- Та-ак, это интересно. Поднимите и усадите.
Маги рывком поставили атериадца на ноги, затем плюхнули его прямо на мраморную скамью одного из членов городского совета Батерии. Императора позабавила ирония - подобное ничтожество никогда в жизни не сумело бы усадить свое седалище на одну из этих скамей. А теперь он занимает место достойного гражданина, но толку от этого нет даже на асс.
- Говори, и если мне понравится то, что я услышу, ты получишь не только жизнь, но и свободу, - приказал он всхлипывающему и размазывающему сопли по лицу человеку.
- Владыка, повелитель, я все расскажу, все! Это все он, он! - зачастил мужчина.
- Он?
- Да, парень этот. Трегоран! Я уверен!
- Продолжай, - заинтересованно проговорил император. - Кто он, откуда?
- Не знаю! Правда, не знаю! Я пытался выяснить, но не смог.
- Ты? Зачем?
- Он унизил меня. Победил в схватке.
Анаториан вспомнил, что любой желающий стать магом в атериадском полисе обязан победить действующего мага.
- Что унизительного в проигрыше? Я не понимаю.
- То, что я проиграл пацану, у которого еще молоко на губах не обсохло. А потом его бешеная девка покалечила моих лучших людей!
И пленный принялся говорить. Делал он это сбивчиво, немного путано, но зато весьма охотно. Анаториан слушал внимательно, и с каждым словом росла его уверенность в том, что удалось напасть на верный след. Когда пленник закончил, Анаториан распорядился.
- Увести и освободить. Дать деньги и сопроводительное письмо. - Он на миг задумался, но решил, что раз уж захотел проявить немного добра, то можно особо не сдерживаться. - Еще можете дать коня и пару охранников, которые доведут его до какого-нибудь спокойного места. Я сказал.
- Владыка, вы так щедры! - атериадец бросился целовать ему ступни, но император лишь брезгливо отпихнул его от себя.
Когда червяка увели, он обратился к Цирилену.
- Как обстоят дела с поисками? Удалось найти в библиотеке или доме главного мага что-нибудь?
- Пока нет, господин, но это вопрос времени.
- Хорошо. Как только найдете - скажи. Я не хочу, чтобы древние знания всплыли где-нибудь в другом месте.
Верный имперский пес склонил голову, но не двинулся с места - он ждал, пока господин разрешить сделать это.
- Беглеца не нашли?
- Нет.
- Хорошо. Вызнай у этого атериадского червяка все, что, что тот помнит и не помнит, но не причиняй вреда. Потом отпусти вместе с моими дарами. Я понятно выражаюсь?
- Да, владыка.
- Хорошо. После этого отправь людей в погоню, - Анаториан ненадолго задумался. Если парень так опасен, то простых магов будет недостаточно. - Нет, отправляйся сам. Возьми столько людей, сколько считаешь нужным.
Цирилен не смог сдержать удивления, но не обмолвился ни словом. За долгие годы он прекрасно усвоил, что великий император приказывает лишь один раз, и любое его повеление - закон.
- Вот еще что, я не знаю, что этот маг может делать, одно ясно наверняка - он владеет запретной магией, поэтому проследи, чтобы в твоем отряде были лишь чародеи, способные противостоять его чарам.
- Слушаюсь, владыка. Кого мне оставить вместо себя?
- Это реши сам. Я доверяю твоему выбору.
- Как повелитель пожелает, - маг отсалютовал и развернулся, чтобы покинуть богоравного.
- И вот еще что, - бросил император вслед. - Не возвращайся без головы этого Триогрия или Трегорана, или как там его еще зовут. Потеряешь собственную.
К лагерю Элаикс выбрался лишь на следующее утро. Он, увы, оказался отвратным следопытом и пару раз заблудился, лишь по чистой случайности найдя верную дорогу. И все это время юноша думал лишь об одном - уцелела ли прекрасная Вариэтра, или гордую северянку постигла судьба остальных его людей.
А еще за поясом в небольшом кожаном кошеле у него уютно пристроилась пара ушей - доказательство того, что Ливитар никогда больше не предъявит свои права на женщину, которую он был недостоин.
Последний переход оказался самым сложным - юноше пришлось приложить огромные усилия для того, чтобы не броситься, сломя голову, к лесной стоянке, до которой, казалось, рукой подать. Нет, вместо этого он дождался темноты, прекрасно понимая, какое преимущество получает благодаря дарам крылатой твари, и лишь когда солнце полностью скрылось за горизонтом, а небо заволокли удачно налетевшие тучи, Элаикс медленно, точно зверь, стараясь не шуметь и не выдавать своего присутствия, двинулся вперед.
Лагерь жил. Это он понял за пару сотен шагов до цели. Тихие стоны раненых, едва различимый запах готовящейся пищи и дыма. И при этом, полная темнота вокруг. Ни огонька, ни лишнего шороха, ничего, способного привлечь внимание. Обычный человек попросту прошел бы мимо, будучи свято уверенным в том, что поблизости нет ни одного ганнорца. Но тимберец, заключивший сделку с богом Хаоса уже не был обычным человеком.
Его губы раздвинулись в легкой улыбке, когда носа коснулся до боли знакомый дразнящий аромат.
- Я тебя чую, - прошептал он, и тотчас же неприметная тень отделилась от дерева, и проплыла к нему.
Вариэтра!
Все такая же соблазнительная и желанная, как в первый день их встречи, точно и не было страшного разгрома, во время которого она пустила в ход до той поры скрываемые чары.
- Ты пришел. - Не вопрос, утверждение.
Но тон, которым это было сказано! У Элаикса мурашки пошли по коже, и вожделение захватило его с новой силой. Он держался с трудом. Дрожащими пальцами юноша сорвал с пояса кошель и, не справившись с тесемками, метнул его под ноги женщине.
- Что это? - та нагнулась, чтобы поднять подношение.
- Посмотри, - Элаикс сделал шаг по направлению к ней. - Тебе понравится.
Вариэтра легко развязала веревочки, и заглянула внутрь. Теперь юный воин был совершенно уверен, что она способна видеть в темноте не хуже самой настоящей кошки.
Женщина перевела взгляд на своего собеседника, и в нем прозвучал невысказанный вопрос.
- Ты говорила, что обладать тобой может лишь один. Сильнейший. - Элаикс стоял напротив нее на расстоянии вытянутой руки. - Ты говорила...
- Говорила, - Вариэтра улыбнулась столь призывно, что последние остатки разума покинули юношу.
Он по-звериному зарывал и набросился на женщину, подминая ее под себя и буквально срывая с нее платье. То, что происходило после, он помнил смутно, хотя был уверен, что назвать это любовью не повернулся бы язык и у самого безумного человека. Скорее, это походило на звериную случку, когда самец и самка стремились утолить собственную похоть друг в друге, не заботясь ни о приличиях, ни о таинстве любви.
И как только на их стоны и вопли не прибежали все обитатели лагеря? Не иначе, колдунья пустила в ход свои чары.
