Мы оказались напротив королевы. Совершенно открытые для пристального взора.
- По нраву ли тебе стол, Тала? – пренебрежительно бросила она. – Теперь ты хозяйка и устраивать приёмы наверняка начнёшь по своему вкусу.
- Э… да… всё очень мило.
Силы небесные, я не знала, что сказать. Уж что-что, а управлять замком, не приучена.
- Матушка, — вовремя встрял Нил. – Ты могла бы по-прежнему заниматься хозяйством. И помочь Тале справляться с остальными обязанностями.
Он взял меня за руку и ласково заглянул в глаза:
- Правда, любовь моя?
От неожиданности я поперхнулась, но потом вспомнила, что это всего лишь наигранные чувства.
- Буду рада, любимый, если матушка согласится оказать помощь.
- Конечно, — королева растянула губы в холодной улыбке. — Надеюсь, что не разочарую нашу красавицу сегодняшней трапезой.
Ох, как бы мне никого не разочаровать.
Царственная мамаша постаралась на славу. Сервировкой стола остались бы довольны даже отъявленные снобы.
Передо мной стояла маленькая плоская тарелка, на ней лежала ещё одна – более глубокая. С правой стороны аккуратно примостились четыре ложечки, одна другой меньше и два вида ножей. Слева – три вилки. Над тарелкой покоились совсем крохотная ложечка и странная двузубая вилочка.
Бесы Белоземья, да откуда я знаю-то, как всем этим пользоваться?! А тут ещё служанки суетятся. Старательно расставляют тарелки с закусками. И салфетки всё в руку тыкают.
Дворецкий, в отглаженном сюртуке, с белоснежной манишкой торжественно подаёт вино. Нил лёгким движением руки даёт позволенье налить себе полбокала и вопросительно смотрит на меня:
- Тала, милая, ты что будешь? Тоже вино?
Вино? Ох, у меня ещё с прежнего раза щёки при воспоминании горят. Нет, нет, никакого вина. Лучше просто воды попросить… Но тут у меня глаза разбежались. Фужеры, бокалы и рюмочки, словно по линеечке, выстроились вдоль тарелок. Какой подать? Как не опозориться? Да ещё матушка смешливо наблюдает за моей растерянностью из-под полуопущенных ресниц.
- Мне то же самое, пожалуй, что и тебе, Нил, — не найдя лучшего решения, как можно спокойнее ответила я.
Дворецкий широко улыбнулся и сам выбрал нужный бокал.
- Ну что ж, первое блюдо! – громко продекламировала королева. – Я не знала вкусов Талы и поэтому для начала выбрала простейшее.
Расторопная служанка умело поставила перед носом очередную тарелку с каким-то разноцветным салатом.
Так, ну выглядит вроде съедобно. Какой же вилкой это следует есть? Первой? Второй? Или той двузубой крохой? Я растерялась.
- Что же ты не ешь, Тала? – изображая заботливость проворковала матушка.
- Фигуру блюду, — хмуро огрызнулась я.
- А не боишься, что пропадёт округлая пухлость, видимо, так полюбившаяся моему сыну?
- Мама! – оборвал язвительный диалог Нил.
Королева обиженно засопела.
- Ну, если твоей жене не по душе наши закуски, то, возможно, следующее блюдо придётся по нраву. Оно способно ублажить самых привередливых гурманов.
Слуги обнесли стол новыми порциями.
Извечные боги, да что же это такое? На тарелке покоилось непонятное существо с сиреневым панцирем под бледно-зелёным соусом.
- Что это? – шепчу я Нилу.
- Пандул. Матушка его специально заказывает из Чёрных земель. У нас таких нет, — шепчет в ответ он.
- И слава богам.
С сомнением поглядываю на тонкие паучьи ножки животного. Ого, насчитала целых десять штук.
- У него десять ног! – я искренне возмущена.
- Знаю.
- Оно съедобное? Ты уверен?
- Тала, ешь. Очень вкусно.
Вот честно, я была уверена, что Нил издевается. Как это можно было есть? Хотя… лессир с удовольствием уплетал нежное мясо невиданного зверя. Да и матушка тоже. Вон, как плотоядно откусывает от пятой ноги. Может и мне стоит попробовать? Если отказаться, королева вновь придерётся. И про невоспитанность вновь напомнит. Эх, была, не была. Попробую. И чем же это едят?
Нил понял мои сомнения и повёл глазами на двузубую вилку.
- Вот, её возьми. Так, правильно. А теперь подколупни около шеи. Аккуратно только. Получается?
- С-сейчас…
Может у меня оно не прожаренное? Что-то никак не отделятся плоть от панциря, хоть тресни. Хм… я же не в прямом смысле про «треснуть»…
- Тала, ты сломала вилку? – Нил был поражён по самое некуда.
- Я не виновата. Она сама.
- Что сама?
