Жеребец уже привык к близкому соседству и стоял спокойно, лишь изредка прядая чуткими ушами и косясь на серого попутчика злобным глазом.
Доброе слово и кошке приятно.
Вышагнул из седла и опустился в траву. Закурил трубку и опустил руку на крепкую волчью шею и поскреб ногтями. Лобастый был готов стонать от подобной ласки. Да и у этого пасть от уха до уха расползлась в счастливой улыбке. С клыков слюна закапала от удовольствия. Еще немного и взвизгнет от восторга, как глупый щенок.
Но, собрав всю волю в «лапу», не взвизгнул. Осторожно высвободился из-под его руки, попятился и бесшумно скрылся в траве.
Прошло еще мгновенье, и он услышал счастливый прощальный вой стаи.
Докурил трубку, сел в седло и уже шагом поднялся на холм.
Долго еще будет кружить стая в окрестностях города, поджидая его или выкарауливая охотничье счастье. У вожака железный аргумент – добычи на всех хватит. Не опровергнуть!
Свернул к пристани, высматривая по всем известным признакам постоял двор. Постоялый двор, он и в Африке постоялый двор.
Взгляд скользнул по не подвижным фигурам крепостной стражи у ворот.
Крепкие вои. Остроконечные шлемы, окованные кожей и металлическими пластинами. Личины закрывают половину лица. В прорезях личин внимательные глаза, смотрят изучающее и настороженно. Видят и подмечают все. Из-под личин черные вислые усы. Степняки! Длинные, ниже колен кольчуги, надрезаны спереди и сзади. Чтобы и для пешего боя и для конного. На руках, несмотря на жару, кольчужные рукавицы. В руках копья в руку толщиной в два человеческих роста. Наконечник копья, такой ширины, что туловище пополам разрежет. На поясе прямой длинный меч. Справа боевой нож длиной в локоть. В тесном пешем бою вместо меча использовать можно.
Серьезные ребята! Это тебе не стража того сотника Раз… гуляя.
А вот и старые знакомцы. Рыжеволосые северные вои. Шерстью обросли так, что по ночной поре с медведем спутаешь. И не на много ошибешься. Задиристый народец. Разухабистый. Хотя если в добрые руки попадут, бойцы будут знатные. В одиночном бою напористые.
Жеребец широкой грудью расчищает дорогу. В спину сыплются ругательства на всех языках и наречиях. Но в общем шуме можно и не расслышать. Что со слепца возьмешь? Куда везут, туда и едет. Одна утеха, обложить крепким словцом.
А конек под слепцом хорош! Доброму бы вою такую красоту под седло, а не калеке убогому. Грудь широкая, голова сухая, шея дугой. Под кожей сила клокочет. Точеные ноги от нетерпения пританцовывают. На спине выспаться можно. Зубы по звериному скалит. И сам черен, как ночь. Толян по старой памяти подбирает. Дань прошлой номенклатуре. Чья-то дерзкая рука потянулась к глянцево – черной гриве и тут же отдернулась. Жеребец покосился яростным глазом и оскалил крупные зубы.
Взгляд ощупывает его спину, словно выцеливая место для рокового удара. Но ехал, не оборачиваясь. Привык. Да, и попробуй угадай в толпе того, кто греет клинок для того, единственного смертельного удара.
Постоялый двор долго искать не пришлось. Постоялый двор, он на то и постоялый двор, чтобы ноги сами вели к нему. Сложен из ракушечника – плитняка. Над низкими дверями аляповатая осыпавшаяся вывеска. Уронил повод, махнул ногой над лошадиной шеей и выпрыгнул из седла. Через толпу у крыльца не пробиться. Но что со слепого взять? Тем более, что взгляды все обратились на его коня. Прошел, как того требовали обстоятельства. Хорошие манеры здесь не в чести. Кого-то плечом зацепил, кого-то грудью сшиб, а кому-то и на ногу наступил.… Да и что с него взять? Разве, что крепким словом облагодетельствовать вслед?
Остановился в дверях, озирая мрачное и плохо освещенное помещенье. За столами свободного места не отыскать. Сезон! Торговцы, наемники из охранных дружин, моряки.… И те, кто пришел сюда в поисках недолгого, случайного счастья. С темным прошлым и неясным будущим. Хотя с будущим сложностей нет. Пеньковая веревка на шее или лезвие ножа в бок. Вот и все перспективы.
В центре пылает закопченный до черноты очаг, над которым висит огромный котел, источая убийственные запахи. Сизый дым выходит на улицу через квадрат плоской крыши.
Пьяный детина с медвежьей харей на голове вместо боевого шлема и в коротком кожаном доспехе, с нашитыми на груди поверх круглыми бляхами, которого судьба занесла сюда в поисках службы, пробиваясь к выходу, широко и нагло улыбнулся и зацепил его плечом. Сироту калечную только ленивый не обидит. И отлетел в сторону, будто налетев на скалу. А слепец словно и не заметил. Постоял, задумчиво подыскивая себе местечко, и зашагал в дальний угол.
-Хозяин!
Раскатистый, властный голос заставил хозяина оторваться от очага. Заскрипели ближние лавки под крепкими телами…
-Хозяин!
В голосе появилось раздражение. Не привык ждать странный гость, когда его заметят.
Подошел к столу, за которым широко и просторно разместилась кампания дружинников. Скосили в его сторону глаза и снова уткнулись в кружки. Не замечая не их самих, не их дружелюбных взглядов, присел на край лавки. Повозился, устраиваясь поудобнее, и половина лавки опустела. Повел рукой в сторону, чтобы очистить стол от объедков. И остальные оказались на полу.
-Хозяин! – Рука нырнула в пояс, выкатывая на ладонь сверкающий камень. – Обед и комнату! И поживее. Чтобы подошвы горели! Уши отрежу.
Соседи уже пришли в себя от его нахальства. Дерзкая рука метнулась к его лицу. Послышался звонкий металлический звук и хруст костей. Кулак воткнулся в подставленную ладонь. Еще одно неловкое движение и стол опустел. Все произошло так быстро, что мало кто успел разобраться в происходящем. Только рядом со столом возятся на грязном полу, сбитые с ног неловкой рукой слепца, дюжие мужики.
Хозяин замер рядом, переводя взгляд с копошащейся на полу кучи на сверкающий алмаз.
-Всего кабанчика мне не очистить, не успел проголодаться. Думается, что задней ножки и кувшинчика вина пока будет вполне достаточно. – Дружелюбно произнес он. – Ну, и по мелочи все что есть. И комнату.
Камень исчез в необъятных глубинах одежды кабатчика.
-И вот еще что. Совсем запамятовал. Перед крыльцом моя лошадка. Беспокоится, должно быть. Что с нее возьмешь? Тварь бессловесная, одно слово. Сама за себя не попросит.
А за дверями бушевал его жеребец, демонстрируя свое нетерпение.
-Если не определить его на постой и не насыпать чистого золотистого зерна и свежей травки, да не напоить водицей, так он и сюда придет. Тогда уж точно кабанчика мне не дождаться. К тому же не всякий согласится со скотом за одним столом сидеть. Этого добра и без него хватает. С виду вроде приличное заведенье, а под столом пьяные валяются и собаки за пятки хватают.
