— Умница, — похвалил Риэль.
Вампирша судорожно огляделась — поляна была залита призрачным белым светом. Травинки, отяжелевшие от воды, казались черными, крона старого вяза слабо мерцала. Свет был похож на лунный, но прозрачнее и белее. Ей сделалось страшно. Ангел окинул сообщницу быстрым взглядом: волосы растрепаны, скула наливается синяком, лиф платья разорван.
Мизраэль тем временем спешился и сказал, словно выплюнул:
— Ты. Что тут забыл?
— Я здесь первый оказался, дружище. Так что это мой вопрос, — скрестив руки на груди, ответил Риэль. — Смотрю, ты все тот же неотразимый дамский угодник. Те же ухаживания, та же обходительность.
Хранитель Вилоры уже совладал с собой и криво усмехнулся.
Он выглядел не только старше, но и… взрослее Риэля. Да еще и был на полголовы выше. Со стороны казалось — статный воин вышел против тонкого подростка. Сейчас отвесит затрещину, и покатится горе-заговорщик в сырую траву — собирать грязь и дождевую воду.
— Да ты дерзок, раб. Видимо, твой Хозяин давно не брал в руки плеть? Ничего, я попрошу его поучить тебя покорности и послушанию, — спокойно сказал Мизраэль.
У вампирши захолодело сердце.
— Иди сюда, — приказал ей Мизра таким тоном, что несчастная отшатнулась и в первый раз подумала — не зря ли она ввязалась в эту кутерьму, не лучше ли было уступить?
А вот Риэль словно ждал этих слов. Напускная веселость сошла с него. Ангел выпрямился и сказал голосом, в котором звенел металл:
— Вилора, двинешься — убью.
Девушка видела — его глаза потемнели от сдерживаемой ярости, а юношеское лицо вдруг неуловимо изменилось — сделалось неподвижным, жестким. А ведь он, пожалуй, не младше Мизраэля… Пртендентка попятилась.
Тем временем ее Хранитель прошипел:
— Ничтожество, знай своё место. И лучше не становись у меня на пути.
— Я знаю свое место, квардинг, — ответил раб Амона. — Но вот беда, ты его временно занял. Однако сейчас настала пора освободить.
— Ви, — не отводя тяжелого взгляда от Мизраэля, сказал Андриэль, — теперь уходи. Дальнейшее тебя не касается.
Её даже уговаривать не пришлось. Вскочила на коня и, отчаянно погоняя, бешеным галопом помчалась прочь, уговаривая себя, что все еще будет хорошо. Однако остаток ночи провела без сна, прижимаясь к холодному скользкому телу своего питомца, тяжелыми кольцами свернувшегося на кровати…
И вот сейчас, ходя туда-сюда по Поприщу, Вампирша вновь и вновь терзалась страшными сомнениями.
— Риэль сказал, если твои синяки болят, он может их вылечить.
Спокойный голос квардинга заставил девушку вскинуть голову. Забыв про почтение, она вглядывалась в равнодушное лицо в поисках ответов.
— Он… в Столице?
— Да.
— А…
— Сегодня вставай в пару с Кэсс, — оборвал он ее.
Претендентка кивнула, и подошла к подруге, которая угрюмо смотрела в спину Амону.
— Ты что? — тихо спросила Ви, на мгновение забыв, что девушка ее не помнит.
— О чем вы говорили? — спросила та враждебно.
— Он приказал встать в пару с тобой. Ты что?
— Ничего. Не знаю, — она потерла лоб, на котором выступила мелкая испарина. — Голова кружится, наверное, после вчерашнего.
— Может, посидишь? — предложила вампирша, но тут же осеклась, вспомнив, как накануне досталось Натэли за схожую заботу.
— Нельзя, — ответила подруга и подняла перед собой меч. — Нападай.
Она действительно старалась сосредоточиться на занятии, и на какое-то время слабость отступила. Удар, блок, подсечка. Тело, словно просыпалось от спячки. В глазах партнерши разгорался азарт, она стала атаковать жестче, улыбаясь каждый раз, когда противница отбивала ее клинок, раз за разом ускользая.
Но вот, уходя от очередного рубящего удара, Кэсс почувствовала, что пальцы на рукояти меча стремительно слабеют, разжимаются… Песок арены вдруг оказался перед глазами. Холодный пот высыпал по всему телу, мелкая дрожь накатила волной. Да что с ней?
Горячие руки подхватили, поставили на ноги.
— Что с тобой? — встряхнул ее Наставник.
Он хотел отойти, но девушка, пошатнулась, вцепилась в него, и прижалась ледяным лбом к горячей груди.
— Она вся белая! — Вилора осторожно коснулась бледной щеки.
— Амон, мне плохо, — прошептала Кэсс, даже не понимая, к кому обращается.
Горячие ладони на мгновение стиснули ее плечи, а потом господин отстранил рабыню, передавая заботам вампирши:
— Отведи на скамью.
Ви взглянула на Амона, и ее словно окатили ледяной водой. Несмотря на ровный голос и каменно-спокойное лицо, взгляд его был страшен. Стало вдруг ясно — демон сдерживается из последних сил. Безэмоциональный Наставник, кто он? Как Риэль, который носит маску раба, так Амон носит маску хладнокровного демона? Излишне догадливая наблюдательница быстро отвела взгляд, чтобы не выдать свою догадку и повела Кэсс к скамье.
— Как ты? — тихо спросила она.
— Выживу, — ответила та и пояснила. — Не до конца вылечил, похоже. Иди, Ви, мне лучше уже.
Но та не могла идти. Застыла, услышав обращение к себе по имени. Неужели? Нет, не может быть.
— Иди, — Кэсс не хотела, чтобы претендентка стояла возле нее.
И почему она назвала ее Ви? Глупо как-то. Голова все еще кружилась, но дышать стало легче. Девушка обхватила себя руками за плечи, кожа на которых еще горела, помня обжигающее прикосновение Наставника. Наверное, она вчера очень сильно ударилась, раз вдруг захотела… захотела… ох, Кэсс, не о том ты думаешь. Надо думать, как загладить вину перед господином Рорком. Но… она не желала.
— Что, квардинг? Лютует? — на скамью рядом с рабыней опустился худой, почти истощенный, старец. Он был и похож на Хозяина, и нет. Поди, пойми, как к такому относиться.
— Он жестокий, ваш Наставник, — сказал незнакомец.
— Неправда! — вскинулась Кэсс, зачем-то пытаясь защитить того, кто уж точно не нуждался в её заступничестве.
— Ты еле дышишь, девочка, — заметил ее собеседник. — Он вас совсем загонял.
— Это не потому, — «девочка» упрямо сжала губы. — Просто я обидела повелителя Рорка.
— Хм… и чем же? — с неуловимыми нотками любопытства спросил старец, быстро перебирая воздух худыми морщинистыми пальцами. На мгновение между ними вспыхнула белая искра, но тут же погасла.
Правду сказать или соврать? Кто он такой? Откуда здесь взялся?
— Я на него чихнула, — решив облегчить совесть, прошептала Кэсс, заливаясь жаркой краской. — А он как раз собирался меня поцеловать.
На морщинистом лице мелькнуло удивление. Незнакомец лукаво улыбнулся и осторожно коснулся толстой огненно-рыжей косы.
