– Я думал, что здесь кроется какая-то зловещая и красивая тайна, госпожа, – съязвил вагант, – а эта история стара как мир.
– Верно. Стара. Но ты сам просил рассказать…
– Тогда смиренно прошу госпожу чародейку продолжить, – поклонился в седле Зирвент.
– Смотри не упади, – бросила Сибилла. – Братцы убитого смогли взбаламутить горожан, самых недовольных. Отребью много не надо, дай только повод. Повод нашелся. По ночам они стали поджигать дома эльфов, подкарауливать и избивать тех из них, кто имел неосторожность думать, что в городе всем правит закон. После нескольких вопиющих случаев эльфы сами обратились за помощью к властям. Поздно. Бунтовщики воспользовались случаем и подняли на эльфов толпу. На руку им сыграла одна нечестная операция местного купца, полуэльфа, который вздумал надуть коллег-людей на круглую сумму. Обман был самым настоящим и, как выяснилось позже, стоил гораздо больше, чем сомнительная выгода от нечестной сделки.
– Что это была за сделка?
– Не помню точно. Кажется, полуэльф намудрил с поставками пряностей, подсунул заказчикам не совсем тот товар, а деньги взял как за чистый, после чего имел наглость утверждать, что ничего не знает…. Не суть важно. В общем, толпа поднялась и давай громить эльфий квартал, жечь, бить, резать, выносить вещи. Эльфы сопротивлялись, но их было мало. Городская стража ждала приказа бургомистра, но тот, до смерти перепуганный, слишком долго телился. В результате почти весь квартал выгорел, несколько сотен эльфов погибли или оказались покалеченными. Стража вмешалась сама, потому что тянуть дальше было нельзя. Огонь мог перекинуться на другую часть города. Тогда бы заполыхало все. Толпу разогнали только через три часа, бунтовщики подрались со стражей и получили на орехи, зачинщиков ловили и наказывали еще две недели. Расследование постановило, что виноваты в случившемся обе стороны. Старое как мир расследование… но пришло оно к верному выводу.
– И Таэмитиэн была там, – сказал Зирвент.
– К своему несчастью. А ты не влюбился, часом? – спросила чародейка.
Студиозусу не понравилась ее улыбка.
– Нет.
– Ничего у тебя не выйдет. Она скорее умрет, чем…
– Я не влюбился! – процедил Зирвент сквозь зубы. – Почему каждый считает своим долгом насмехаться надо мной и отчитывать, как мальчишку?
Чародейка повела головой.
– Может, потому, что ты так и не повзрослел?
– Мы говорим так, словно много лет знакомы, госпожа.
– Я заглянула тебе в голову, для меня там почти нет секретов, поэтому… считай, это равнозначно многолетнему знакомству.
Зирвент хмыкнул:
– Не думаю.
Сибилла ответила ему такой улыбкой, от которой он едва не свалился с лошади. Вагант не знал толком, какие чувства испытывает к этой странной женщине. Ненавидеть ее он не мог – не получалось, – но боялся точно. И от этого Зирвенту было стыдно, хотя он понимал, что причин для страха достаточно.
«Она же видит меня насквозь…»
– Ему не понравилось то, что вы говорили.
– Кому?
– Данэтиру. Это как… словно вы наступили ему на любимую мозоль.
– О! То, что я попыталась обнажить его нутро перед посторонним? – засмеялась Сибилла. – Ну, это было, пожалуй, намеренно.
– Как?
– Иногда его чванство и загадочность меня дико раздражают, вагант. Равно как чванство и загадочность всех других эльфов.
– Но вы с ним. Вы заодно.
– Не сказала бы. У меня свои интересы в этом деле. Я же сказала, что Данэтир – мой деловой партнер.
– Стало быть, вы занимаетесь коммерцией?
Колдовские, темные глаза Сибиллы исторгли протуберанцы злобного пламени.
– А еще меня раздражает, что некоторые играют в сарказм и прикрывают им свою неловкость!
– Может быть, для кролика, оказавшегося перед удавом, сарказм – последнее средство против приближающейся смерти?
Сибилла рассмеялась.
– Я говорила, что ты не так прост, каким кажешься. Но, в общем, ты прав. Насчет кролика. Но я не удав, советую запомнить.
«Запомню. Не удав. Скорее чайка-поморник».
– Если думаешь, что я выложу тебе все секреты, не надейся. Нас не связывает многолетнее знакомство, – сказала Сибилла, наблюдая за окрестностями и попутно сплетая пальцами какие-то заклинания. – А касательно чувств Данэтира, то мне, честно говоря, они достаточно безразличны.
– Не понимаю.
– Я не скажу, что разделяю идеи фрилаков. Не буду утверждать и обратное – что отвергаю их. Они основываются на необходимости выживать, на краеугольной проблеме любого вида, Зирвент. Окажись на их месте люди, они занялись бы тем же самым, их тоже назвали бы разбойниками и бандитами и регулярно отправляли бы на эшафот. Но лишь в том случае, если бы нашлись смельчаки поднять оружие.
– Стало быть, у эльфов нашлись.
– Да. Их все больше. Вридаль Наэварра при этом не только самый талантливый полевой командир, но и провидец. Не чета пророкам прошлого. Он харизматическая фигура, а это много значит для молодого сопротивления. Подобные личности в истории встречаются редко.
– Они плохо кончают.
– Да. Как правило. Мало кто из них умер в своей постели. И тем не менее Вридаль и Эльфийское Возрождение только в начале пути. По его стопам идут другие, и их имена становятся известны.
– Так, значит, у них есть шанс?
– Этого не предскажет никто. Возможно, время для осуществления пророчества еще не пришло.
– А что, без вооруженной борьбы никак не удастся добиться цели?
– Двум драконам в одной пещере не ужиться, вагант. Люди доминируют в бывшем Шелианде, эльфы хотят возвратить себе былой статус. Это означает перевод людей на уровень, который сейчас занимают эльфы. Какие же тут могут быть переговоры? Правы обе стороны. У каждой есть претензии к противоположной.
– Соседние королевства не станут просто так смотреть на то, как эльфы отвоевывают Шелианд, – сказал студиозус.
– Кто знает. Интересы королей переменчивы. У Лорансаля не так уж много друзей. Найдутся те, кто вспомнит о притязаниях своих предков на тучные пастбища южных провинций и удобные и привлекательные города-порты в дельтах Сельвены, Гальи и других рек. Кое у кого может возникнуть желание оказать эльфам военную помощь в обмен на будущие территориальные уступки. Речь идет о тайной военной помощи, разумеется, и обещании сохранять нейтралитет. Ну и, к примеру, давать вооруженным группам фрилаков убежище на своей территории.
– Разве эльфы пойдут на такой сговор с людьми?
– Такие, как Вридаль, не пойдут, но среди фрилаков есть и умеренные, больше политики, нежели воины.
– Как Данэтир?
– Хм? Ты прав, вагант. Данэтир скорее дипломат, чем рубака, хотя хочет показать свою решимость умереть на поле боя. Даже эльф может быть обладателем торгашеской душонки. Данэтир из таких. Он не пойдет по пути смерти, о котором сам же и говорил. Его дело копить, выжидать и бить исподтишка, что в общей картине борьбы не так и плохо. Здесь любые средства хороши.
