— Я бы не был на вашем месте столь в этом уверен, барон, — со смешком ответил Кембритч, и, наконец, позволил виталисту прикоснуться к себе.
Байдек хмуро глянул на него и пошел к казармам — привести себя в порядок и возвращаться к жене.
— Идиот, — сказал Тандаджи Люку, когда тот, переодетый в одолженный сострадательными гвардейцами комплект формы, с разбитым лицом, с мутными от боли и вмешательства виталиста глазами, зашел к нему в кабинет и упал в кресло.
— Знаю, — сухо ответил виконт, — дай сигарету, Майло. Моя пачка в кашу.
— Что натворил? — поинтересовался начальник разведуправления, доставая «Вулканик» из ящика стола и кидая побитому Кембритчу. Тот аккуратно, стараясь не задевать разбитые губы, зажал сигарету зубами, закурил и застонал от удовольствия.
— Может у тебя и выпить есть? — спросил он, игнорируя заданный вопрос, — раз все равно свалюсь в сон, так хоть напьюсь заранее.
— Может тебя еще и в постель уложить? — поинтересовался Тандаджи ледяным тоном. Люк мотнул головой.
— Нет. Я тут у тебя нелегально. Видишь ли, Ее Величество запретила мне появляться в Рудлоге. Я уже час как нарушаю ее прямой приказ. Так что, — он затянулся, выпустил дым в потолок, — ты укрываешь государственного преступника, начальник.
— Идиот, — повторил тидусс. — В чем причина?
— Женщины, — протянул Люк мечтательно, — такие непредсказуемые, Майло.
— Выметайся, Кембритч, — Тандаджи глянул на него с отвращением, кинул ему на колени папку с документами, — пока я не скормил тебя рыбам.
Люк покосился на аквариум — бедные рыбки снова разевали рты и выглядели и правда угрожающе.
— И не жаль тебе питомцев, — сказал он укоризненно. Увидел сузившиеся глаза начальника разведуправления, поднял руки со сбитыми костяшками.
— Ты страшен в гневе. Уже ушел.
— В кабинет к магам иди, — ровно сказал ему тидусс, когда Люк, так и не выпустив из пальцев сигарету, доковылял до двери, — я распоряжусь, чтобы тебя напрямую в посольство отправили.
— Все-таки я у тебя любимчик, — ухмыльнулся Кембритч и быстро ретировался — от греха подальше.
Этот ноябрьский вечер был очень разным в разных уголках континента. Был он морозным и блестящим огнями фонарей в столице Бермонта Ренсинфорсе, в замке которого король Демьян придирчиво осматривал обручальные пары для завтрашней помолвки с Полиной Рудлог. Вечер был сух и холоден в Блакории, и стучался порывами ветра в окна покоев придворного мага, устало откинувшего голову на спинку кресла и глядящего на пляшущий огонь в камине.
Туманными и зябкими были сумерки в столице Инляндии Лаунвайте, где крепким исцеляющим сном, свободно раскинувшись на кровати, спал Люк Кембритч, доставленный домой охранниками посольства, где его и накрыл сон; леди Шарлотта читала рядом при тусклом свете ночника и с грустью смотрела на своего неприкаянного избитого мальчика. Сколько было у него этих синяков и переломов. Как исполнилось тринадцать лет, так и началось…
В Иоаннесбурге во второй половине дня начался сильный снег с дождем, и город встал в вязкой каше — раздраженные водители уныло тащились домой в пробках — видимость была почти нулевая, непогода накрыла полотно реки Адигель серой хмарью, залепила окна домов и сделала великолепную столицу неряшливой и неуютной.
Семья Рудлог собралась за ужином — Пол сияла, и разговоры вертелись только вокруг завтрашнего события и вчерашнего происшествия.
И никто не замечал, как периодически касалась лежащего в кармане телефона принцесса Марина, проверяя, не вибрирует ли он.
Ангелина проснулась оттого, что по ее шее скользнул кто-то прохладный, испугалась — неужели змея? Приоткрыла веки.
В предутренней темени на нее смотрели два красных круглых глаза, и было это так жутко, что она даже вскрикнуть не смогла — только беззвучно вздохнула, пытаясь унять зашедшееся сердце, зашарила рукой по песку в поисках камня — об огненных плетях даже не вспомнилось сейчас.
Существо, сидящее у нее на груди, приблизилось к ее лицу, лизнуло в щеку, закрыло глаза и засопело. И первая Рудлог едва удержалась от того, чтобы не выругаться очень некрасиво. От облегчения.
— Ты-то тут откуда? — почему-то шепотом спросила она у спящего щенка тер-сели. — Ты что, бежал за мной? Или в одежде спрятался?
С маленьким водяным духом, пригревшимся на ее груди, стало чуточку легче. Она заснула совсем недавно — полночи после побега ее ломало так, что она каталась по песку и рыдала в голос. Но после нескольких изнурительных часов ее немного отпустило, и принцесса сразу провалилась в сон.
Вчера, после того, как Ани оставила Нории на берегу моря, она упорно бежала, пока были силы, уходя в сторону от сужающейся лазурной полосы, пока не начинало мутиться сознание и не приходилось перекидываться, чтобы вернуть уходящий в животное сознание разум. Было жарко, воду она берегла, жевала попадающиеся в прибрежных песках солоноватые колючки и очень жалела, что так и не уговорила Владыку потренировать ее на оборот во что-нибудь летучее. Сейчас она была готова даже рискнуть возможным падением с высоты — но только бы иметь возможность подняться вверх, туда, где не так душно и нет раскаленного песка, и наверняка видны Милокардеры.
Принцесса до последнего не верила, что ей удастся уйти, что ее не догонят сразу же, бежала и все время оглядывалась — но темнеющий горизонт был чист. И становилось тревожно — а вдруг дракон еще не проснулся? Вдруг с ним что-то случилось из-за нее? Те же песчаники… хотя Нории говорил, что они не подходят к морю, потому что им нужны глубокие и сухие пески, но вдруг в здешних местах водятся другие опасные твари?
Она приняла решение бежать в тот самый момент, когда поняла, что дракон не отпустит ее, что ее слабость и просьбы не тронули его — а, значит, бесполезны. И полагаться на добрую волю кого-то другого тоже бесполезно. Только на себя. Как и всегда.
Но как же тяжело это далось.
Тяжело, но она приняла решение и не изменит его, и обязательно справится. А обо всем, произошедшем с нею, подумает потом. После того, как достигнет цели.
Она полежала еще немного с закрытыми глазами — замерзла за ночь жутко, горло саднило, но спать в облике верблюдицы было бы самоубийственно. Хоть и тепло. Встала, попила воды, сняла одежду, обернулась и побежала дальше, на северо-запад, все больше удаляясь от моря.
Полупрозрачный щенок тер-сели бежал рядом, время от времени уходя в почву — то ли искал подземные воды, то ли под песком было прохладнее.
