Да что тут, чёрт побери, происходит? Почему злейший враг фактории сидит здесь на правах хозяина, а Гуго Обоерукий даже не косится в его сторону. Ведёт себя так, будто всё так и надо.
Атто поднялся, подхватил большой лук, направился к выходу, через плечо бросив:
– Схожу проверю башню. Мальчишку эти олухи прозевали, могут и других прозевать, если за ними не присматривать. Но я вам говорю, с этим пацаном что-то не так. Он слишком слабый, он не мог выжить в Чащобе.
Гуго, уставившись на меня оценивающе, сказал:
– Похоже, Гед, ты неплохо развиться успел, пока добирался. Я тебя помню совсем мелким, а сейчас ты почти не просматриваешься.
– Пришлось много чего поднимать, чтобы выжить, – ответил я. – Повезло, что там, внизу по Черноводке, много кайт и панцирников. На них и развивался.
– Это сколько же их надо выловить, чтобы хотя бы единичку ци выбить?
– Много. Но вы же знаете, я хороший рыбак.
– Так ты хорошо ловишь панцирников? – уточнил Девил.
– Да, – ответил я, и дабы повысить свою ценность, как специалиста, в глазах этого явно заинтересовавшегося человека, добавил: – Скоро сезон начнётся. Я очень торопился вернуться, потому что обещал господину Эшу наловить много панцирников.
– Ты похож на имперца. И говорок наш проскакивает. Южанин?
– Нет, я северянин. Но в роду был имперец.
Девил кивнул:
– Ладно, этого мальчишку можно отпустить. Ловцы панцирников нам пригодятся.
– Но господин Девил! – чуть не плача из-за спины отозвался Рурмис.
– Чего тебе?
– Мне ведь обещали, что про Татая никто не узнает. А этот пацан всё разболтает. Мне ведь здесь ещё жить. Я старался, я делал всё, как мне говорили. За что меня так?
– Ты о чём? – не понял Девил.
– Он о том, что этот мальчишка не должен ничего никому рассказать, – ответил за Рурмиса Гуго. И поморщившись, добавил: – И если так, лучше, чтобы никто не узнал о том, что он вообще возвращался. Скинуть со скалы, пока темно, и все по домам сидят.
– Нет! – воскликнул Рурмис. – Этот гадёныш умеет выживать на реке. Он выжил уже раз.
– На кол его посадить хочешь? – спросил Девил. – Ты в своём праве, ты заслужил. Как скажешь, так и поступим.
– Да! На кол его! – донельзя довольным голосом заявил Рурмис.
– Э! Так не пойдёт, – к моей великой радости возразил Гуго. – Кол, это дело неспешное. Днём полог над площадью поддерживать нельзя, со стороны переулков могут увидеть пацана, которого здесь быть не должно. Я же говорю, если так, лучше, чтобы никто не знал о его возвращении.
– Удавить его, а потом в реку, – равнодушно предложил Девил.
– Зачем к реке тащить, если можно прям здесь всё устроить, – снова мне подмигнув, заявил Гуго. – Даже душить не придётся, есть куда скинуть, – указав пальцем вниз, добавил: – У нас ведь до сих пор Кра сидит. И старый ворон очень давно не ел.
– Вы что, вот так его кормите? – брезгливо поморщился Девил.
– Нет, не так. Но почему бы не порадовать урода? Заодно проверим, может он там подох давно. Не показывается, совсем затих.
– Делай, что угодно, как-нибудь без меня с мальчишкой разберитесь, – заявил Девил. – И присматривайте за площадью, как следует. Как бы ни пришёл кто-нибудь похуже. У вас тут не фактория, а какой-то двор проходной.
– Людей на все направления не хватает, – сказал Гуго, поднимаясь. – Эй, этого пацана тащите за мной. И Рурмис, сделай доброе дело, принеси из кузницы самые большие клещи. Надо сравнять шансы. Уж больно этот малой прыткий, а Кра действительно давно не кормили. Тяжеловато старому чернокнижнику гоняться за свежим мясцом. Надо мясу ножки слегка укоротить.
– Так я не понял, вы вправду его людьми кормили? – снова скривившись, спросил Девил.
