч, и споткнулся о теплое мокрое тело. Он вспомнил: кто-то другой принял на себя удар, предназначенный ему, Иву.
Это был Эрри, неузнаваемый, с разрубленным лицом. Он умер мгновенно, и трава холмов Креси впитала в себя его кровь.
Снова запели трубы, на сей раз английские. Они кричали победно и совсем близко, и в ответ им закричали английские солдаты и спешенные рыцари. Увлекаемый общим потоком, Ив кинулся вниз по склону холма. Французы почти не сопротивлялись. Ив просто бежал, не утруждая себя убийствами, но он видел, как его товарищи то и дело останавливаются, чтобы вступить в краткий поединок или пустить стрелу в чью-нибудь виляющую на бегу спину.
Затем холм закончился, потянулась долина. Ив остановился, как будто единственным, что побуждало его бежать, был склон.
Вся долина Креси, залитая скучным лунным светом, была полна тел, и те, кто еще шевелился, казались мертвее неподвижных: это бессильное шевеление было сродни копошению неусыпаемых могильных червей.
Глава третья
ТУРНИР ВО СЛАВУ МЕРТВОГО РЕБЕНКА
Ив заснул прямо на склоне холма. Вперемешку лежали мертвые и живые, измученные битвой. Королевский приказ был — не преследовать отступающего врага в темноте. Впрочем, желающих гнаться за французами и без того не нашлось — англичане просто валились с ног.
Пробуждение принесло боль: у Ива ломило все тело. Он снял с себя чью-то руку, выбираясь из клубка спящих, случайно толкнул кого-то в бок, за что получил сонное проклятье и бессильный удар мимо уха.
Эрри тоже был где-то здесь, в куче мертвецов. Несколько солдат, как слышал Ив еще сквозь сон, оттаскивали убитых, чтобы жужжание мух не мешало спать живым. Поблизости паслась лошадь без всадника. Передние ноги лошади были белыми, как бы в чулках; седло и блестящая рыжеватая шкура запачканы кровью. Время от времени лошадь шумно фыркала и косилась в сторону Ива.
Утром, в лучах молодого солнца, все выглядело иначе — буднично и без каких-либо иллюзий. Вчера луна смягчала страшную картину: призрачный серебристый свет придавал всему нереальность, как бы переносил загроможденную телами долину в иное пространство — в легенду, подальше от повседневности мира живых.
Рассвет расставил события по местам. Тысячи мертвецов находились здесь, не в балладе и не в «песне о деяниях», а прямо перед глазами. Какие-то люди уже ходили среди тел, наклоняясь и рассматривая их. Некоторых грузили на телеги, тем, кто подавал признаки жизни, подносили воду. Из аббатства Креси-Гранж, которое находилось прямо за лесом, доносился тяжкий колокольный звон.
Ив поднялся на ноги и медленно пошел по долине, пробираясь между мертвыми телами. Он увидел большой шатер, влажный после дождя и ночной росы. Стены его шевелились, словно он дышал, приникая на каждом выдохе к ребрам каркаса. Появившийся из-за шатра солдат остановил Ива.
— Я сир де Керморван, — сказал ему Ив. — Союзник принца Уэльского. Меня знает граф Уорвик.
Солдат молча посторонился. В шатре горело несколько ламп. На складном стуле сидел, выпрямившись, человек, в котором Ив сразу узнал короля Эдуарда. Король выглядел усталым и опечаленным.
