Плохо, что мы никак не успевали обойти этот район. Не через подземелья же, в самом деле…
— Эй, мисс принцесса! — воскликнул рядовой Кормак. — Гляньте… индюк с желтыми перьями, что вылез на утес справа, кажется мне жирнее прочих… краснорожие так и норовят упасть перед ним. И погремушка его мне не нравится.
— Это колдун, — буркнул Ыыгыр Ойхо Третий. — Я его уже давно чую. Пытается порчу наслать.
— У этих дикарей неважные стрелы, — с явственным сожалением произнесла Иллика. — Если бы я могла вернуть мои…
— До него двести двадцать один ярд, — оторвавшись от приклада винтовки, сообщил Малыш. — Крис, может…
— Не надо. Я достану его.
— Ваше высочество, — озабоченно произнесла Линда. — Все мы наслышаны о способностях эльфов… но прицельный выстрел за двести ярдов… без помощи магии…
Сухо щелкнула тетива. На этот раз принцесса не торопилась уйти из проема — опустив лук, она спокойно стояла, словно ожидая чего-то… пока воздух не наполнился знакомым шуршащим свистом.
На этот раз в сплюснутый квадрат солнечных лучей у порога вонзилось не меньше дюжины стрел — и еще две оказались в руке Иллики.
— Невероятно…
— В этом несовершенном мире, мисс, — Уин, аккуратно прислонив к стене «черного короля», с крайне задумчивым видом принялся исследовать полу собственной куртки, — есть только два класса предметов, которые можно без особого насилия над истиной назвать идеальными. Это луки светлых эльфов и их мечи.
Коротко треснула разрываемая ткань… — и обернувшийся на этот звук сержант Флеминг не смог удержаться от завистливого вздоха.
— Последняя, — если бы какому-нибудь подгорному божеству вздумалось именно в этот миг провести среди своих почитателей конкурс на звание Самого Счастливого Гнома, то мой блаженно улыбающийся партнер наверняка мог бы твердо рассчитывать на место в первой десятке. — Закатилась в подкладку.
— А во фляжке твоей такой подкладки точно не имеется? — тоскливо спросил я, глядя на разгорающийся огонек сигары.
Малыш Уин, эльфийский патриот
— Прости, Крис, нет.
— Мистер гном! — голос принцессы прозвучал столь страдальчески, что в первый миг меня посетила мысль о шальном наконечнике с ядом замедленного действия. — Не могли бы вы… — последние слова остались невысказанными, погребенные отрывистыми кашляющими звуками.
— О боги, конечно же, — побледневший гном поспешно затушил сигару, едва не переломав ее при этом. — Простите. Как же я мог забыть…
— Ничего страшного, — отозвалась Иллика, разгибаясь, хотя побледневшее личико эльфийки и извилистые потеки слез на запыленной щеке явно свидетельствовали об обратном. — Если вы хотите докурить…
— Нет-нет, я докурю потом, — быстро произнес Малыш. — Ближе к вечеру выйду на прогулку… в пропасть, кстати, будет удобно стряхивать пепел.
— Мистер Уин, — приподнял голову Моргенау. — А не могли бы вы чуть подробнее пояснить мне высказанный вами только что тезис об эльфийских луках и мечах. Если по поводу первого, разумеется, ни у кого из присутствующих не может быть и капли сомнений, то относительного второго… лично я до сих пор полагал, что при всей несомненности успехов соплеменников Ее Высочества первенство в данной области принадлежит вам, гномам.
— Мы, гномы, — улыбнулся Уин, — всегда были слишком рациональны, чтобы стремиться к подобному совершенству. Зачем варить сталь из нескольких десятков тысяч слоев…
— Сколько-сколько?!
— Несколько десятков тысяч, — повторил Малыш. — Число может варьироваться… но оно совершенно точно не может быть больше 250 000 слоев. Металл вновь становится однородным. Так вот, зачем тратить время на это, когда почти такую же сталь можно получить полудюжиной присадок?
— Не забудь про полировку, — язвительно добавила Юлла. — Пять сотен фунтов за каждый дюйм клинка.
— Дойду и до нее, — махнул рукой гном. — Сначала…
— Мне очень неприятно перебивать ваш, вне всякого сомнения, весьма увлекательный рассказ, мистер Уин, — неожиданно сказал Рысьев. — Но, увы — обстоятельства вынуждают меня к этому.
— Не вопрос, граф, — кивнул гном.
— Господа, — вышедший на середину хижины вампир дернул шеей, словно поправляя невидимый тугой воротничок. — К моему глубочайшему сожалению, я должен в ближайшее же время покинуть вас… и настоятельно прошу оказать мне помощь в осуществлении этого намерения.
— Ну что вы, граф, какие мелочи, — насмешливо произнесла темная эльфийка. — Прикажете послать слугу за наемным экипажем или подождете, пока заложат вашу собственную карету?
— Весьма рад видеть, что ваше замечательное чувство юмора не изменило вам, Юлла, — коротко кивнул русский. — Но лично я сейчас серьезен. Если я останусь среди вас… вы очень скоро пожалеете об этом. Очень пожалеете.
— Да скажите вы толком, что случилось! — потребовал сержант Флеминг.
— Она приближается, — то, как исказилось при этих словах лицо Рысьева, вызвало у меня чувство, неприятно схожее с паническим страхом.
— Она?
— Пока она еще далеко, — отрывисто сказал вампир. — Я едва ощущаю Ее присутствие… старой кровавой суки… но едва зайдет солнце, как Она появится здесь. Вместе со своей свитой. С некоторыми из них я, пожалуй, рискнул бы сойтись, но против Нее… у меня нет шансов. А когда Она подчинит меня… — вампир замолчал, не окончив фразу, но одного беглого взгляда, брошенного им на лежащие за порогом разорванные тела, было достаточно, чтобы понять, на что намекал русский.
— Ну и как же вы собираетесь нас покинуть, граф? — нарушила молчание Линда. — Обернуться в нетопыря, насколько мне известно, вы днем не можете… иначе проделали бы это уже давно.
— Увы, — вздохнул вампир. — Я потратил на размышления по этому проводу последние четверть часа — и вынужден констатировать, что только один способ может в достаточной степени гарантировать мое невмешательство в последующие события.
— Вы имеете в виду… — прищурившись, темная эльфийка резким взмахом провела пальцем под подбородком.
— Этот самый, — подтвердил Рысьев. — Полагаю, заряд вашего, Юлла, оружия вкупе с пропастью, столь гостеприимно разверзшейся за нашим доблестным фортом, обеспечат меня пищей для размышлений на достаточно длительный срок. Разумеется, — усмехнувшись, добавил он, — мое санкт-петербургское начальство будет отнюдь не радо такому… хм, неожиданному уходу в отпуск одного из своих работников, так что по возвращении, точнее, по воскрешении, мне предстоит пережить немало неприятных моментов. Но, как я уже сказал, иного выхода нет!
