— Если ты и ведьма, — Юлиан улыбнулся, — то…
Он вовремя осекся. Нельзя говорить ведьмам, что они красивые.
— Ты пока еще не ведьма, — поправился он. — И можешь никогда ею не стать.
— Почему? — обиделась Анна.
— Потому что ты — не такая, как все. Ты хорошая, — все-таки сказал он.
— А другие ведьмы, стало быть, плохие?
Прямой вопрос требовал прямого ответа. И Юлиан его дал:
— Да. Но у тебя есть выбор.
— Понимаю, — кивнула девочка. — Я должна рассказать все, что случилось с моими одноклассницами. Так? Но я ничего не знаю. Я ничего не видела. Я ничего не помню. Я спала, говорю вам! Спала у себя дома. В постели. И мне ничего не снилось! Понятно? И я больше не хочу об этом вспоминать!
Она почти кричала, стиснув кулаки. Наверное, если бы Юлиан стал настаивать, она бы кинулась в драку, но он отступил. Отступил, давая ей дорогу, и девочка со всех ног кинулась бежать, провожаемая любопытными, сочувствующими, испуганными взглядами.
Юлиан тоже смотрел ей вслед. У ведьмака, даже такого молодого, как он, в арсенале имелось немало средств, чтобы заставить ведьму сказать правду. Для некоторых ему не нужны были ни амулеты, ни магия, ни пентаграммы. Он мог применить кое-какие приемы, не сходя с места и даже не пошевелив пальцем, — всего лишь сосредоточившись. Но он не хотел этого делать. И не только потому, что перед ним была всего лишь девочка, сила которой еще не пробудилась. Да будь ей шестнадцать лет, он бы, наверное, тоже не стал бы этого делать. Именно потому, что это была — она…
Тряхнув головой, юноша отправился в кабинет директора. Ему действительно надо было с ним немного поговорить.
Отправившись жать последний лен, женщины заметили на краю поля серо-бурое пятно.
Трава уже желтела и высыхала, все меньше зеленой листвы оставалось на деревьях, уж конечно было не до цветов. И кучу серо-бурого тряпья они не заметили сразу, приняв ее издалека за холмик старой ботвы, небрежно сваленной на краю огорода. Только когда крутившийся рядом куцехвостый пес подбежал и, обнюхав находку, залился лаем, заподозрили неладное. Подошли поближе и обнаружили мальчишку лет четырнадцати-пятнадцати. Свернувшись калачиком, он лежал на голой земле и был, очевидно, без памяти, потому что не отзывался, как его ни будили.
Побросав все дела, женщины отнесли находку в дом одной из них, позвали деревенского знахаря и старосту. Староста снарядил гонца к исправнику — мол, найден отрок, нездешний, и неизвестно еще, живой или мертвый.
К тому времени, как в село прибыл исправник, знахарь уже осмотрел мальчишку. Тот был жив, но привести его в чувство пока не удалось. Так и оставили его в доме знахаря — с наказанием немедленно известить власти, если безымянный отрок придет в себя и расскажет, кто он и откуда взялся.
Домой Анна добралась в тревоге, так глубоко уйдя в свои мысли, что не только по пути не смотрела по сторонам и не замечала ничего окрест, но и, переступив порог, даже не сразу сообразила, что переменилось в доме. А когда наконец поняла, открыла рот, удивленная донельзя.
Мрачная передняя, через которую она даже среди дня пробегала, опасаясь смотреть по сторонам и втянув голову в плечи, была залита холодным ярким светом. Окна были распахнуты настежь, и свежий осенний ветерок врывался в помещение, вытесняя вечно спертый воздух. Все двери тоже оказались открыты, а когда девочка поднялась на второй этаж, на балюстраду, выяснилось, что темные пятна на стенах волшебным образом обернулись портретами людей — мужчин и женщин, изображенных по пояс или в полный рост. Картин было шесть — трое мужчин и три женщины. Одна держала на коленях маленького пухлого ребенка, другая — пушистую собачку, третья, совсем девушка, просто подперла рукой нежную щеку, задумчиво глядя вдаль. Мужчины все как один были в доспехах. Рядом с каждым красовался либо породистый конь под седлом, либо пара охотничьих псов, либо те и другие животные сразу. На втором этаже тоже были приоткрыты все двери, так что можно было видеть обстановку в комнатах. Но внимательно Анна не успела ничего рассмотреть — внизу на кухне послышался шум, шаги, и голос тети Маргариты окликнул ее снизу:
— Анна, это ты?
— Да, тетя. — Девочка свесилась с перил вниз. — Я вернулась!
— Не перевешивайся так — упадешь! — сделала замечание пожилая дама. — Веди себя прилично. Как дела в гимназии?
— Плохо.
— Ты не выполнила домашнее задание? Неправильно решила задачу? Не справилась с диктантом? Нарушила дисциплину? — засыпала ее тетя вопросами. — Твое сочинение оказалось хуже всех?
— Нет-нет, все не так. — Анна осторожно стала спускаться по ступеням. Они, как обычно, отзывались скрипом на каждый ее шаг. — Помните, тетя, вы говорили, что мне приснилось, будто я ходила с девочками в Дом с привидениями?
— Да, помню. — Пожилая дама кивнула головой и направилась в кухню. — Должна тебе сказать, моя милая, что все дети в городе убеждены, что в окрестностях существует какой-то старый дом, который они называют Мертвым Домом. Он уже лет двести стоит необитаемым, в нем живут привидения и творятся жуткие дела. Сколько живу в этом городе, я слышала, что все дети пытались проникнуть в этот дом. И твоя мать в свое время тоже. Елена два раза убегала, чтобы отыскать его. Но этого дома не существует! Так и знай! Это сказка, легенда, выдумка! Наш городок слишком мал и скучен. Когда-то у него было все — как-никак центр княжества! Но те времена давно миновали, теперь это даже не самый большой провинциальный городок. С этим не все могут смириться. Вот и нашелся какой-то умник, который придумал заброшенный дом. И нашлись дети, которые в него поверили. Становясь старше, они забывают про детскую выдумку, начинают понимать, что все это — только сказка, когда на самом деле…
Анна шла за тетей по пятам, слушая ее с открытым ртом.
— Но, прошу прощения, недавно вы говорили совсем другое! — воскликнула она. — Вы сказали, что дом существует, но что на него наложены чары, из-за которых его могут увидеть только дети! Дескать, поэтому вы и отправляете меня, что самим вам не под силу туда пробраться, что это может сделать только ребенок. Вы давали мне советы, как в нем ориентироваться. И что вы когда-то надеялись, что таким ребенком окажется моя мама, но…
— Погоди. — Пожилая дама обернулась к девочке, сдвинула со лба очки на кончик носа. — Ты что-то путаешь. Я ничего подобного не говорила! Никогда!.. Нет, память у меня не та, что прежде, но того, что было вчера или третьего дня, я никогда не забываю!
— Как? По-вашему, ничего этого не было?