– Нет, конечно, я же говорил. Эш мужик строгий, такое не разрешал. Но поговаривают, что Кра людоед. Его вроде даже дикие из-за этого не любили. Пускай побалуется, если не засох полностью.
– Если он жив, пусть сожрёт мальчика, а потом и его прикончите, – приказал Девил. – Не знаю, какого Хаоса его держал Эш, но мне он под посёлком не нужен.
* * *
Я пытался сопротивляться. Изо всех сил пытался. Но что я мог поделать против тройки крепких мужиков? Даже вкладывай всё, что зарабатывал в Силу, мне и с одним не совладать. К тому же меня так и держали связанным.
Но даже так я ухитрился извернуться и провести с обеих ног знатную подсечку, подрубив голени Рурмиса, который спустился в подвал, зловеще клацая здоровенными кузнечными клещами.
Однако этот успех оказался единственным. Да и Рурмис, увы, не пострадал. Только злее стал, когда поднялся. Так в бок пнул, что снова хрустнули рёбра.
А потом Гуго Обоерукий этими самыми клещами…
Нет, он не стал исполнять свою угрозу буквально, не укоротил мне ноги. Да и сложно это сделать с таким инструментом.
Вместо того чтобы по кускам кромсать мои конечности, Гуго велел перевернуть меня на живот и крепко держать голени, после чего прикоснулся холодным железом чуть выше пятки, примеряясь.
А затем клещи перекусили ахиллесово сухожилие.
Несмотря на всю мою готовность к боли, она оказалась невыносимо сильной.
Гораздо сильнее меня.
Может это и к лучшему, ведь, вырубившись, я не почувствовал, как то же самое проделали со второй ногой, после чего путы на конечностях развязали, подняли массивную железную решётку в полу и скинули моё бесчувственное тело в залитый мраком колодец.
Глава 29
Темница Кра
Без изменений
Придя в сознание, я инстинктивно дёрнулся, пытаясь дотянуться до ног. И пришлось прикусить губу, подавив уже рвущийся крик. Неосторожное движение вызвало вспышку столь могучей боли, что я едва снова не потерял сознание.
В голове царил тот ещё кавардак, соображения хватило лишь на то, чтобы забыть о попытках шевельнуться и обратиться к внутреннему. Слава высшим силам, что для собственного излечения контактировать ладонями с повреждёнными местами не требуется.
Не жалея тени, прошелся по перерезанными жилам, по рёбрам и по левой руке. Сам не понял, где успел её поломать, но перелом серьёзный. Наверное, пострадала, когда падал сюда, во мрак столь непроницаемый, что даже ночное зрение почти не помогает.
Целительство ран у меня поднято до полного девятого ранга. Это очень приличный показатель, позволяющий мгновенно останавливать кровотечение и бесследно убирать незначительные повреждения в кратчайший срок.
Значительные травмы ему тоже по зубам. Но с ними придётся подождать, да и тени расходуется гораздо больше.
Однако навык далеко не всесильный. Я не смогу отрастить потерянную конечность или хотя бы палец. Хоть всё ци солью на лечение, результата не будет. Для таких серьёзных дел Целительство надо поднимать гораздо выше, выбирая к тому же специализированные ветки, заточенные на восстановлении потерянного. Увы, это невозможно, не позволяют требования к количеству открытых ступеней просветления. Даже до девятки догнал его исключительно благодаря амулету. Сниму коготь, и умение почти полностью потеряет свои свойства, станет работать только на стартовых рангах, где оно мало на что способно.
Получается, восстановить то, что сотворили клещи в руках Гуго я не смогу. Этот жизнерадостный садист перехватил мне над пятками всё до самой кости. Даже в моём мире это считается опаснейшей травмой, которую лечить полагается сразу. Любое промедление или осложнение – это почти стопроцентная гарантия инвалидности. Да и оперативность не означает, что обойдётся без негативных последствий.
Всё, что я смог – остановить кровь и слегка затянуть раны. Если подождать несколько часов, останутся лишь шрамы, но, увы, конечности при этом полноценно не заработают. Ахиллесовы сухожилия – те «верёвочки», которые управляют нижней частью ног. Если они не срастутся, ходить я не смогу.
А они не срастутся. Тут требуется хирургия, или куда более прокачанные навыки.
