- Но ты также должен понимать, - Латэ обернулся к нему. - Нужна не Мира, нужна просто реакция carere morte на кровь Избранного!
- Да, поэтому я не могу не ехать: Гесси сохраняет неизлечимо больную вампиршу, чтобы проверять на ней всех своих предполагаемых Избранных. Глоток крови настоящего Избранного убьёт Миру!
- Пусть убьёт. Какая разница, ведь Избранный будет найден! Так что твоё нетерпение не может быть объяснено ничем, кроме личных мотивов. Не надо тебе ехать туда! - Латэ, устало шаркая, возвратился в кресло и со вздохом откинулся на спинку. - Когда я передам тебе Покров, когда Крас окончательно примет тебя и убедится в твоей лояльности... Тогда, через несколько недель или лучше, месяцев, ты можешь поехать к Мире, если считаешь, что сумеешь чем-то помочь.
- Может быть, Гесси найдёт Избранного завтра. А может, он уже нашёл его! - Карл забарабанил пальцами по подлокотнику: тревожный, быстрый ритм марша. - Нельзя ждать недели и месяцы!
- Мира не очнётся. К сожалению, Гесси поздно сообщил о происшествии и крайне неохотно выполнял мои указания. Нужно смириться с тем, что дальше придётся продолжать наше дело без неё.
- Очнётся, Филипп! Если б её "я" было мертво, погибла бы и её последняя кукла. А Дара говорила с Винсентом уже после ранения Миры.
- Это - недостаточное доказательство... - Латэ хотел было пуститься в длинные объяснения, но передумал, махнул рукой. - Впрочем, поступай, как знаешь. Я сам виноват, что позволил вам сблизиться! Теперь излечить тебя от твоей мании я бессилен, а удерживать безумного - будет только хуже...
Карл приехал в Прэсто через три дня. Ему удалось внушить Красу, что встреча с группой Гесси необходима: и не из-за Миры, а из-за близящихся к завершению поисков Избранного. Крас сам отправил охотника, согласившись, что его опыт и хитрость могли бы помочь в борьбе с Митто, мешающим группе Даниеля уже пять лет.
В Прэсто группа остановилась в доме Гесси. Это был огромный летний особняк, очень новый и очень белый, сияющий на всю тихую улицу. Карлу отворила Диана.
- Ой, как здорово! - не удержалась она. - Наконец-то ты приехал! Ты же понял, что означало последнее письмо от Миры?
- Незаконченное? Я понял, что что-то неладно, но приехать сразу я не смог: мы тогда только-только подобрались к логову Нефандуса.
- Я не стала ничего приписывать. Вдруг Гесси узнал бы! Он и от Латэ правду о ране Миры долго скрывал.
Карл улыбнулся и приложил палец к губам.
- И нам, пожалуй, хватит это обсуждать так громко. Где группа?
- Все здесь, пока. Ночью очередной рейд. Я остаюсь дома, на дежурстве.
- Отлично!
Карл прошёл в гостиную, где собрались остальные. Даниель сдержанно поприветствовал его. Среди охотников ходил упорный слух, что главой Ордена станет тот из двоих, кто первым выполнит своё задание. Этот негласный спор Даниель проиграл и теперь выглядел несколько замкнутым: может быть, из-за своих людей. Все трое с выражением крайнего интереса глядели на вошедшего и главу своей группы, ожидая любопытного противостояния. Даже Тэрри, собиравшийся покинуть комнату, возвратился в кресло.
- Я слышал о вашем успехе в Термине, - Гесси улыбнулся со всей искренностью, на какую была способна его холодноватая натура. - Поздравляю, хорошая работа. Но почему вы не рассказываете, кого нашли в логове Нефандуса? Селеста молчит, а мой дядя выглядит... потрясённым. Кто он, Кукловод?
Карл поморщился, потому что страшный образ истинной Либитины сейчас же встал перед его глазами.
- Не он - она, Даниель. Это была женщина.
- Значит, всё-таки, Либитина...
- Да. Хотя в этом существе едва угадывался человек, настолько оно было изуродовано.
- Нефандус, правда, калека? От рождения? - полюбопытствовала Ангелика, притихшая у окна.
- Нет. Её уже вампиршей изуродовали серебро и вода из Источника. К ней применяли изощрённые пытки. Но не охотники, нет. Это подтверждение легенды: Дэви прогнал Либитину, перед этим "стерев" её личину... Действительно, теперь эту даму не опознать. Лица нет. Все кости вывихнуты и в суставы была введена вода из Источника, чтобы они срослись неправильно. Даже то, что это женщина, мы узнали только после анатомического исследования.
- Не думала, что Владыка carere morte такое чудовище! - передёрнувшись, заметила Диана. - По рассказам Миры он, скорее, просто равнодушный.
- Бездна иногда страшно меняет их... - Карл прервался: подвернулся удобный момент спросить про Миру. - Кстати, покажите мне Вако. Всё действительно так страшно, как говорит Тони? Могу ли я чем-то помочь?
- Вряд ли, - хмыкнул Даниель. - Но, что ж... Пойдём. Признаться, меня гложет совесть, когда я вижу её. В нынешнем состоянии Миры отчасти виновен я...
Карлу очень захотелось ударить его после этих слов - руки непроизвольно сжались в кулаки. Охотники вышли в холл за верхней одеждой.
- Она, что, на улице? - удивлённо спросил Карл, взяв пальто.
- Нет. Ты сейчас всё поймёшь, - загадочно сказал Даниель и указал на лестницу. - Она на втором этаже.
- Как ты мог поселить больную вампиршу на втором этаже?! - не удержался Карл, когда они поднимались. - Чем ближе к солнцу, тем ей хуже! -
Он замолчал. Они стояли наверху, и из левого коридора тянуло жутким холодом - холодом склепа. Источником его была угловой комнатой с левой стороны коридора.
- Мира здесь, - сказал Даниель. Он долго, виновато гремел ключами, ища нужный, наконец отворил дверь. Карл первым вошёл в комнату.
Здесь было очень холодно - значительно холоднее, чем на улице. Незнакомая молодая женщина в закрытом тёмном платье лежала на кровати в дальнем, самом тёмном углу. Между кроватью и окном днём ставилась ширма, но сейчас, тёмным зимним вечером, она была отодвинута в сторону, а окно отворено. Вампирша была неподвижна - странная статуя не стоящего, а лежащего человека: надгробие... Сходство с надгробием усугубляла мраморная бледность её кожи. Кисти рук, спокойно лежащих вдоль тела, казались выточенными из камня. Платье Миры казалось странно блёклым, словно затянутым паутиной. Когда Карл подошёл ближе, он понял, в чём дело: всё тело вампирши покрывала изморозь. Иней лежал на волосах, одевал её брови, ресницы. Тело Миры, а не открытое в зиму окно было средоточием холода. Спящая красавица в ледяном гробу...
Вампирша долго, тяжело вздохнула, и в комнате стало ещё холоднее. Диана и Ангелика жались к окну: там было немного теплее. Карл подошёл к Мире. Он хотел рассмотреть рану, которая ввергла carere morte в столь странное состояние, но, едва дотронувшись до кожи, отдёрнул руку. Подушечки его пальцев побелели и утратили чувствительность. Холодовой ожог.
