– Разве эльфы пойдут на такой сговор с людьми?
– Такие, как Вридаль, не пойдут, но среди фрилаков есть и умеренные, больше политики, нежели воины.
– Как Данэтир?
– Хм? Ты прав, вагант. Данэтир скорее дипломат, чем рубака, хотя хочет показать свою решимость умереть на поле боя. Даже эльф может быть обладателем торгашеской душонки. Данэтир из таких. Он не пойдет по пути смерти, о котором сам же и говорил. Его дело копить, выжидать и бить исподтишка, что в общей картине борьбы не так и плохо. Здесь любые средства хороши.
– Им не отменить Эльфийского Пакта. По-моему, это нереально. Прошло восемь веков.
– И пройдет еще столько же, – сказала чародейка, – если эльфы не сумеют решить проблему радикально. Когда-то самая разумная часть их выбрала бегство, другая часть осталась. Кто прав? Не знаю. И те и другие хотели жить. Вероятно, те, кто остался.
– Почему?
– Потому что про них мы знаем – они выжили. А что стало с теми, кто сел на корабли и поплыл на запад?
Зирвент понял, что чем дальше, тем больше путаницы у него в голове.
– Кого же они хотят видеть своим вождем? – спросил он. – Королем? Королевой? Все может покатиться по старой колее – две фракции, две линии одной династии и тому подобное…
– Вряд ли это будет так. Сейчас в Лорансале живут потомки и тех и других, но больше всего эльфов, которые были лишь простыми солдатами, исполнителями чужой воли. Вряд ли им нужна новая междоусобица, особенно учитывая, к чему это привело в прошлом. Общий враг, люди, слишком силен, чтобы позволить себе роскошь устраивать резню из-за руководящего местечка… Фрилаки придерживаются мнения, что им необходима такая фигура, которая бы заставила объединиться всех – от потомков Квеллисов, путь и весьма разбавленных, до самого простого конюха на службе у купца наподобие Данэтира.
– Наэварра?
– О нет, – усмехнулась чародейка. – Он не пойдет на это. Его амбиции удовлетворяются совсем другим. Он – воин, командующий, возможно, когда-нибудь в его распоряжении будет армия. Он может быть идейным вдохновителем, но не вождем. Вридаль из тех, кто прорубает королям путь к трону, к власти. И такому властителю, если он появится, Наэварра будет служить беззаветно.
– Астенфор упомянул о Возвращении Ушедших, – сказал Зирвент. – Что это значит?
– Есть такое пророчество, приписывается самому старому эльфу из ныне живущих, Хиону Энайтэмарду. Ему тысяча лет. Якобы он предсказал возращение тех, кто покинул Шелианд. Фрилаки утверждают, что пророчество реально, а есть некоторые, кто точно знает, что следует делать.
– Что?
– Готовить почву для возращения, что же еще!
– Невероятно. Если этот старый эльф сошел с ума, а после тысячи лет подобное вполне закономерно, то… как ему можно верить?
– Насчет его ума ничего сказать не могу. Но редко, очень редко, борьба за свободу обходится без собственной мифологии, тебе это должно быть известно, школяр. Тем, кто идет на смерть, под стрелы, под меч, надо во что-то верить. У эльфов нет богов, потому что издревле они сами считали себя таковыми. Значит, нужно отдать силы своей души чему-то другому. Здесь фрилаки не отличаются от других существ. Им необходима цель, свет в конце тоннеля. Поэтому я отрицаю утверждение Данэтира о том, что они выбирают путь, ведущий к смерти… Их интересует жизнь. И ради нее они будут убивать. Эльфы готовы, слишком долго они молчали и сидели в тени, не имея права высказаться, ибо думали, что такова их судьба. – Чародейка и вагант добрались до развилки и свернули налево, повторяя путь, проделанный до того Зирвентом. – Фрилак не знает жалости, у него нет угрызений совести, потому что ставки в его войне велики. Выше их быть не может. Пути назад для них уже нет. Эльфы уходят в горы, пополняя ряды вооруженных групп, эмиссары таких, как Вридаль, беспрестанно шныряют по городам, вербуя сторонников. Лорансаль ждет большая кровь. Я бы не советовала тебе задерживаться здесь надолго.
– Запомню совет.
– Я серьезно. Получишь деньги и беги из Албарии. Не вздумай соваться в Амалантский Университет. Королевство меняется. Время поэзии проходит, наступает время меча. Пока трубадуры складывают песни, фрилаки точат наконечники стрел и клинки. Беги, школяр, спасайся.
– Очень патетично, госпожа чародейка, – ответил Зирвент. – Но я не могу. Я сделал свой выбор. К тому же как я могу бросить друга.
– Огр? – спросила Сибилла. – Ты именно Страшилу имеешь в виду?
– Его.
– Полагаешь, он защитит тебя от эльфов? – скривила губы чародейка. – Или считаешь, что твое невольное знакомство с Наэваррой изменит отношение фрилаков к тебе – человеку? Они могут пить с тобой вино, не проблема, они расскажут тебе о своей нелегкой доле, о веках несчастий, что они пережили, не имея почвы под ногами, поведают об ужасах карательных акций против бунтующих эльфьих общин, какими прославился король Тельбород Восьмой. О несправедливости. О ненависти. Ты будешь смотреть в их кукольные лица и невинные глазки и верить каждому слову, потому что по определению такая красота лгать не может. Ты попадешься на их удочку, а потом какой-нибудь особо ретивый говорун перережет тебе глотку или выпустит кишки. Он станет смотреть, как ты умираешь. Приходя в беззащитные деревушки, они будут жечь и убивать, борясь за свой Шелианд, потому что у них нет другого выхода. Они – ненависть. Цветы Гнева. Сам Наэварра в любой момент может прикончить тебя, невзирая на то, что ты друг Страшилы. Не это важно. Важно то, что ты человек. Кровь не желает знать компромиссов.
Зирвент вспомнил обезображенное лицо Таэмитиэн. Она готова была убить его, если он прикоснется к ней. Студиозус ничуть не сомневался, что эльфийка пустила бы в ход кинжал. Никаких мук совести не наблюдалось бы. В ее голове все еще кричали заживо сгорающие мать и отец…
– Последуй моему совету, школяр, – добавила Сибилла.
– Я не школяр.
– Тем более. Стань взрослым, Зирвент.
– Все-таки не пойму, какие дела могут быть у такой красивой женщины-человека с эльфами. С этими Цветами Гнева, у которых неизвестно какой цвет еще будет, когда солнце, стало быть, выглянет!
Чародейка в ярости посмотрела на него. Зирвент выдержал эту атаку, хотя поджилки его и тряслись в предчувствии какой-нибудь мстительной каверзы – парализующего заклинания, например. Известно, что почти все магические дамы вспыльчивы и не жалеют колдовских перунов, чтобы поставить на место очередного наглеца…
Сибилла в гневе поджала губы.
– Тебе не понять, школяр. Не пытайся. Ты слишком мало знаешь.
– Все потому, что мне не спешат все разъяснить.
– Все потому, что ты оказался в ненужное время в ненужном месте. Советую оставить эту тему, саркастический друг.
